— Переговоров не будет. Храмы уничтожить, жрецов казнить, религия Саранты отныне запрещена на всем Отриалоне, земли оборотней и человеческих королевств, прилегающих к материку, — под наш полный контроль. Наместников назначим. Территории союзников заговора обложить данью на сто пятьдесят лет.
На миг я задумался, вспоминая как мы с Дарионом посмеивались над жрецами Саранты, проповедующих жизнь без вампиров. Мы всегда потешались над их девизами и глупым представлением о нашей расе.
«Сегодня капля — завтра вся кровь!» — вещали они, стоя на ступенях своих храмов или странствуя по трактам. — «Берегись, дева, не выходи из дома в нечистые дни! А если выходишь, не забудь о пробке!»
И тут же продавались те самые пробки, которыми по мнению жрецов, девушки и женщины обязаны пользоваться в лунные дни, дабы не привлекать внимания вампиров. Помнится, много лет назад мы с Дарионом даже прикупили пару штук и показали нашим любовницам. Не знаю как друг, но я тот вечер с Марриэль запомнил надолго. Особенно ее пугливое выражение лица и заверения, что у нее еще не начались эти дни и беспокоиться не о чем.
Мимолетное веселое воспоминание исчезло, оставив привкус горечи на губах. Мы не предполагали, что жрецы зайдут так далеко и посмеют организовать заговор, разжигая своими проповедями недовольство народа. Они готовились не одно десятилетие, собирали союзников, золото и оружие, но в итоге были разгромлены нашей армией. И пусть вампиры вышли из войны с минимальными потерями, допускать подобное впредь я не собираюсь. А потому щадить никого не стану. Показательная порка — действенное средство, которое надолго отобьет охоту идти против Отриалона.
Пока я объявлял свою волю, советник споро записывал указы за мной в свиток. Он управился быстро и передал бумагу мне, чтобы я ее запечатал и размножил. Девятнадцать одинаковых свитков тут же отправились другим членам совета. Я был уверен, что спорить никто не станет. Вопросы возникнут позже, когда начнется дележка территорий и обсуждение размеров выплачиваемой дани от проигравшей стороны.
— Выпей, — Дарион наполнил бокал. — Все закончилось.
— Скорее началось, — скривился, но от шекры отказываться не стал.
— Само собой, — Дарион наконец позволил себе расслабиться, — князья не упустят возможности отхватить кусок пожирнее. Но… — Взгляд друга стал серьезным. — Что ты намерен делать с леди Самирой?
— Выдам замуж, — глухо произнес я. — За человека самого низкого происхождения.
Упоминание о той, кто стала для меня истинной парой, резануло по сердцу не хуже клинка. Я даже дышать стал прерывисто.
— С ума сошел?! — потрясенно выдохнул друг. — Замуж? За другого?
— Пока она живет — со мной ничего не случится, Дарион. Но даже ради наследника на одно ложе с ней возлечь я не смогу. Сегодня я едва сдержался от того, чтобы не придушить мерзавку!
Мысль о том, чтобы убить Самиру, доставляла мне удовольствие. В то время как тело буквально рвало на части от подобной участи той, кто должна была стать для меня всем. Только сейчас я искренне порадовался, что не провел брачный ритуал. Она не достойна выпавшей ей чести! Обратного пути бы уже не было. А так имеется маленький шанс…
— Боги милостивы, Дарион.
— Надежда на то, что спустя годы появится вторая истинная — ничтожно мала. Ты же понимаешь, что мы должны будем проследить за Самирой? Ей нельзя умереть, и она должна родить как минимум двух детей от другого, чтобы шанс осуществился.
Тут он прав. В истории ещё не было такого, чтобы женщина, родившая двоих детей, становилась истинной вампира. Как только девушка выходит замуж за другого и становится матерью, желательно не один раз, привязка слабеет, а после и вовсе исчезает. Это давало мне мизерный шанс на удачу.
— Тебе нужно успокоиться.
— Успокоиться? — проревел я. — Ты хоть представляешь, как тьма рвет меня? Тянет к ничтожной человечишке, вдруг возомнившей себя королевой! Да после всего, что она натворила, — четвертовать мало!
— Леди оступилась…
— Ты защищаешь ее?
