Читать интересную книгу Баба Яга, костяная нога - Эла Бо

Что-то настроение у меня сейчас совсем не сказочное, да и сказки тоже пока не к месту… Видно же, что дочь на изжоге? Компьютерные стрелялки сына всего лишь повод. Это нервы– точно! Иначе с чего бы она завелась ни с того-ни с чего. Я и сама, наверное, скоро психом стану в их столичной коммуналке.

–Сказку, значит, хотите? Про Ивана-царевича, значит, рассказать надо? Как он скакал три дня и три ночи, пока у него милиция скакалку не отобрала.

–Мама!

Зять и внук расхохотались.

–Ларисонька, а чего это ты себе травы наклала в тарелку? Это весь твой обед, да? Денег что-ли нет? Так ты скажи. Неужели же я для родных копейку пожалею.

–Мама! Что за глупости ты говоришь? Я на диете. Мы же в Москве живем, а не в глухой деревне. Здесь постоянно нужно следить за фигурой. Лишние килограммы запросто могут похоронить карьеру.

–А вот мне почему-то казалось, что здесь больше мозги ценят. Ты ведь не стриптизершей работаешь. Чего себя так изводить?

Дочь скорчила гримаску и терпеливо-снисходительным тоном начала объяснять.

–Женщина считается прекрасной половиной человечества. Нам не достаточно только мозги иметь. Женщина всегда ассоциировалась с трепетной ланью. И нам всем хочется соответствовать этому образу, хотя бы потому, что образ этот прекрасен. Теперь ты понимаешь меня, мама?

–Чего ж не понять. Образ, так образ. А то, что самка лани весит около ста пятидесяти килограммов– это ничего?

Зять вероятно хотел засмеятся, но поперхнулся котлетой. Сдавленно хрюкнул, закашлялся. Дочь сердито дернула плечиком.

–Вот вечно тебе все надо испортить!

–Что я такого сказала? Это по телевизору на днях говорили. Передачу хорошую показывали. Иностранную. Про всяких животных.

Рабочие будни

« Может на работу устроиться? Осточертело уже в четырех стенах сидеть,»– я со скучающим видом сидела у окна и наблюдала за женщиной из дома напротив, развешивающей белье на балконе. Ленивые мысли, недовольно кряхтя, расползались в разные стороны, пытаясь увильнуть от прямых обязанностей. « Все! Решено! Завтра же начну обзванивать все фирмы, какие только в газете найду. Не может быть, чтобы в Москве не было работы. Подумаешь возраст! Я же не инвалид!»

Работу я быстро нашла, достаточно было позвонить в аэропорт. Предложили поработать уборщицей. Ладно, говорю, какая мне разница. Буду мыть полы. Что здесь такого? Сказали еще, что я, в основном, ночью буду работать. Отлично. И по дому все успею сделать, и молодые от меня отдохнут. Дочь, конечно, возмущаться начала.

–Мама! Что за блажь на тебя нашла? У нас достаточно денег. Если ты в чем-то нуждаешься, просто скажи.

–Я в свободе нуждаюсь, Лариса. Месяц тут у вас просидела… все, я больше не могу!

–Мама… ты пойми… что люди скажут…

–Если тебя только это беспокоит, то я съеду от вас. В общежитие перейду.

Поначалу я как-то даже растерялась. Аэропорт показался мне огромнейшим, шумным, настолько забитым отъезжающими-приезжающими, что даже обходить приходилось очередную прямо-таки монолитную галдящую толпу. Да еще если за собой тяжелую тележку волокешь… как тут вообще наводить порядок? Это нереально! Меня даже не растопчут– меня попросту не пропустят. Кажется, что проложить здесь дорогу не под силу даже бульдозеру. К счастью, мое рабочее место оказалось поспокойнее. Вновьприбывшие начинают свою карьеру с залов ожидания. Лишь потом им могут доверить кабинеты, раздевалки, рабочие места пограничных служб, прилеты. Прилет– это оказывается такое место в аэропорту, где происходит посадка. А я-то думала, что самолеты мыть заставят.

С коллегами быстро перезнакомилась. Почти все такие же новенькие. Съехались со всей России в надежде подзаработать. И сразу стало понятно, что не от хорошей жизни народ сюда едет. Тяжело тут работать: и физически, и морально. Но надо. Почти у каждой домашние проблемы, которые без денег разве что чудом можно решить. А с чудесами у нас напряженка… Некоторые из них мне сразу понравились. Мы подружились буквально в первый же день… то есть ночь. Как будто всю жизнь друг друга знали. Так легко и комфортно нам было вместе.

