Читать интересную книгу Стойкость (ЛП) - Френч Джиллиан

Я одергиваю свои обрезанные джинсовые шорты.

— Не такие уж и короткие. Если карман не виден из-под штанины, то они не короткие.

— Так принято?

Мне хочется поколотить её, но мы с детства привыкли сдерживать себя в присутствии Нелл — она не приемлет насилия. Нелл держит кусочек кекса, завернутый в салфетку, и ковыряется в нём, поглядывая на меня.

— Ты сердишься из-за конкурса красоты?

Услышав её интонацию, можно подумать, будто я не собираюсь праздновать Рождество.

Как объяснить ей, что кто-то таким способом решил ужасно подшутить надо мной? Дарси Прентис — Принцесса Отбросов. Кто бы ни выдвинул меня, он, должно быть, сейчас катается со смеху. Я просто не могу понять, кому нужна эта волокита. Либби не раз говорила, что попасть в список кандидатов можно только в том случае, если твою кандидатуру выдвигает кто-то из народа, а потом необходимо, чтобы кто-то из членов комитета фестиваля её утвердил. Она сама предложила Нелл в качестве участницы. Да и какая разница? Я не буду выставлять себя посмешищем на сцене девятнадцатого августа.

— Она решает, какого цвета бутоньерку выбрать, — говорит Мэгс, похлопывая Нелл по колену.

— Ох, Дарси, с этим невозможно определиться, пока ты не найдёшь подходящее платье.

Я открываю рот, чтобы сказать то, о чём позже пожалею, но начинается долгожданный дождь. Нелл подбирается к краю крыши, нащупывает ногой окно гостиной, используя его как ступеньку, прежде чем спрыгнуть на клумбу. Если бы Либби когда-нибудь занималась прополкой (она выращивает цветы, а мама — овощи), то нашла бы отпечаток ноги на земле. Нелл машет нам и убегает к трейлеру, доедая кекс на ходу.

— Однажды эти её розовые очки не доведут до добра, — говорит Мэгс, когда мы залезаем в её тусклую комнату.

— Но с ней всё будет в порядке. — Я вытираю мокрое лицо. — Нелл так же везёт, как некоторым везёт на прыщи.

Я ловлю на себя изучающий взгляд Мэгс.

— Что?

— Я помню про Шэя. — Она садится на кровать. — Что между вами было?

Я отворачиваюсь, притрагиваясь к шкатулке с балериной внутри, которую помню у Мэгс с детства. Фарфоровая рука танцовщицы настолько хрупкая, что я могу сломать её пальцами.

— Ничего особенного.

— Это был он тогда, Четвёртого июля? Ты поэтому так странно себя вела той ночью? — Она ждёт моего ответа. — Серьезно, Дарси? Шэй Гейнз?

Разом я чувствую навалившуюся усталость и еле держусь на ногах. Я указываю на открытое окно:

— Дождь усиливается.

И ухожу, оставляя её одну, сидящей на кровати в темноте. 

Глава 3

Завтра суббота. Я спускаюсь вниз около шести утра, услышав стук топора снаружи. Ставлю поджариваться тосты, от которых остались только краюшки, ведь мама и Мэгс ни за что их есть не будут, а мне всё равно. Выглянув в окно, я замечаю Ханта Чапмана, колющего нам дрова.

Я выхожу на улицу в мешковатой ночной футболке и кричу:

— Она не одобрит.

Остановившись, он опускает топор и находит меня глазами.

— И тебе доброго утречка.

Он снова ставит пень и раскалывает его напополам, а затем кидает поленья в общую кучу, над которой трудился, наверное, с пяти утра. Он хозяин дома, а также один из начальников мамы на фабрике E.F. Danforth & Son по упаковке голубики в Блю Хилл. Хант — высокий зануда с широкими плечами, хотя и неплохо сохранился для своего возраста, и он очень молчаливый, что мне не нравится.

— Я скажу маме, что ты здесь.

Растрёпанная мама уже стоит на кухне, завязывая халат на талии, и выглядывает сквозь занавески. Из красивых вещей у неё только это поношенное кимоно из красного шёлка, давным-давно подаренное папой на её день рождения.

— Что он делает? — еле слышно спрашивает мама.

— Не даёт нам замёрзнуть в августе.

Она бросает на меня взгляд и больно шлёпает по бедру.

— Иди в комнату и надень штаны.

Вместо этого я беру свой тост и иду за ней до двери. Она выходит на веранду и скрещивает руки.

