Читать интересную книгу Картинка в волшебном фонаре - Цитому Минаками

— Помощник инспектора, — отрекомендовался Кинуи. — А вы кто будете?

— Хамото. Из детского журнала, — сдавленным голосом ответил журналист.

— Ага, а мы вас ждем. Видите ли, мы предполагаем самоубийство, но эксперты пока сомневаются и настаивают на вскрытии. Нам неясны мотивы самоубийства. Нет ли у вас на этот счет каких-либо предположений?

Пока Хамото добирался сюда на такси, ему как-то не верилось, что Нитта мертв. Теперь он в этом воочию убедился. Что же касается возможных причин — он был в полном неведении.

— Вызывает сомнение тот факт, что Нитта умер, пройдя, самое малое шесть шагов после того, как выпил яд, — от столика, где стояли чашка и бутылка с соком, до ящика. Причем его нашли в странной позе: он навалился на ящик, словно обнимал его, — такое впечатление, будто скончался во время работы… А ведь яд-то он выпил у столика, расположенного в углу у стены. Как правило, человек, принявший цианистый калий, успевает сделать от одного до шести, от силы семь вдохов. И погибает от удушья. В случае же с Ниттой прошло значительно больше времени. Он успевает сделать несколько шагов, потом склоняется над ящиком, протягивает руку к перьям… Да и вообще с точки зрения психологии самоубийцы как-то не вяжется, зачем ему понадобилось, приняв яд в одном месте, специально тащиться к этому ящику? Что вы думаете по этому поводу?

— Я не верю в самоубийство, — твердо сказал Хамото. — Нитта, насколько я знаю, не способен на то, чтобы наложить на себя руки. Смерть его непонятна. Не знаю, что и предположить.

Хамото был знаком с двумя близкими приятелями покойного — журналистом Таноки и фотографом Нонака. Оба они, по-видимому, значительно подробней осведомлены о жизни Нитты и его характере. У него же, редактора, были чисто коммерческие контакты с художником Ниттой. Правда, они познакомились более года назад, Хамото частенько бывал у Нитты, и у него успело сложиться свое собственное представление об этом человеке.

— Лично я не верю в самоубийство, — повторил он. — А если бы Нитта решил умереть, он поступил бы по-иному: выбрал бы тихое, безлюдное место и молча, никому не мешая, наложил бы на себя руки. Такой уж у него характер. Каких-либо особых причин для самоубийства у него не было. Напротив, он всем своим существом испытывал страстное желание жить. — Хамото взял предложенную ему сигарету и продолжил: — Нитта был беден, но физически крепок и светел душой. Ему исполнилось сорок два, но он чувствовал себя молодым. Он создавал замечательные произведения искусства, но стремился к большему. Он был своеобразным, оригинальным художником, много трудился, и лишь в последнее время его труд начал приносить плоды. Вот почему я считаю, что его. смерть произошла лишь от несчастного случая — в иное не могу поверить!

— Так-так, — глубокомысленно произнес помощник инспектора. Он чиркнул спичкой, давая Хамото прикурить.

Впервые Нитта пришел в редакцию к Хамото в один из зимних дней около года тому назад. На нем было старенькое пальто, перекрашенное в светло-коричневый цвет. Его благородная внешность, мягкость обращения невольно привлекали к себе. Нездоровая бледность лица не вызывала удивления. Она была характерна для большинства людей его специальности. Хамото пригласил его в приемную и спросил о цели визита.

— Видите ли, я художник, создаю фантастические картинки. Хочу предложить некоторые из них вашему детскому журналу. Теневые изображения, которые до сих пор изготовлялись, имеют свой предел, и сколько ни фантазируй, ничего нового детям они уже не дают. Я долго думал об этом и в конце концов изготовил своеобразный ящик, чем-то напоминающий волшебный фонарь. С его помощью я научился воплощать в реальность свои мечты и фантазии. Конструкция его несложна. Я вмонтировал в ящик на разных уровнях пять стекол, располагаю на них в различном порядке обломки камней, листья деревьев, ремешки от гэта [4], рассыпаю мел. Потом подсвечиваю это снизу разноцветными лампочками и фотографирую отраженное на верхнем стекле изображение, возникающее благодаря различным сочетаниям тени и света. В отличие от обычных теневых картинок изображения получаются объемные и самые фантастические… Извольте взглянуть.

Нитта поспешно развязал фуросики [5] и вытащил несколько отпечатанных черно-белых фотографий.

— Вот эта, господин Хамото, на тему детской песенки "Обида".

