Ответом на это стал III Крестовый поход. Повели его германский император Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II Август и король английский Ричард I Львиное Сердце. По любым меркам, предприятие было великое, хотя и не столь масштабное, как хотелось бы христианам. Престарелый Фридрих утонул, пересекая на коне реку, и войска его вернулись домой, так и не дойдя до Святой Земли. Филипп и Ричард переправились морем, однако их непрестанные перебранки лишь еще больше осложнили положение в Палестине. После освобождения Акры Филипп отправился обратно во Францию, где занялся расчленением континентальных владений Ричарда. Тот, в результате, остался один на один с врагом. Искусный воин, одаренный полководец и превосходный тактик, Ричард вел христианские войска от победы к победе и в конце концов отвоевал все побережье. Но Иерусалим был вдалеке от моря, и, предприняв две неудачные попытки протянуть пути снабжения к Святому Граду, Ричард наконец сдался. Пообещав, что однажды он вернется, Львиное Сердце заключил с Саладином договор, обеспечивавший мир на Ближнем Востоке и свободный доступ в Иерусалим для невооруженных паломников. Но пилюля была горька. В Европе по-прежнему жаждали восстановить в Иерусалиме христианскую власть и вернуть Истинный Крест.
Крестовые походы XIII века были масштабнее, лучше финансировались и организовывались. Но успехом не увенчались и они. IV Крестовый поход (1201–1204) сел на мель, запутавшись в хитросплетениях византийской политики, которую люди Запада так никогда до конца и не поняли. Зайдя "по дороге" в Константинополь, чтобы восстановить на престоле законного императора, сын которого обещал огромную награду и помощь Святой Земле, крестоносцы столкнулись с предательством греков и в 1204 г. захватили и жестоко разграбили величайший христианский город на свете. Папа Иннокентий III, успевший к тому времени дважды отлучить неверных своим обетам баронов от Церкви, мог лишь еще раз осудить их.
Остальные походы XIII в. тоже мало к чему привели. Во время V Крестового похода (1217–1221) христианам удалось на краткое время захватить египетский г. Дамьетта, но в конце концов мусульмане разбили их войско и вновь заняли город. Св. Людовик IX, король Франции, в течение своей жизни предводительствовал двумя Крестовыми походами. Во время первого он также отвоевал Дамьетту, но вскоре египтяне получили ее обратно. Король пробыл в Святой Земле несколько лет, беспрепятственно занимаясь оборонительными работами, но сокровенное свое желание — освободить Иерусалим — так и не исполнил. Став гораздо старше, в 1270 году, он привел свой второй Крестовый поход в Тунис, где и умер от болезни, заразившей весь лагерь. После смерти св. Людовика безжалостные мусульманские вожди, Бейбарс и Келаун, развязали против христиан Палестины жестокий джихад. К 1291 году исламским силам удалось убить или изгнать последних из крестоносцев, стерев, таким образом, христианское королевство с карты Ближнего Востока. Несмотря на многочисленные попытки и еще более многочисленные замыслы, вплоть до XIX века христианам так и не удалось вновь закрепиться в этом краю.
* * *
Можно было бы предположить, что три столетия поражений заставили бы европейцев охладеть к идее Крестовых походов. Но вовсе нет. В некоторым смысле, у них не было другого выхода. В ходе XIV, XV и XVI столетий исламские царства становились все более могущественны. Турки-османы не только завоевали земли других мусульман, объединив, таким образом, исламский мир под своей властью, но и продолжали натиск на Запад, захватив Константинополь и проникнув вглубь Европы. К XV в. Крестовые походы предпринимались уже не из сострадания к далеким собратьям по вере: они превратились в отчаянные попытки сохранить то, что осталось от Христианского мира. Европейцы видели перед собой вполне реальную возможность того, что ислам в конце концов добьется желаемого и завоюет все, что принадлежит христианам, до конца. В одной из самых распространенных в ту пору книг — "Корабле дураков" Себастьяна Бранта — мысль эта выражена в сатире с красноречивым заглавием "Об упадке веры": "Вера наша была на Востоке сильна, она правила всей Азией, Мавританскими краями и Африкой, но ныне земли те потеряны, и восплачет даже самый твердый камень… Четыре сестры есть у нашей Церкви, облачены они патриаршим достоинством: Константинополь, Александрия, Иерусалим и Антиохия. Но они обобраны и разграблены, а вскоре нападению подвергнется и их глава".
Но, конечно же, этого не произошло. Хотя почему — "конечно же"? В 1480 г. султан Мехмед II захватил Отранто и превратил его в плацдарм своего вторжения в Италию. Рим был эвакуирован. Однако султан вскоре умер, а с ним — и его замысел. В 1529 г. Сулейман Великолепный осадил Вену. Если бы не каприз природы — череда сильных ливней, замедливших его продвижение и заставивших турок бросить большую часть артиллерии — вполне несомненно, что город был бы взят, а Германия, путь к которой он преграждал, оставлена на милость захватчиков.
Но хотя христианская Европа и находилась на волосок от гибели, в ней назревало нечто новое, не имеющее себе прецедентов в истории человечества. Ренессанс, родившийся из странной смеси древнеримских ценностей, средневекового благочестия и уникального внимания к коммерции и предпринимательству, стал основой для таких подвижек, как появление гуманизма, научная революция и эпоха великих открытий. Еще сражаясь за жизнь, Европа готовилась ко всемирной экспансии. Протестантская Реформация, отринувшая Папство и учение об отпущении грехов, сделала Крестовые походы немыслимыми для многих европейцев; честь сражаться осталась лишь католикам. В 1571 г. Священная лига, тоже своего рода Крестовый поход, разгромила османский флот при Лепанто. Но подобные военные победы оставались редкостью. Нейтрализация исламской угрозы была достигнута экономическим путем. Чем сильнее и богаче делалась Европа, тем более отсталыми и жалкими казались ей некогда грозные, непостижимые турки. Да стоят ли они Крестового похода? "Больная Европа" дохромала до XX века, оставив далеко позади всю кутерьму нынешнего Ближнего Востока.
Глядя на крестоносцев с безопасного расстояния в несколько сот лет, легко презрительно морщиться. В конце концов, теперь религия не стоит и гроша, не то что войны. Но надо помнить, что наши средневековые предки точно также питали бы отвращение к нашим войнам — куда более разрушительным — разжигаемым во имя политических идеологий. Но все же и средневековый, и теперешний солдат сражается, в конечном счете, за свой мир и то, что это мир создает. Оба они готовы претерпеть огромные страдания, принести жертвы ради служения тому, что им дорого, тому, что больше их самих. Древняя вера христиан, уважавших женщин и не любивших рабства, не только сохранилась до наших дней, но и расцвела. Не будь Крестовых походов, она вполне могла бы последовать путем зороастризма — другого соперника ислама — в небытие.