— Нет, но я помню о ее природе и практическому отсутствию ума в ее красивой головке. Вспомни о том, кем она была рождена, вспомни, как ее воспитывали…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты предлагаешь мне закрыть глаза на измену и провозгласить ее княгиней моего народа? — я уже не говорил, шипел. — Дочку купца, с которой рачительный папаша пылинки сдувал?
— Раньше тебя это не останавливало. Я о происхождении, — Дарион вздохнул и взъерошил волосы на затылке. — Не сейчас, может спустя сотню лет. Когда ты сможешь исполнить свой долг и зачать наследника. У тебя нет выбора. Ты же понимаешь, что никто другой не понесет от тебя! Это твой долг — дать жизнь новому архивампиру!
Я оборвал поток брани, который почти сорвался с языка, заставляя себя осмыслить сказанное. У советника явно имелась идея.
— Что ты придумал? — осушив очередной бокал шекры, спросил его.
— Думаю, лучшим вариантом будет воспользоваться древней магией.
Я задумался, пытаясь сообразить, что именно имеет ввиду друг.
— Ты хочешь ввести тело Самиры в стазис до того момента, пока я не остыну и не смогу воспринимать ее хотя бы как племенную кобылу?
— Нет! Я вообще-то имел в виду полное подчинение разума на столетний срок. Так леди будет в безопасности и не сможет по собственной инициативе вляпаться в неприятности. Касаемо стазиса, честно, Максимиллиан, я бы не рискнул. Слишком темный ритуал, слишком чуждый и тяжелый для нашего поколения. Как бы все не обошлось дороже, чем указано в древнем писании.
Это не вариант. Она превратится в марионетку, говорящую куклу, без капли разума. Это позор выводить в свет такую истинную, а мать своих детей придётся представлять обществу.
Я не успел ему ответить. Тьма яростным потоком вырвалась из моей груди и устремилась ввысь, на несколько мгновений ослепляя и меня, и Дариона. Я и вдохнуть не успел, как был поглощен воронкой портала собственной магии.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть зрение и понять, где я нахожусь.
— Тварь! — прорычал я, кидаясь к бесчувственному телу Самиры. — И где яд взяла?!
Было противно даже её кровь пробовать на вкус, но была дорога каждая минута, а лучшего способа для мгновенного определения яда не существовало.
— Максимиллиан? — Дарион появился в дверях. — Она?!
— Да! — рявкнул я, — Сок лютоцвета. Я справлюсь.
Вампиры — это не только сильнейшие некроманты, это и самые лучшие целители. Правда, вряд ли к нам выстроится очередь на лечение. Наши методы в корне отличаются от методов светленьких магов.
Пока я проводил нехитрые манипуляции с организмом Самиры, в ее покоях собрался народ. Дарион вызвал служанок и целителей.
— Она ошиблась в дозировке, — выдохнул я, отходя от кровати, на которой разметалась затихшая Самира. Я скривился от исходящего запаха отравленного тела. — Пусть ее вымоют и оденут. А вы, — я обращался к целителям. — Дайте ей снотворное. Яд я выжег.
— Да, мой князь, — хором произнесли подчиненные и низко склонились.
У меня не было сил на портал. А потому я молча вышел из покоев гадины и поспешил по коридору в свой кабинет.
Только там я мог позволить эмоциям выйти наружу. Я знал, что после выплеска тьмы мне придется полностью менять обстановку кабинета, но это было меньшее из зол.
Дарион дождался, пока тьма угомонилась, и только после этого осторожно постучал в дверь.
— Войдите.
— Яд был получен не здесь, — тут же начал отчитываться Дарион. — Служанки — в допросной, но я уверен, что они не причем. Она привезла его с собой. Но я не понимаю для чего…
— Тут нечего понимать. — Хмуро бросил я. — Боялась моего гнева. Не силой, так подлостью. Ты забыл, в какой храм ходила Самира?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты полагаешь, что она была в сговоре со жрецами Саранты?
— Предполагаю. Но это мы выясним позже и не от леди Самиры. Готовься к ритуалу, я введу ее в стазис.
— Максимиллиан! Это риск и…
— Не обсуждается. Леди заплатит мне за все, что натворила. Каждая минута в стазисе для нее обернется мучительной агонией. Она раз за разом будет переживать боль предательства. Я её возвысил, пусть же познает унижения. Осыпал подарками и драгоценностями, так пусть же узнает, что значит прозябать в нищете.