Мы шли всё дальше на северо-запад, слегка отклонившись от старого курса, но всё было тихо, хотя наёмники и не торопились расходиться. Всё-таки промелькнувшая в опасной близости смерть разом выбивала из сонно-задумчивого состояния… Подумаешь — рухлядь начала прошлого века и наверняка бы не взорвалась. А что если всё-таки взорвалась бы, а?..
Очень символичное начало вахты — нас встретил старый, но от того не становящийся менее опасным морской фугас — дальний родич своих сухопутных братьев, от которых и несут большую часть потерь в Ираке.
Позади нас загрохотало единственное орудие нашего корвета, который расстреливал взрывоопасный реликт. Один выстрел… второй… третий…
Криворучки чёртовы. Мощный взрыв раздался лишь после десятого по счёту выстрела из трёхдюймовки…
И спустя примерно минуту неожиданно раздался ещё один, но уже куда более мощный взрыв.
Я всё так же стоял на носу нашего корабля, но когда быстро обернулся, то успел увидеть громадный опадающий столб морской воды около правого борта десантного корабля, который тут же начал крениться. Его приятель-крейсер, как настоящий американский приятель сразу же начал уходить в сторону, даже не пытаясь помочь раненому собрату. Примеру крейсера последовали и все остальные, которые прикладывали ощутимые усилия, чтобы спасти собственные шкуры, но вот на чужие им было совершенно плевать.
Десантный корабль тонуть не спешил, но ход потерял и остановился на месте, получив ощутимый крен на правый борт. Большая часть кораблей из его конвоя отвернула в сторону и продолжила путь, а рядом остались лишь пара фрегатов, которые маячили поблизости, но подходить не решались.
— Прямо как в 91-м, — произнёс подошедший ко мне Гувер, на ходу прикуривающий сигарету. — Тогда такое же большое десантное корыто по имени «Триполи» на мине подорвалось, а все эти шавки крутились вокруг, сочувственно подвывали, но даже не пытались помочь. Вот уроды, правда?
— Думаешь, тоже мина? — лениво произнёс я.
Наверное, у меня всё-таки было нечто вроде шокового состояния. Нормальный человек после таких событий не может оставаться спокойным, каким бы суперпрофессионалом не был и какими бы стальными нервами не обладал.
— Скорее всего, — кивнул наёмник. — Подорвали плавающую мину, а взрывом либо сорвало с троса ещё одну, либо подняло со дна другую. Нас бы такая на тот свет живо отправила…
Гувер тоже был спокоен, но к его годам сложно оставаться наёмником, паникующим или нервничающим в подобных случаях. Потом он наверняка нажрётся дрянным виски, но сейчас он совершенно спокоен. Смерть прошла мимо нас, так что совершенно ни к чему кричать и привлекать к себе её внимание…
— Ну и начало у нашей вахты… — произнёс я, глядя, как подбитый вертолётоносец скрывается вдали.
— Забей, Морган, — хмыкнул Гувер. — Считай это приветственным салютом. И добрым знаком заодно, потому как нарвались морячки, а не крутые профи-наёмники.
— Ну да, ну да — отличное приветствие, — криво ухмыльнулся я. — Дьявол, как бы говорит нам — «Добро пожаловать, господа».
Добро пожаловать в Ад.
1
С рекогносцировки мы приползли выжатые, как лимоны. Двоих вообще пришлось отправить в лазарет… Нет, мы не нарвались на «танго» — мы «всего лишь» попали в бурю.
Хотя ещё неизвестно, что было хуже — пыли и взрывчатки или же песок.
Всё-таки песчаная буря — это… не слишком подходящее название для того, что сейчас, подобно исполинскому чудовищу, беснуется за стенами базы.
Это не просто буря — это летящий со скоростью сто километров в час песок, который превращается то ли в оружие уничтожения, то ли в орудие пытки. Он сдирает краску с машин и рвёт, будто наждачная бумага, кожу. Он разбивает стёкла и набивается в лёгкие.
И это — новая реальность всего региона от Средиземного и Красного морей до Персидского залива.
Когда началась эта реальность? Где-то после 2003 года — года Вторжения. Никто не знает наверняка, но говорят, что армия США применила какое-то экспериментальное оружие, чтобы уничтожить оборону Саддама. Вряд ли действительно стоит доверять «жёлтой прессе», хотя идея сдуть иракскую армию сверхмощными песчаными бурями выглядит довольно неплохо…
Но как бы то ни было война Ираке длится уже девять лет, а вместе с ней продолжаются бури. А ещё они стали сильнее — намного сильнее. Произошедшая два месяца назад вообще, кажется, была объявлена самой сильнейшей за всю историю наблюдений…
Её назвали Бурей Тысячелетия — «Millennium Storm». И она умудрилась стереть с лица нашей загаженной планеты целую страну. Маленькую, но всё-таки страну — Кувейт. Под самым нашим боком — в подбрюшье Ирака, так сказать…
— Машины — в гараж, — скомандовал я, вылезая из «хамви». — Отделения — по кубрикам. На сегодня всё, парни.
Я достал из кабины карабин, забросил его за спину и пошёл вперёд, на ходу разматывая куфию. Это если что платок арабский — в России её ещё арафаткой часто зовут. По нынешним временам — вещь просто незаменимая. Наёмники в Ираке каски почти никогда не носят, а вот платки в комплекте с тактическими очками — практически всегда.
До нашего модуля я, правда, не дошёл, предпочтя усесться в стихийно возникшем «зале отдыха», которая образовалась около холла главного здания базы.
База — это Кэмп-Вайпер, то есть Лагерь Гадюка около авиабазы Балад, что к северу от Багдада. Рядом с нами стоит ещё один лагерь — Анаконда, главная база для федеральных войск во всём центральном Ираке. Но она постепенно приходит в запустение — в условиях постоянных пыльных бурь поддерживать её в порядке становится всё тяжелее и тяжелее…
Кэмп-Вайпер — иное дело. Построенная относительно недавно и с учётом изменившегося в регионе климата наша база походила скорее на какой-то инопланетный форпост словно бы сошедший с экраном фантастических фильмов. Куча крытых переходов, которые начинают постепенно заноситься песком по самую крышу. Закрытые гаражи для техники, мощные системы вентиляции, помещения для нескольких тысяч человек, запасы на все случаи жизни… С такой базой — хоть в другой мир переносись.
Завязав куфию вокруг шеи, подошёл к автомату с напитками, я выбрал себе бутылочку прохладного чая и плюхнулся на стоящее неподалёку обшарпанное сиденье, выдранное с мясом из какой-то машины.
До модуля ещё топать и топать, а чуть-чуть передохнуть хочется прямо сейчас… В конце-концов лычки взводного сержанта дают такую небольшую привилегию. Хотя, в принципе, я сейчас вообще на офицерской должности — с тех пор, как снайпер подстрелил Уилкиса и тот загремел в госпиталь, нового взводного так и не прислали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});