Возьмем для примера небольшой рассказ австралийского писателя Ли Гардинга “Поиски”. Некто Джонстон ищет уголок настоящей приводы за пределами гигантских городов, покрывающих всю планету броней из металла и пластиков. После долгих поисков ему удается найти прекрасный парк. Буйство зелени, аромат цветов, щебетание птиц, сторож, живущий в деревянном домике, — все это восхищает Джонстона, и он решает остаться здесь навсегда. Но сторож ему говорит: “Вам надлежит помнить, мистер Джонстон, что вы представляете собой часть уравнения. Чудовищного уравнения, которое помогает муниципальным киберам поддерживать плавное течение мирового процесса. Вы — звено обширной, сложной системы автоматизации, где каждая акция предусмотрена и рассчитана с учетом последствий биллиона других акций. Ваше переселение внесет в расчеты фактор случайности, и это может повредить правильному управлению городом, а в конечном счете и всем миром”.
Не считаясь с предупреждением, Джонстон остается в парке, срывает с куста розу и с ужасом убеждается, что цветок синтетический — он превращается в руке в тонкую прозрачную пленку. И каждая травинка и каждое дерево в этом парке тоже искусственные. И даже сторож, на которого в ярости набрасывается Джонстон, оказывается обыкновенным роботом. Отчаявшийся человек вскрывает себе вены, испытывая последнюю радость от сознания, что хоть кровь у него, во всяком случае, настоящая. Но кровь вытекает до последней капли, а Джонстон все еще жив. И только узкий пучок ионов, направленный патрульным кибером в грудь Джонстона, прекращает существование этого не в меру эмоционального биоробота.
Подобные произведения о беспомощном маленьком обывателе, подавленном механической цивилизацией, ассоциируются с современным изобразительным искусством Запада. На память приходит одна из серии новогодних гравюр замечательного бельгийского художника Франца Мазерееля, примыкавшего в двадцатые годы к экспрессионизму. На гравюре, помеченной 1964 годом, одинокий, смятенный человек в ужасе простирает руки, пытаясь защитить себя от наваливающихся на него перекошенных небоскребов.
В наиболее яркой и законченной форме такие настроения находят выражение в творчестве талантливейшего американского писателя Рэя Брэдбери.
Международную известность принесли ему сборники новелл “Марсианские хроники” (1950), “Золотые яблоки солнца” (1953) и роман “451° по Фаренгейту” (1953). Его рассказы включаются в многочисленные антологии и хрестоматии для средней и высшей школы наряду с произведениями лучших писателей США.
Рэя Брэдбери часто называют “моралистом космической ары”. Его голос, заявил один американский критик, всегда был голосом поэта, протестующего против механизации человечества.
“Сами машины — это пустые перчатки, — говорит Брэдбери, — но их надевает человеческая рука, которая может быть хорошей или плохой”. И далее, развивая эту мысль, он пишет: “Сегодня мы стоим на пороге Космоса, и человек в своем колоссальном приливе близок к тому, чтобы выплеснуться на другие миры… Но он должен подавить семена саморазрушения. Человек — наполовину созидатель, наполовину разрушитель, и реальная и страшная опасность состоит в том, что он может уничтожить себя еще до того, как достигнет звезд. Я вижу самоистребляющую половину человека, слепого паука, копошащегося в ядовитой темноте, которому снятся грибообразные сны. Смерть решает все проблемы, она шепчет, перетряхивая горсть атомов, как ожерелье из темных бобов… Мы сейчас находимся в величайшем периоде истории, мы скоро будем способны покинуть нашу планету, взлететь в Пространство в гигантском путешествии для продления жизни человечества. Ничему не должно быть позволено остановить это путешествие, наш последний большой пионерский путь…”
Судя по этому высказыванию, писатель искренне верит в победу созидающего начала. Однако творчество самого Брэдбери производит двойственное впечатление. Мечтая о восхождении к звездам, он не только не воспевает прогресса науки и техники, но скорее видит в нем главную угрозу для человека. Свои опасения он нередко выражает в мрачных фантастических образах, доходящих до кошмарных галлюцинаций. Таковы, например, роман-предупреждение “451° по Фаренгейту” или рассказ “Вельд”, в котором вырвавшиеся из телевизора львы пожирают Джорджа и Лидию Хелди по желанию их детей, развращенных кровавыми зрелищами.
В аллегориях Брэдбери угадывается тоска по “здоровой”, “простой” жизни. Он мечтает о “зеленом утре в зеленой долине”, без грохота телевизоров и рева реактивных самолетов, о жизни среди зеленых деревьев сада, расцветшего на всей планете.
Иное направление в американской НФ представляет известный писатель и видный ученый, профессор биохимии Бостонского университета Айзек Азимов. Его творчество отличают активный гуманизм и постоянное стремление выдвигать на первый план самые животрепещущие проблемы. Писатель выступает как убежденный сторонник мирного сосуществования государств с разными социальными системами и вовсе не принадлежит к последователям идеи фатальной неизбежности атомной войны. Его убеждения, в частности, нашли яркое отражение в его рассказе “Сердобольные стервятники”, напечатанном на русском языке в газете “Известия”.
По характеристике И.А.Ефремова, “около двадцати научно-фантастических романов, повестей, новелл и коротких рассказов Азимова основаны на логических выводах из научных положений, развитых и продолженных в будущее, конечно, с известными допущениями и отступлениями или неожиданными, но так или иначе обоснованными догадками”.
Один из лучших сборников рассказов Азимова “Я, робот” основан на гуманистических положениях, сформулированных как “Три закона роботехники”: 1. Робот не может причинить вреда человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. 2. Робот должен повиноваться командам, которые ему дает человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат первому закону. 3. Робот должен заботиться о своей безопасности в тех случаях, когда это не противоречит первому и второму законам.
В этих рассказах, написанных с мягким юмором, писатель наделяет роботов теми лучшими человеческими качествами, которые далеко не всегда присущи их хозяевам — людям.
Интересно решается проблема взаимоотношений людей с кибернетической машиной и в рассказе “Все грехи мира”, где гигантский электронный мозг “Мультивак”, утомленный бесчисленными заботами о судьбах жителей всей Земли, покушается на самоубийство.
Однако в творчестве Азимова кибернетическая тема вовсе не является преобладающей. Как в серии повестей “Установление”, так и в романе “Конец Вечности”, включенном в настоящее издание, писатель изображает далекое будущее человечества, распространившегося по всей Галактике и раскрывшего новые, еще неведомые тайны мироздания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});