Сначала я с Аллой познакомилась, невысокой, худощавой, шустрой подмосквичкой. Жила она одна. Муж давно сбежал, сын вырос. Пенсии хватало лишь на то, чтобы поддерживать существование. А существование для Аллы хуже смерти было. Впрочем, с таким характером на тихую, спокойную смерть тоже не стоило рассчитывать. Не зря ее тут сразу прозвали Алка-экстремалка. Неугомонная натура: любила она спортивный и даже молодежный стиль не только в одежде, но и в повседневной жизни, что создавало некоторые неудобства соседям

по подъезду; любила митинги, скандалы с нерадивыми чиновниками; коллекционировала записи выступлений Владимира Вольфовича и считала своим кумиром пламенного революционера Фиделя. Этакий вечноживой борец за правду, которого невозможно сломить даже очередной потерей работы. Она всегда знала все и обо всех, любила покомандовать, поэтому сразу была признана нами заводилой, лидером… и просто с ней было весело.

Остальных моих новых подружек, прибывших из других регионов, заселили в общежитие. Конечно я тут же напросилась в гости и, разумеется, была приглашена сразу и всеми.

Зоя Ростовская…то есть она приехала из Ростова-на-Дону, но для удобства мы все, особо не сговариваясь, начали добавлять к имени еще и название малой Родины. Прямо как у баронов, да маркизов всяких. У тех тоже ценность титула напрямую была связана с имеющейся во владении территорией, а не принадлежностью даже к самой громкой фамилии. Зоя всю жизнь числилась на руководящих должностях, была даже директором рынка. Опыт, хозяйственная хватка. Про таких в народе говорят « она работу видит». Да еще в придачу шустрость и хорошо подвешенный язык– она в любом коллективе едва ли не с первого дня становилась своим человеком, чуть ли не близким родственником. Ее уважали, ей доверяли. Ее не смогла сломить даже онкология. Она выжила назло врагам. Их у нее тоже хватало, особенно завистников. Но прежнюю работу пришлось оставить и искать чего-нибудь попроще. Вот и нашла, называется! Покой нам только снится… ну и… пусть снится дальше. Покоя слабые ищут, только не эта элегантная, ухоженная женщина с прочно прилипшей к лицу маской собственной значимости. Зоя устала быть кем-то, она просто хотела жить.

Маришка Вологодская была стопрцентной замужней женщиной, неисправимой домохозяйкой. Частенько бывает, что у женщин, долгое время живущим без спутника жизни, начинают проявляться мужские черты. У Маришки не было ничего мужского. Мягкая, уступчивая, вся такая домашняя – ей лишь бы по хозяйству похлопотать… Просто красивая женщина, любимая, окруженная заботой и вниманием. А потом муж ушел к другой, дочери с о-очень большой неохотой навещают ее, разве что по большим праздникам. Так, заглянут ненадолго, поинтересуются делами и, даже не удосужившись дослушать, начинают собираться, сославшись на неотложные дела. В конце концов прямо заявили, что они, конечно, благодарны и все такое прочее, но им с ней скучно, говорить не о чем, что они понимают отца… Ох уж эта Маришка! Всем все простила и решила податься на заработки, втайне надеясь хотя бы подарками смягчить своих домашних, то есть бывших домашних. За всю свою жизнь она не выезжала за пределы своего городка и вдруг небывалое приключение. Аж до самой Москвы добралась. Прямо-таки подвиг для нее. Боится всего Маришка, во всем сомневается. Такая забавная.

Гуля Оренбургская– женщина явно восточная. И дело тут даже не во внешности, а в манере держаться. Смесь казахской крови и татарской, приправленная рассказами о том, что она является дальним потомком Чингисхана, а иногда одной из немногих сохранившихся прямых потомков древних индейцев майя– для нас она стала сплошной восточной загадкой. Разгадать мы эту загадку даже не пытались, но завалили ее просьбами погадать, раскинуть карты, пересчитать дыры в нашей ауре и подлатать карму. К сожалению, ни древняя кровь, ни восточная загадочность счастья ей не принесли. У нее никогда никого не было: ни мужа, ни детей. Родителей почти не помнит. Они умерли, отравившись некачественным алкоголем. Вся сознательная жизнь– приюты, интернаты, общаги. Родня, которая была ей знакома, либо далеко и надолго разъехалась, либо не считала нужным интересоваться ее делами. А потом вдруг выяснилось, что мы… были ее первыми подругами.

Тетя Лида была самой старшей из нас. Очень хороший, душевный, отзывчивый человек… но как-то все не ладится у нее. Можно даже сказать, что жизнь ее не просто раздавила, но еще и переехала несколько раз. Кажется, наша Лидочка уже и не помнит, что когда-то числилась прекрасной половиной человечества: седые, собранные в строгий пучок, волосы; одежда с барахолки, удачно приобретенная почти задаром по случаю списания нереализованного товара; стоптанные, облезлые ботинки-внедорожники, то есть одни на все сезоны. Беды и проблемы, одна за другой, сыпались на нее как из рога изобилия, порой не давая возможности даже дух перевести. Ничего у нее уже не осталось, даже надежды, только долг, который во чтобы-то ни стало надо выполнить.