И в Поляне его нет, хотя он должен был выехать из илехандской столицы вместе с Джордано. Однако основную миссию граф выполнил. Помолвка состоялась. Правда, закончится ли она свадьбой, пока под вопросом.
Леонардо кивнул, умолчал о неизвестной канаве, где теперь надо искать тело незадачливого графа, и медленно вернулся в свое кресло.
– Почему ты мне раньше не рассказал, что тебя шантажируют?
– Потому что мне надоело, что грязный хвост, тянущийся за моим отцом, задевает всех нас, – устало сказал Лоренцо.
– Нам повезло, что семейка Жанны теперь не на троне Феля. Иначе бы шантажист сунулся еще и туда, – хмыкнул Леонардо, хотя смешного здесь, конечно, было мало.
– К злым духам Фель. Анонимные письма Фредерике стоили бы нам гораздо дороже.
– Фредерика умерла, – напомнил Леонардо.
– Да, – с нажимом произнес Лоренцо. – Джордано застрял в Поляне, граф Риччи пропал. Неизвестно, что придет в голову Вильгельмине. У старой змеи хотя бы ум был на месте.
– А принцесса Нихан сватает своих фрейлин за суридского посла и придворного мага, – закончил Леонардо. – Вместо того чтобы осчастливить королевство наследником.
Лоренцо сдавил рукой бокал так, что тот лопнул. Отряхнул осколки и потряс в воздухе ладонью. Леонардо настороженно следил за ним. Похоже, тяжело далось королю время под гнетом неизвестного шантажиста. Интересно, неужели он все-таки подозревал Леонардо и поэтому все скрыл от него? Или Лоренцо действительно решил действовать сам, без привлечения совершенного ума своего столь несовершенного физически кузена?
– Один намек, сомнение, даже тень сомнения, и Илеханд с Суридой разорвут нас в клочья. Я не готов к войне… – Лоренцо помедлил, – дорогой брат. – А вот это прозвучало ядовито.
Леонардо обвел взглядом похожую на склеп комнату, аккуратно поставил свой целый пустой бокал на пол и вытянул вперед левую ногу. Без сомнения, Лоренцо мог наломать дров с таким подходом к проблеме, но пока не наломал. Придется как можно скорее вычислить этого неизвестного шантажиста. Если герцог и был не прочь, чтобы корона Тусара в результате досталась его сыну Лючано, который точно был его сыном, то войны с Суридой или Илехандом он не желал.
– Покажи мне все письма, которые ты не уничтожил. И срочно напиши Джордано, чтобы он возвращался в Тусар. Я вызову Лючано и Албертину.
– Я сохранил все, – кивнул Лоренцо. – Утром я принесу их в твои комнаты. Хватит уже потешать дух моего отца.
Леонардо был с ним согласен. Будь его воля, он бы вообще предал все, что связано с покойным коронованным мерзавцем, огню. А пепел бы развеял среди болот.
Герцогство Поляна, Илеханд
– Вот и молоко, и булочки. Приятного аппетита, дорогой. – Перед Лючано появился громадный поднос с не менее громадными порциями завтрака. Паштет из гусиной печенки, сосиски, красная капуста, вареные всмятку яйца, мармелад и булочки с семенами аниса. И, конечно же, продукт знаменитых пестрых полянских коров во всех видах. Лючано вздохнул, натянуто улыбнулся хлопочущей тетушке, герцогине Герлинде, и взял первую щедро намазанную маслом булочку. За всю свою жизнь тусарский герцог не объедался так, как в Илеханде. Его обычный завтрак состоял из чашечки кофе и пирожного, обычно песочной корзиночки или заварного, или хрустящей сладкой трубочки. При илехандском дворе от переедания спасало платье с корсетом. Хотя и там болтливые и охочие до жареных колбасок и ветчины фрейлины пытались закормить иностранную герцогиню. В Поляне же несчастного Лючано, вернувшего свое истинное обличие, уже ничего не могло спасти.
Герцогиня Герлинда, жена дяди Фердинанда, лично заботилась о питании и процветании своего многочисленного семейства и считала своим долгом присмотреть и за гостившим родственником, и за тусарским принцем. Каждое утро Лючано и Джордано мужественно набивали еще не проснувшиеся с утра желудки паштетами, маслом и молоком. Впрочем, хитрый принц быстро взял привычку вставать рано и сбегать на конную прогулку, и Лючано приходилось брать удар на себя.
Героически расправившись с завтраком и залпом допив молоко, тусарский герцог с трудом смог сдвинуться с места и заставить себя выйти из замка, чтобы встретить Джордано. Проклятые бумаги постоянно жгли память, и Лючано решился рассказать о них кузену. Но на конюшнях он нашел только свою мать, которая сражалась с седлом не менее доблестно, чем он некоторое время назад с завтраком.
– Ты почему такой бледный? Плохо себя чувствуешь? – осведомилась она, внимательно оглядев Лючано.
– Это все паштет из печенки гуся, – мрачно заявил Лючано. – Я просил тебя поговорить с герцогиней Герлиндой.
– Перестань. Тебе полезно время от времени хорошо питаться. Я за долгие годы так и не смогла привыкнуть к тусарской пище. Это хорошо для больного, дышащего на погребальный фонарь, но не для молодого растущего организма.
Лючано еле удержался от уточнения, кого именно мама назвала «растущим организмом», сына или себя. В свои сорок с хвостиком лет герцогиня Албертина выглядела гораздо здоровее и крепче большинства ровесниц Лючано.
– Позови конюхов. Они быстро разберутся с этим седлом. Ты не видела Джордано?
– Сама справлюсь, здесь просто ремень подпруги заел, – возразила мать. – А принц давно ускакал. Хочешь, оседлаем тебе лошадь, и ты догонишь его?
Лючано подумал, прислушался к своему желудку и отрицательно покачал головой.
– Возможно, часа через два я буду в состоянии сесть на коня, но Джордано уже вернется.
Мать поджала губы.
– Ты тоже удался в эту хилую породу, – сказала она. – Брат считал, что я сомневалась насчет брака с Леонардо потому, что тот хромой, но он ошибался. Я боялась первого же порыва ветра у храма, который унесет моего жениха в поля или море.
– Фердинанд долго будет в столице? – спросил Лючано.
Мать, похоже, удивилась резкой смене темы разговора, но виду не подала. Вероятно, она посчитала, что несколько обидела сына, нелестно отозвавшись о его родственниках по отцу. Хотя стесняться в выражениях мама переставала только на официальных приемах в своем замке или во дворце. Здесь же, в родной Поляне, она из смиренной хозяйки Синих Камней, герцогини, почтенной и верной жены и матери, превращалась в молодую пышку Албертину, беспечную и своенравную, как ее вечно рассыпающиеся по плечам светло-русые кудряшки.
– Скорее всего, брат останется до коронации, – ответила мать на последний вопрос.
– А ты, мама?
– А я пробуду в Поляне до гневного письма твоего отца. – Она взгромоздила седло на спину выбранной лошади. – Когда он соизволит оторваться от книг и дворца.
Лючано в детстве мало видел отца, поскольку тот предпочитал жить в столице. В Синие Камни герцог Леонардо заезжал редко, и те дни были для обитателей замка и для маленького герцога настоящим праздником. Лючано помнил, как он, уставший от беготни и множества впечатлений, засыпал в детской под мерцание свечей. Отец полулежал в удобном большом кресле, как всегда, вытянув левую ногу, а мать сидела у него на коленях, и его голова покоилась на ее груди.
– Ты скучаешь по