платье и, оставшись в нижней юбке и блузке, юркнула под меховые, мягкие шкуры. Ей стало так горько, что она не сдержавшись несколько раз громко, жалобно всхлипнула.
— Вы плачете, леди Элайна? — спросил Артур испуганно.
— Я не плачу! — отвечала она сквозь слёзы. Он осторожно сел на край кровати рядом с ней. Элайна услышала его тяжёлый вздох, потом его рука легла на её голову и начала нежно гладить. Рука Артура была большой и тёплой, Элайна вспомнила, что последним кто так гладил её по голове, был её отец. Вся усталость и стресс от сегодняшнего такого длинного дня нахлынули на нее, и она поплыла в объятия сна точно по волнам, в которые вела её тёплая рука Артура.
— У тебя такие приятные руки! — прошептала она засыпая. Элайна проснулась, когда факел почти догорел, смола, с него шипя, капала на каменный пол, она приподнялась на огромной постели и огляделась. Она была в спальне одна.
— Сир Артур! — позвала Элайна, она спустила ноги с кровати и вздрогнула, когда её ступни коснулись холодного камня. Элайна переступила на брошенную, на пол шкуру и сразу почувствовала себя лучше.
— Сир Артур! — опять позвала она, её голос гулким эхом отдавался в каменном мешке, который представляла из себя их спальня. Когда отзвук её голоса стих, Элайна прислушалась, ей показалось, что она слышит голоса внизу, этажом ниже. Она удивилась, она знала, что в этой части замка нет больше никого кроме неё и Артура. Элайна засветила свечу от почти потухшего факела и отперла дверь на лестницу. Теперь она явственно слышала голос своего мужа и ещё один голос, незнакомый. Сердце её сжалось, это был голос женщины, её муж разговаривал на галерее с молодой женщиной. Не отдавая себя отчёта в своих действиях Элайна начала спускаться вниз, стараясь не производить шума. Спохватившись, она поспешно задула свечу. Она различала тусклый свет в галерее, вероятно свеча стояла на столе. Спустившись почти до самого конца лестницы, она явственно стала различать слова.
— Как себя чувствует молодая леди Найт? — насмешливо спросила женщина.
— С ней всё хорошо, — отвечал муж после небольшой паузы, — бедная девочка сильно напугана.
— Ты уже исполнил свой супружеский долг?
— Не шутите так, Ваше Величество!
— Я не шутила! И не называй меня так! Может быть только одна Королева! И она у нас есть! Кроме того кто-нибудь может услышать нас! — возразила ему женщина.
— Моя Королева, мы отлично знаем, что Вендис самозванка! Кроме того, что она даже и не Вендис!
Элайна не поверила своим ушам.
— Что же касается чужих ушей, то в этом крыле только мой слуга Тим, он почти совсем оглох, и моя жена, она спит наверху.
Элайне стало почему-то приятно от того, что Артур назвал её своей женой.
— И всё же называй меня леди Лалатина или леди Стоун! Как тебе больше нравится! — сказала та, кого её муж называл Королевой.
«Это леди Овечьего замка! Почему Артур называет её Королевой?» — подумала Элайна. Она слышала о леди Стоун, дочери знаменитого Риверстоунского палача Сайруса Стоуна и даже один раз видела её в городе. Её поразили длинные светлые волосы, правильные совершенные черты её лица и большие голубые глаза, полные глубокой тоски. Сердце у Элайны сжалось, в глубине души она всегда считала, что никогда не сможет сравниться с северной красотой дочери Стоуна. Она ощутила острый болезненный укол ревности.
— Как прикажете, леди Лалатина, — сказал муж.
— Собственно я привезла деньги, — проговорила леди Стоун.
— Вам не обязательно было приезжать самой, — сказал Артур.
— Ничего. Я хотела лично поздравить Вас, сир Найт, — сказала Лалатина, Элайне опять показалось, что она слегка издевается.
— Что слышно от леди Тианы? — спросила Лалатина Стоун.
— Я получил от неё известие. Осада монастыря продолжается уже четвёртый месяц. Они исчерпали все свои запасы. Они голодают. Вообще чудо, что сотне женщин удаётся отражать атаки Королевской гвардии! — отвечал муж.
— Вот она Королевская благодарность! Если бы не настоятельница Тиана, Вендис никогда не заполучила бы свой трон! — усмехнулась леди «Овечьего замка».
— Она спрашивает, сколько ей ещё держаться? Она просит помочь ей! У неё почти не осталось времени!
— Собери пока всех людей кого можешь! Через пару дней я пришлю тебе всех людей кого смогу найти! У нас не хватит сил, чтобы снять осаду, однако мы должны помочь ей с провиантом и одновременно нанести удар по снабжению осаждающих! В любом случае мы должны помочь ей! Её монастырь это неприступная крепость и мы не можем потерять его! — отвечала леди Лалатина после паузы.
— Этого следовало ожидать, что после уничтожения Чёрного братства, Вендис возьмётся за всех кто им сочувствовал! — сказал Артур.
— Она прекрасно понимает, чем обязана Чёрному братству и не хочет, чтобы они угрожали теперь ей, также как они угрожали Маленькому Королю! Чтобы обезопасить свою власть, она готова на уничтожение всего, что может хоть как-то угрожать ей в будущем! Расправившись с монастырем, она двинется в сюда, чтобы разрушить или захватить все более-менее сильные замки! — усмехнулась леди Стоун.
— К этому моменту мы будем готовы! — отвечал Артур.
— Как продвигается ремонт замка? — спросила Лалатина.
— Мы делаем всё возможное, моя…, леди Лалатина, — отвечал Артур.
— Уже скоро мы будем контролировать всю долину! Этот замок это ворота в ущелье! Достаточно небольшого гарнизона, чтобы противостоять здесь целой армии! — продолжал он, воодушевившись.
Элайне показалось, что Лалатина цикнула.
— Сир Артур, удалось ли Вам узнать, где находится леди Рикард? — спросила она, — без её замка все, что мы делаем, лишается всякого смысла!
— Мы делаем всё возможное, леди Лалатина! После того как её отец был обвинён в ереси, а замок захвачен Королевской гвардией, о её местонахождении ничего не известно.
Кажется леди Стоун опять цикнула.
— Мне пора ехать, — сказала она, сухо.
Элайна поспешила вернуться в спальню. Крадучись поднималась она по лестнице и ей казалось, что её босые ноги громко шлёпают при каждом шаге. Не успела она испуганно забиться под шкуры, вошёл Артур со свечой в руке. Он постоял секунду, прислушиваясь, Элайна старалась дышать, как можно спокойнее, хотя её сердце готово было выпрыгнуть из груди. Артур поставил свечу на стол, Элайна услышала, как звякнули монеты, когда он запирал их в сундуке. Сквозь узкую бойницу окна пробивался уже свет первого утра их совместной жизни. Артур погасил свечу, Элайна услышала, как он ворочается, укладываясь на кушетке в углу. Наконец, он, видимо, кое-как устроился, скоро его дыхание стало ровным. Элайна долго не могла уснуть, в душе её бушевали разные эмоции, что-то похожее на ревность. «Я не проиграю ей!» —