— Значит, вы понимаете, — обрадованно сказала она.
— Понимаю. Последствия в том числе. Власть питается сама собой, в этом нет ничего тайного, это логическая необходимость. Деньги, которые платит весь мир, чтобы обеспечить функционирование Управляющего Бюро, проходят через Швецию. Следовательно, вы превратились в самую богатую державу мира — со всеми вытекающими последствиями. О том, что Швеция политический центр, можно и не упоминать. В ситуации, когда каждый реактор, космический корабль, каждая лаборатория потенциально опасны и должны находиться под контролем Бюро, в решении любого мало-мальски важного вопроса непременно участвует швед. Это ведет к тому, что вам подражают даже те, кому вы больше не нравитесь. Ингрид, друг мой, ваша нация ничего не может поделать — она превращается в новых римлян.
Ее радость исчезла.
— Вы тоже не любите нас, Карл?
— Я отношусь к вам неплохо, как большинство. До сих пор вы были гуманными господами. Я бы даже сказал, слишком гуманными. Что касается меня, я должен быть благодарен, поскольку вы позволили мне не иметь государственного гражданства, что меня вполне устраивает. Нет, вы показали себя совсем неплохо. — Он махнул рукой в сторону башен, с которых вниз водопадом струилось сияние, разбрызгиваясь во все стороны. — Как бы то ни было, это не навсегда.
— О чем вы?
— Не знаю. Я только убежден, что ничто не вечно. Как бы тщательно ни была спланирована система, когда-нибудь она испортится и умрет. — Реймон сделал паузу, чтобы подобрать слова. — Думаю, что конец может последовать в результате той самой стабильности, которой вы гордитесь. Произошли ли какие-то важные изменения, по крайней мере на Земле, с последних декад двадцатого столетия? Неужели так и должно быть? — Полагаю, — добавил он, что это одна из причин создания колоний в Галактике. Если мы сможем это сделать. Средство против Рагнарока.
Линдгрен сжала кулаки. Ее лицо снова обратилось к небу. Ночь сгустилась окончательно, но звезд над городом было совсем немного. В другом месте — например, в Лапландии, где у ее родителей был летний коттедж — их было бы гораздо больше.
— Я плохой кавалер, — извинился Реймон. — Давайте оставим эти ребяческие философствования и поговорим о более интересных вещах. Об аперитиве, например.
Она неуверенно засмеялась.
Ему удалось поддерживать легкую беседу, пока он вел лодку в Строммен, поставил ее в док, и они с Ингрид направились пешком через мост в Старый Город. За королевским дворцом они оказались в менее освещенном районе. Они шли по узким улочкам, по обе стороны которых высокие дома в оттенках золотого цвета стояли точно так же, как последние несколько сотен лет.
Туристский сезон закончился. Из огромного количества иностранцев, которые находились в городе, ни у кого не было причин посещать этот дальний уголок. Если не считать случайного прохожего или электроциклиста, Реймон и Линдгрен были практически одни.
— Мне будет трудно без всего этого, — сказала она.
— Здесь живописно, — признал он.
— Больше, чем живописно, Карл. Это не просто музей под открытым небом. Здесь живут настоящие люди. И те, кто жил здесь прежде, тоже остаются реальными. Башня Биргера Ярла, Церковь Риддархолма, щиты в Доме Знати, золотая Площадь, где пил и пел Беллман… В космосе будет одиноко, Карл, вдали от нашего прошлого.
— И все-таки вы летите.
— Да. Это нелегко. Моя мать, которая родила меня; мой отец, который взял меня за руку и вывел под звездное небо, чтобы показать мне созвездия.
Знал ли он тогда, к чему это приведет? — Она вздохнула. — Вот отчасти, почему я позвонила вам. Мне нужно было убежать от того, чтобы не думать о родителях. Хотя бы на день.
— Вам нужно выпить, — сказал он. — Вот мы и пришли.
Ресторан выходил фасадом на Главный Рынок. Нетрудно было представить, как рыцари весело гремят по камням мостовой между окружающими площадь домами. Реймон подвел Линдгрен к столу в освещенной свечами комнате и заказал аквавит и пиво.
Она старалась пить с ним наравне. Последовавшая за выпивкой трапеза была долгой даже по скандинавским стандартам. За едой они выпили много вина, а завершили ужин солидной дозой коньяка. Линдгрен рассказывала о доме рядом с Дроттнингхолмом, парк и сады которого были по существу ее собственными; о солнечном свете, струящемся в окна и отражающемся на полированных деревянных полах и на серебре, которое передается по наследству из поколения в поколение; о шлюпе на озере, кренящемся под ветром; об отце у румпеля с трубкой в зубах; о долгих, долгих ночах зимой и кратких светлых ночах лета; о праздничных кострах в канун дня Святого Джона — тех самых кострах, которые некогда были зажжены, чтобы приветствовать Бальдра, возвращающегося домой из подземного мира; о первой прогулке под дождем с парнем, когда холодный воздух был насквозь пропитан водой и запахом сирени; о путешествиях по разным уголкам Земли; о пирамидах, Парфеноне, Париже на закате, Тадж Махале, Ангкорвате, Кремле, Голден Гейт Бридж, и, конечно, о Фудзияме, Великом Каньоне, водопаде Виктория, Большом Барьерном Рифе…
…о любви и радости дома, но и о дисциплине тоже, о порядке и серьезности в присутствии посторонних. Музыка вокруг, любимейший Моцарт; хорошая школа, в которой учителя и соученики создали совершенно новый мир, ворвавшийся в ее сознание; Академия, работа настолько трудная, что она и не предполагала, что способна на такую, и как она радовалась, когда обнаружила, что способна; полеты в космос, на другие планеты, о, она стояла на снегах Титана и смотрела на Сатурн над головой, потрясенная красотой; всегда, всегда семья и родные, к которым она возвращалась…
…в добром мире люди, их поступки, их радости всегда хороши.
Разумеется, остаются проблемы, но их можно решить с течением времени при помощи рассудка и доброй воли. Хорошо бы принадлежать к какой-нибудь религии, это сделало бы мир более совершенным, придало бы ему окончательный смысл, но убедительных доказательств не существует, тем не менее, она все равно может отдать все силы, чтобы помочь человечеству на пути к высшей цели…
…но нет, она вовсе не педант, пусть он так не думает. Собственно говоря, она часто задумывалась, не слишком ли она склонна к гедонизму, может, она чуть более свободна, чем это необходимо. Как бы то ни было, она получает радость от жизни, не причиняя никому вреда, и она всегда надеялась на что-то необычное.
Реймон налил ей последнюю чашку кофе. Официант, наконец, принес счет.
— Думаю, что несмотря на недостатки нашего полета, — сказал Реймон, ты сможешь получить от него удовольствие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});