Читать интересную книгу Энциклика "Свет веры" - Lumen Fidei - Йозеф Ратцингер

Полнота христианской веры

15. «Авраам […] ликовал в надежде увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин 8,56). Согласно этим словам Иисуса, вера Авраама была ориентирована на Него, была в определенном смысле предвидением его тайны. Так их понимал св. Августин, когда утверждал, что Патриархи спасены по вере, не вере в Иисуса уже пришедшего, но по вере во Христа, чей приход ожидался, вера влечется к грядущему событию [пришествия] Иисуса.[13] Христианская вера имеет свой удел во Христе, она исповедует, что Иисус есть Господь, коего Бог воскресил из мертвых (Рим 10,9). Все сюжетные линии Ветхого Завета сводятся ко Христу, Он становится решающим «да» для всех обетований, фундаментом нашего финального «Аминь» Богу (2 Кор 1,20). История Иисуса есть предельная манифестация того, что Бог заслуживает доверия. Если Израиль перебирал в памяти грандиозные проявления божественной любви, что образовывало центр его вероисповедания и создавало его представление о вере, теперь жизнь Иисуса является как бы местом решительного вмешательства Бога, высшим проявлением его любви к нам. То, что Бог возвещает нам в Иисусе – это не слово, одно из многих, но его вечное Слово (Евр1,1-2). Нет никакого залога более великого, какой Бог мог бы дать, чтобы заверить в своей любви, как напоминает св. Павел (Рим 8,31-39). Христианская вера есть, следовательно, вера в совершенную Любовь, в ее действенную силу, в ее способность изменить мир и озарить времена. «И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог» (1 Ин 4,16). Вера принимает в любви Бога, явленной в Иисусе, основу реальности и ее окончательное предназначение.

16. Высшее доказательство нерушимой любви Христа обнаруживается в его смерти за человека. Если отдать жизнь за друзей есть предельное испытание любви (Ин 15,13), то Иисус свою принес в дар за всех, даже за бывших ему врагами, дабы преобразить сердца. По этой причине евангелисты час Креста полагали вершиной, куда вера устремляет взгляд, поскольку в сей час воссияло величие и открылась глубина божественной любви. Св. Иоанн помещает здесь свое торжественное свидетельство, когда вместе с Матерью Иисуса взирает на Того, Которого пронзили (Ин 19,37): «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин 19,35). Ф. М. Достоевский в своем произведении «Идиот» заставляет главного героя, князя Мышкина, сказать при виде изображения мертвого Христа в гробнице, работы Ганса Гольбейна Младшего: «Да от этой картины у иного еще вера может пропасть!»[14] Картина и впрямь весьма безжалостно изображает разрушительное действие смерти на тело Христа. И тем не менее, именно в созерцании смерти Иисуса вера укрепляется и наполняется дивным сиянием, когда она проявляется как вера в его неколебимую любовь к нам, которая способна пойти на смерть, чтобы спасти нас. В эту любовь, которая не уклонилась от смерти, чтобы показать, насколько сильно я любим, можно верить; ее тотальность побеждает всякое подозрение и позволяет нам полностью довериться Христу.

17. Именно смерть Христа в свете его Воскресения раскрывает абсолютную подлинность Божией любви. Будучи воскресшим, Христос – надежный свидетель, достойный доверия (Откр 1,5; Евр 2,17), надежная опора для нашей веры. «Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна», – объявляет св. Павел (1 Кор 15,17). Если любовь Отца не воскресила бы Христа из мертвых, если бы не сумела заново вдохнуть жизнь в его тело, тогда она не была бы любовью, всецело заслуживающей доверия, способной рассеять даже мрак смерти. Когда св. Павел говорит о своей новой жизни во Христе, он ссылается на веру «в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2,20). Эта «вера в Сына Божия», несомненно, является верой Апостола народов в Иисуса, но подразумевает еще и надежность Иисуса, которая опирается, да, на его любовь вплоть до смерти, но также на его бытие Сыном Божиим. Именно потому, что Иисус есть Сын, поскольку он абсолютно укоренен в Отце, он смог победить смерть и заставить жизнь воссиять во всей полноте. Наша культура утратила восприимчивость к конкретному присутствию Бога, к его действию в мире. Мы думаем, что Бог находится лишь где-то там, на ином уровне реальности, далекий от наших конкретных нужд. Но если бы это было так, если бы Бог был неспособен действовать в мире, его любовь не была бы на самом деле могущественной, действительно реальной, и, следовательно, ни в коем случае не была бы любовью истинной, способной исполнить то счастье, что обещает. Верить или не верить в Него было бы тогда совершенно безразлично. Христиане, напротив, исповедуют любовь Бога конкретную и могущественную, которая поистине действует в истории и определяет ее конечную судьбу, любовь, сделавшуюся досягаемой, открывшуюся в полной мере в Страстях, Смерти и Воскресении Христа.