— Хант Чапман, только не говори, что купил нам дрова.

Он раскалывает ещё два полена, мысленно пережёвывая свой ответ, как тот индеец из рекламы, жующий табак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вчера вечером ветром повалило яблоню на моём северном поле. Она довольно сухая. Не должна задымить вас этой осенью.

— Ответь, сколько я должна. — Мама резко вздёргивает подбородок в тишине. — Хант, назови сумму.

Он прекращает работать, переводит дыхание и опускает топор, легко доставая его из плахи.

— Просто помогаю соседям.

— Ты живёшь почти у пивоварни.

Кажется, что у Ханта закончились аргументы, и мама вздыхает, ступая в дом.

— Позволь хотя бы завтраком тебя накормить. Может, пока выпьешь кофе?

Он впервые смотрит на маму с небольшой улыбкой. Мне кажется, что в основном Хант старается не улыбаться, но это делает его черты более приятными, и при этом не сильно меняя их.

— Спасибо, Сара.

Капли пота блестят у основания его лба, а среди каштановых волос уже проступают седые волоски.

Я слышу тяжёлые шаги Мэгс на втором этаже и спешу в ванную комнату, прежде чем она успеет до неё добраться. Нет смысла принимать душ перед сбором голубики; почистив зубы, я быстро оглядываю себя в зеркале и наношу немного водостойкой туши и блеска для губ. Никогда не знаешь, что может случиться.

Когда мы уходим, Хант с мамой стоят бок о бок, попивая кофе из тяжёлых белых фарфоровых кружек. Боясь, что опоздала, Нелл несётся сломя голову по дому с обеденной сумкой, бьющейся о её ногу, и голубой косынкой, которую она завязывает поверх волос во время работы. Она кричит нам:

— Сегодня у нас мясные сэндвичи и швейцарский рулет.

Мэгс заставляет меня платить за бензин каждую неделю, потому что я провалила экзамен по вождению четыре раза, да и мама говорит, что теперь стоит сдавать экзамен, набрав больше опыта в вождении. Нелл же копит деньги на обучение в школе косметологов (что довольно смешно, поскольку ей запрещено краситься), поэтому Мэгс просит её собирать нам обед.

Моя сестра уважает тех, кто копит деньги на образование. Мэгс откладывала деньги на колледж с двенадцати лет. Весной она пойдёт учиться в университет Мэна, заработав достаточно денег этой осенью на учебники и другие вещи. Большинство её друзей уедут на учебу в августе или сентябре. В мае она рассталась со своим парнем, Уиллом, перед их первой годовщиной отношений — Мэгс говорит, что хочет быть «свободной», когда уедет отсюда. По-моему, она спятила. Уилл был придурком, но довольно милым. Однажды он даже заказал ей доставку роз в читальный зал.

Либби идёт за нами с утренним желанием поболтать с мамой, но её глаза сужаются, стоит ей увидеть Ханта. Даже не поздоровавшись, она вставляет:

— Сара говорила тебе о выключателе в гостиной? — Я не представляю, как ему удается сдержать эмоции, ведь Либби ужасно груба. — Он щёлкает как раскалывающийся орех. С проводкой проблемы.

— Я посмотрю.

Либби постоянно брюзжит о том, что наш старый дом и трейлер разваливаются, а Хант ремонтирует вещи вместо того, чтобы заменить их. Но я-то знаю, что Хант дал маме отсрочку от оплаты аренды после смерти папы — так мы смогли позволить себе жить здесь, и нам не пришлось переезжать к бабушке Нэн, которая живет у черта на куличиках в Арустуке и держит свиней. На мой взгляд, мы перед ним в большом долгу. Я думаю, что Либби так черства с мужчинами потому, что отец Нелл сбежал, несмотря на их помолвку и седьмой месяц беременности.

Как только мы забираемся в машину, я опускаю окно и кричу:

— Пока, Хант.

Он салютует. Вот по таким мелочам становится понятно, что мы ему точно нравимся, хотя он об этом и не скажет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда мы выезжаем, Либби идёт внутрь за чашкой кофе. Я уверена, что она выпросит себе часть яичницы с беконом, которая предназначалась Ханту.

У Джесси Бушара такие тёмные глаза, каких я никогда не видела, и я смотрю в них, пока он кладет кубики льда в мою ладонь. Неожиданный холод на свежих мозолях позволяет мне отдышаться, хотя я и продолжаю смотреть на парня. Когда Джесси улыбается, можно заметить его отколотый клык.