Фотографии в самом деле выглядели необычно. На одной из них можно было различить дальний план, небольшой городок, дорогу между скал, ниточки предзакатных облаков на бескрайнем небе и фигурку мальчика у края дороги.

— Для изображения облаков я использовал веточки туи, для скал — старый ботинок, для домов — комочки земли. А на фигурку мальчика пошел лоскут хлопчатки и кусочки ваты из старой подушки, — пояснил Нитта.

Хамото слушал и не мог оторвать глаз от необычной фотографии. Веточки туи в самом деле напоминали облака, старый ботинок — скалы, комочки земли — дома, а мальчик из лоскута материи и ваты даже отбрасывал тень на дорогу. Изображение подкупало рельефностью.

Хамото был буквально потрясен талантом Нитты, создавшего из каких-то обрывков незабываемый образ. Строго говоря, изображение казалось в основе реалистичным, но, как ни странно, необычное сочетание использованных для картины предметов вызывало ощущение сюрреалистической фантазии.

— Таким способом я уже изготовил иллюстрации для двадцати детских песенок. Взгляните, эта — для "Красной стрекозы", эта — к "Почему ворона плачет?" — Нитта одну за другой вытаскивал из фуросики все новые фотографии.

Хамото ощутил, как его все сильнее охватывает теплое чувство к этому безвестному художнику. Одновременно он подумал: если отказать, он понесет свои картинки в другой журнал, и где-нибудь их обязательно возьмут. В этом Хамото не сомневался.

От безвестных художников отбоя не было. Они приходили в редакцию каждый день. Но помогать им всем не было никакой возможности, и Хамото всякий раз под благовидным предлогом их выпроваживал. Но Нитте он отказать не мог. И дело заключалось не только в личной симпатии, которую он почувствовал к этому человеку.

В последнее время их детскому журналу приходилось бороться со многими конкурентами, и чтобы не обанкротиться, надо было все время придумывать что-то новое. Необычные картинки Нитты подоспели вовремя.

— Честно говоря, мне это нравится. Ваши иллюстрации к детским песенкам хороши, но песни эти старые, всем известные, поэтому придумайте для нас что-нибудь оригинальное.

Хамото, правда, занимал пост заместителя главного редактора, а решающее слово — за главным, но, если он порекомендует с должной настойчивостью, главный согласится, подумал он, а вслух сказал:

— Один я такие вопросы не решаю, а главного редактора сегодня нет. Во всяком случае, сделайте для нас картинки и принесите. Надеюсь, что главному понравится.

Нитта был рад безмерно и не скрывал этого.

— Хорошо, я сейчас как раз обдумываю нечто вроде триптиха — фантазии на тему "Кладбище", "Воздушный шарик" и "Детская коляска взбирается в небо". Я сделаю одну из них и принесу вам. Одно время я подражал Сэйдзи Ханасиро — известному мастеру теневых картинок, но теперь я ему не уступаю, постараюсь создать вещь, которая будет намного богаче оттенками и сочетаниями черного и белого, — самоуверенно произнес Нитта и откланялся. С того дня он регулярно, раз в неделю, появлялся в редакции, в свою очередь Хамото тоже стал бывать у Нитты в Сакаси-та. Они подружились, и вскоре Хамото уже кое-что знал о прошлой жизни художника.

Нитта родился в префектуре Фукуи, на берегу залива Вакаса. В двадцать семь лет он женился, родилась девочка. Когда дочери исполнилось пять лет, он развелся с женой. Почему они расстались — Нитта подробно никому не рассказывал. Ходили слухи, будто жена его бросила. По-видимому, у нее были на то веские причины, раз она решилась уйти, оставив ему малолетнюю дочь. Должно быть, не хотела до бесконечности делить тяготы жизни с бедняком и неудачником. Развод явился тяжелым ударом для Нитты. Он стал жить вдвоем с дочерью и о новой женитьбе не помышлял. Когда девочке исполнилось семь лет и надо было поступать в школу, он отправил ее к себе на родину, а сам стал бродяжить, нигде подолгу не задерживаясь. Ощущение печали и серые тона в некоторых фантастических картинках Нитты, видимо, отражали его не слишком счастливое прошлое. Так, по крайней мере, считал Хамото…

— А девочка жива? — спросил его помощник инспектора Кинуи.

— Да. Учится в шестом классе.

— А где сейчас его бывшая жена?

— Вначале, кажется, сошлась с одним человеком из города Микуни, но вскоре вышла замуж за владельца токийской типографии в Сэтагая.

— А когда жена ушла от него?

— Лет семь или восемь тому назад. Тогда было самое тяжелое время с тех пор, как кончилась война. А знаете, она и после развода иногда встречалась с Ниттой.