18. Полнота, которую Иисус приносит вере, имеет другой решающий аспект. В вере Христос – не только тот, в кого мы веруем, предельная манифестация любви Бога, но и тот, с кем мы соединяемся, дабы веровать. Вера не только взирает на Иисуса, но смотрит с точки зрения Иисуса, его глазами: это участие в его способе видеть. Во многих областях жизни мы доверяем другим людям, разбирающимся в чем-то лучше, чем мы. Мы доверяем архитектору, строящему наш дом, фармацевту, подающему лекарство для излечения, адвокату, защищающему нас в суде. Мы также нуждаемся в ком-то, кто был бы сведущ в вопросах Бога. Иисус, его Сын, заявляет о себе как тот, кто показывает нам Бога (Ин 1,18). Жизнь Христа, его способ постигать Отца, жить в тесной связи с ним, открывает новое пространство для человеческого опыта, и мы можем в него вступить. Св. Иоанн ясно выразил, насколько для нашей веры важны личные отношения с Иисусом при помощи различного употребления глагола «верить». Вместе с «верить», что истинно то, что Иисус говорит нам (Ин 14,10; 20,31), Иоанн использует выражения «верить Иисусу» и «верить в Иисуса». «Мы верим» Иисусу, когда принимаем его Слово, его свидетельство, поскольку оно правдиво (Ин 6,30). «Мы верим в» Иисуса, когда принимаем лично его в свою жизнь и вверяемся Ему, поклоняясь Ему в любви и следуя за Ним в пути (Ин 2,11; 6,47; 12,44).

Чтобы дать нам возможность познать его, принять и пойти за ним, Сын Божий принял нашу плоть, и тем самым его виденье Отца сделалось также человеческим, посредством пути и следования во времени. Христианская вера в Воплощение Слова есть также вера в его во плоти Воскресение. Это вера в Бога, который сделался так близок, что вошел в нашу историю. Вера в Сына Божия, ставшего человеком в Иисусе Назареянине, не отделяет нас от реальности, но позволяет воспринять ее высшее значение, открыть, насколько Бог любит этот мир и неуклонно направляет его к Себе, и это требует от христианина усерднее подвизаться на земном пути.

Спасение через веру

19. Опираясь на причастность мировоззрению Иисуса, апостол Павел оставил в своих трудах описание бытия верующего. Тот, кто верит, с принятием дара веры преображается в новое творение, получает новую, сыновнюю природу, делается сыном в Сыне. «Авва, Отче» – слово, наиболее характерное для жизни Иисуса, и оно занимает особое место в опыте христианском (Рим 8,15). Жизнь в вере, являясь бытием сыновним, есть признание дара изначального и абсолютного, лежащего в основе существования человека, и суть его резюмируется словами св. Павла к Коринфянам: «Что ты имеешь, чего бы не получил?» (1 Кор 4,7). На этом сосредоточена полемика св. Павла с фарисеями, дискуссия о спасении через веру или через дела закона. Что св. Павел отвергает совершенно, так это логику того, кто желает оправдаться перед Богом своими поступками. Даже если он послушен заповедям, даже если творит добрые дела, он ставит в центр самого себя и не признает Бога первопричиной блага. Кто так поступает, кто желает быть источником собственной праведности, видит, насколько быстро она иссякает, так что он не может удержаться даже в верности закону. Он замкнут, изолирован от Бога и других людей, поэтому его жизнь становится пуста, а дела бесплодны, подобно дереву в удалении от вод. Св. Августин коротко и метко выражает это так: «Ab eo qui fecit te noli deficere nec ad te», – «От того, кем ты создан, не удаляйся, даже идя к себе».[15] Когда человек думает, что, уходя от Бога, он найдет самого себя, его существование приходит в упадок (Лк 15,11-24). Начало спасения в том, чтобы открыться некоему предшествующему, исконному дару, который утверждает жизнь и сохраняет бытие. Только открывшись этому первоисточнику и признавая его, мы можем преобразиться, дабы спасение действовало в нас, наделяя плодотворной жизнью полной всяческого блага. Спасение через веру состоит в осознании первенства дара Божия, как резюмирует св. Павел: «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар» (Еф 2,8).

20. Новая логика веры зиждется на Христе. Вера во Христа спасительна для нас, поскольку в Нем жизнь до основания открывается Любви, предваряющей и преображающей нас, действующей в нас и вместе с нами. Это очевидно явствует из толкования, которое Апостол народов дает на текст из Второзакония, толкования, выводящего на более высокий уровень понимания Ветхого Завета. Моисей говорит народу, что заповедь Бога не выше человека и не слишком далека от него. Не нужно говорить: «Кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам» или «кто сходил бы для нас за море и принес бы ее» (Втор 30,11-14). Эта близость Слова Божия понимается св. Павлом как присутствие Христа в христианине: «Не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? то есть Христа свести. Или кто сойдет в бездну? то есть Христа из мертвых возвести» (Рим 10,6-7). Христос сошел на землю и воскрес из мертвых; своим Воплощением и Воскресением Сын Божий объял весь путь человека и обитает в наших сердцах посредством Святого Духа. Вера знает, что Бог соделался чрезвычайно близок нам, что Христос был нам дан как дар великий, который преображает нас изнутри, пребывает в нас и тем самым подает нам свет, озаряющий начало и конец жизни, весь ход жизненного пути человека.