class="p1">Вот посчитай мне, Валл, — просил меня Грюнвер, — что нужно было сделать первому военному архимагу Аронадару, чтобы не просто выиграть битву при Винтелвиле, имея в арсенале 11 магов, 120 домагов и несчётное количество примагов, а ещё и сохранить всех их живыми, включая проживающее в той местности население.
Причём из условия задачи было ясно, что противостояли они более сильному врагу — армии Армирии, в которой находилось около 20 магов и 150 домагов. Но победа, хоть и тяжёлыми усилиями, досталась Аронадару, а по всем моим расчётам выходило, что это произошло только за счёт жизней домагов и примагов.
Через три года проживания и обучения у господина Грюнвера вся моя комнатка была усыпана бесконечными расчётами всевозможных вариантов событий, которые уже произошли или, возможно, произойдут в будущем. Бесконечные таблицы со свойствами элементов, по которым я должна была без запинки отвечать про параметры влияния на магические составляющие, эскизы, наброски новых артефактов, порождённых моей неуёмной фантазией и ожидавших часа своего воплощения. В семье, слава бездне, всё было хорошо: племянник подрос, Асила вышла замуж и на днях должна была родить. Энни, наконец, нашла себе подходящего жениха, но он не спешил свататься, ждал, пока приданое подрастёт. Как-то я, как обычно, прибежав домой с монетами, увидела Асилу, лежащую на полу и ругающуюся от боли. «Рожает раньше времени», — подумала я. Пришлось бежать в огород и искать всех, так как сама я бы не справилась.
Вот тогда-то и случился серьёзный разлад в нашем роду. У Асилы родился мальчик с тёмными волосами и раньше срока на три месяца. Муж Асилы, когда увидел такое дело, ходил и крушил всё в доме, Сит его успокаивал, как мог, но сам по уху получил, и тут я высказалась:
Вот не понимаю причин для вашего буйства, господин. Я-то же темноволосая, и что? Если посчитать вероятность появление такого ребёнка в нашей семье, то всё сходиться.
После этих слов он сжал кулаки, скрипнул зубами, собрал свои пожитки и ушёл. Асила сначала расплакалась, а когда я принялась её утешать, разозлилась.
Кто тебя просил лезть со своими вероятностями, — кричала она, — ты вот пристроилась, а мы живём, как можем.
Мать — и та, как говорится, «всех собак на меня спустила», а Энни предложила проучить выскочку и остричь мне волосы.
В мастерскую господина Грюнвера в тот день я вернулась поздно, вся зарёванная. Одежда была порвана, а кое-как отхваченные волосы свисали клоками.
Господин долго сидел напротив, ждал, пока успокоюсь, потом встал, взял ножницы и стал подравнивать мне волосы.
Я понимаю, что не родная, а подкидыш чей-то, — плакалась ему. — Но я надеялась, что её муж не очень умный, мог бы и поверить.
Господин Грюнвер отвесил мне лёгкий подзатыльник, стало ещё обидней.
Вот сколько можно говорить, Валлери! Не бегай больше домой, я запрещаю, — накричал он на меня, — а что тебя обкорнали, нужно спасибо сказать: ты растёшь, а так меньше пялиться будут.
Так я и стала больше походить на щуплого мальчишку, да и мне в таком виде сподручней было. Стали чаще поручать бегать на пристань, заказы на корабли относить, и на рынок посылали, когда припасы заканчивались. Через несколько месяцев в мастерскую пришли сёстры — просить прощения. Энни всячески умоляла приходить, как раньше, и пеняла мне, что нельзя из-за мелкой ссоры родных бросать. Господин Грюнвер их прогнал, ну, а я по утрам рассчитывала время, пока господин Грюнвер спит, чтобы успеть сбегать и на пристань, и к семье — монеты отдать.
Глава 2
Так прошло ещё три года. Лавка господина Грюнвера процветала. Слава о производимых в ней артефактах гремела по всему королевству, и запись на них велась на полгода вперёд. В городишке нас стали привечать, подспудно понимая, что из-за популярности лавки господина Грюнвера в Дельфис стали приезжать маги. Кто-то ехал, чтобы просто отдохнуть и познакомиться со знаменитым мастером, а кто-то — и заполучить шкатулку без очереди. Вот только господин Грюнвер стал сдавать, не хватало ему магии на всё, а я свои крохи могла вкладывать только под его прикрытием. Чтобы ни у кого вопросов не возникло по магическому отпечатку.
Любому магу отдых нужен, а то он начинает болеть, когда магии не хватает, — говорил господин Грюнвер, размышляя вслух. Наверное, нужно будет закрыться на выходные, ты как раз возьмёшься за книги, которые вчера из столицы доставили, а я отдохну, восстановлюсь. Хорошо, господин, только утром на рынок сбегаю, и больше на улицу ни ногой, — обрадовалась я.
Утром привычной дорогой сбегала к семье, отдала монеты, и послушала новости. Мать рассказала, что Асила относила сына к законникам, но, к сожалению, магии в нём не оказалось. Конечно, все расстроились, но не сильно, мальчик — это лишние руки в огороде, да и приданое можно выгадать хорошее, когда женится. Потом сбегала на рынок, поругалась там с торговкой ягодами, так как за версту видно, что они лежалые, и уже пару дней, как забродили, купила немного овощей — и побежала домой, в мастерскую.
Не добежав шагов десять до двери, остановилась, наблюдая странную для нашей улочки картину.
В дверь мастерской по очереди стучались двое лордов, а рядом с ними стояла молодая, очень красивая леди. Что это были маги, я поняла сразу: вначале почувствовала некое движение сил вокруг них, а потом в какой-то момент увидела уплотнённый воздух, как кокон, обволакивающий их фигуры. Рассматривая, как они двигаются и как меняется воздух вокруг их тел, я немного потерялась во времени. Один из стоящих магов — высокий, с каштановыми волосами до плеч и в строгом чёрном мундире, стучал в дверь и каким-то монотонным голосом, как будто он устал повторять одну и ту же фразу, выкрикивал:
Господин Грюнвер, открывайте! Я — лорд Торлин Ларнетти, заказывал у вас бездонную шкатулку в прошлом месяце, — обернувшись, добавил, — у моей сестры завтра день рождения, и шкатулка мне нужна сейчас!
Леди нервно хихикала, закрывая личико веером, а второй лорд, держа в руке изящный бокал с шампанским и периодически отпивая из него, увещевал своего спутника:
Торлин, прекрати, ты всю улицу решил перебудить? Я слышал, что артефакторы любят работать по ночам, а утром спят до полудня. Линая, дорогая, — обратился он к девушке, — ты же потерпишь до вечера без новой безделушки?
Он явно был постарше своих спутников, но выглядел так, будто не стоит посреди улицы с бокалом в руке, а обращается с трибуны к своим адептам, изрекая непреложные истины.
Боюсь,