— Мисс Сибрас, — сдержанно кивнул он ей, на лице его промелькнуло облегчение от того, что не придется больше ждать. — Рад знакомству.
— Добрый день, лорд Фоллей, — также сдержанно кивнула она в ответ.
Он щелкнул пальцами, и к ним из толпы вынырнул слуга в простой одежде, буквально выхватил из рук Вирджинии саквояж с вещами и бодро зашагал прочь.
— Прошу вас, — Питер предложил ей руку. — Матушка уже приготовила для вас комнату.
— Это очень мило, но мне положен номер в гостинице при Гороховом Дворе. *Название полицейского ведомства Фланийской империи*
— Ах, бросьте, — не терпящим возражения тоном заявил он. — Там клопы и дурная кухня, а у нас вам понравится.
И повел ее за собой, рассекая толпу уверенно и властно, несмотря на свой невысокий рост. Подстраиваясь под мужской шаг, Вирджиния мимоходом подумала, что удачно отказалась от мысли надеть сапоги на каблуке, иначе уж совсем неприлично возвышалась бы над лордом Фоллеем.
Холодный весенний воздух как-то коварно просочился сквозь плащ, и Вирджиния обнаружила, что замерзла. Богато украшенный экипаж от холода защищал плохо, тем более, что извозчик гнал лошадей, словно на пожар.
— Мы так быстро едем… — клацая зубами, выговорила Вирджиния.
Ей приходилось держаться за сиденье, чтобы при резком заносе экипажа не упасть прямо в объятия Питера.
— Увы, не в поместье, — коротко объяснил он. — Мне надо в зверинец, проверить яйцо.
— Изумруд-птицы?
— Да.
Он замолчал и больше не проронил ни слова, на его напряженном озабоченном лице сияли только глазки, словно два крошечных изумруда — признак сильного дара зеленой богини Уршуллы. У некромантки цвет был темно-зеленым, давало о себе знать постоянное общение со смертью, печальная отметина Дайда, как и черные густые волосы. Вирджиния мимоходом бросила взгляд в окно и в отражении поправила выбившуюся прядь волос. Накатила усталость после долгой дороги, девушку клонило в сон, однако мысль о том, что она увидит изумруд-птицу, поддерживала в ней силы.
— Подождите меня здесь, — велел Питер и выбрался из экипажа.
— Но я думала, что смогу ее увидеть…
Он не дослушал ее, на ходу открывая зонтик и исчезая в служебном входе королевского зверинца. Капли дождя бодро застучали по крыше экипажа. Вирджиния почувствовала себя уязвленной. Если раньше она боялась оплошать, выказать свою провинциальность или дурные манеры, то сейчас ей вдруг стало все равно. Манеры лорда Фоллея тоже оставляли желать лучшего.
Она со скуки считала капли, стекающие по окну экипажа, и сама не заметила, как задремала. И проснулась от скрипа двери и накренившегося под тяжестью экипажа, когда лорд Фоллей забрался внутрь.
— Простите, — мрачно извинился он. — Пришлось задержаться.
Она взглянула на большие часы над входом в зверинец — лорда не было больше часа. «Неужели нельзя было отправить меня домой? Или предупредить, что задерживается?» Нет, определенно, лорд Фоллей напрочь лишен такта.
— Как яйцо? — не без яда спросила она.
— Плохо, — он помрачнел еще больше и захлопнул дверцу экипажа, велев извозчику трогать. — Не нравится.
— А что так?
— Не хочет его высиживать.
Он не понимал иронии, и в этом чем-то походил на саму Вирджинию. Она тоже не принимала насмешек над своей работой. Ее это немного смягчило.
— И что вы сделали?
— Временный обогрев. Но все равно плохо.
— Почему?
Он перевел взгляд на Вирджинию и смотрел на нее какое-то время со странным выражением, потом пожал плечами.
— Просто чую, что плохо.
Да, некоторые вещи в магии невозможно описать словами, если только ты не маг-теоретик, заседающий в Королевском совете. Впрочем, их ученые писания тоже никто не понимает, кроме горстки таких же сумасшедших магов.
— А знаете, — сказал Питер, словно вспоминая о том, что спутницу положено развлекать светским разговором, — я увеличил вашу фотографию и повесил у себя в лаборатории.
— И как я вам показалась в увеличенном виде?
— В натуральную величину вы лучше.
— Да? Неужели лучше изумруд-птицы?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, — не заметил он подковырки.
Вирджинии полагалось обидеться, но она не смогла сдержаться от смешка.
— Лорд Фоллей, а есть что-то лучше изумруд-птицы?
— Нет.
Он наконец заметил ее улыбку и нерешительно улыбнулся в ответ. Настороженность и мрачность исчезли, он сделался почти привлекательным. Но тут же тень озабоченности вновь набежала на его лицо.
— Если я был груб, простите.
— Прощаю, — великодушно сказала Вирджиния. — Я тоже могу быть груба, когда кто-то неуважительно отзывается о моей работе.
— О вашей работе?
Он, казалось, искренне удивился. Вирджиния напряглась. Мастер Симони должен был написать, что она — некромантка. Или нет? Девушка лихорадочно вспоминала, что сама писала в письмах. Кажется, она нигде прямо не упомянула о том, что служит некроманткой. Но фотография же была достаточно выразительной?.. Да и кем еще она могла служить в Болотном крае?
— Вы же помните, что я некромантка?
Ей показалось, что он вздрогнул и немного отодвинулся от нее.
— Мастер Симони — мой наставник.
— Да-да… — рассеяно сказал Питер. — Признаться, я несколько несведущ в вопросах некромантии…
Наступило неловкое молчание. Капли дождя стучали по крыше экипажа, слышалось цоканье лошадиных копыт по булыжной мостовой. Лорд Фоллей неприлично долго думал, а потом выдал:
— Скажите, а доводилось ли вам оживлять яйцо?..
Вирджиния с благодарностью приняла руку Питера и выбралась из экипажа, кутаясь в плащ. Трехэтажный дом с окнами в мизерийском стиле и стенами из гладкого серого камня, увитых арвейским плющом, производил впечатление слегка запущенного.
— Пойдемте, — лорд Фоллей повел ее под руку в дом.
Ну разумеется, марципан! Едва зайдя внутрь, Вирджиния тут же учуяла этот запах. Оказалось, что он исходил от леди Фоллей. Взволнованная приездом гостьи, она устроила целую приветственную церемонию. Вирджиния опомниться не успела, как ее тяжелый саквояж вместе со слугой куда-то исчез, ее обняли, расцеловали, оглядели с ног до головы, не переставая восхищаться и любоваться, потом отвели в специально приготовленную комнату, уютную и светлую, сообщили, что ужин в ее честь будет в шесть, и наконец оставили одну отдыхать в блаженной тишине. Маленькая суетливая птичка — вот кого напоминала леди Фоллей. У нее были густые, мелко вьющиеся волосы медового цвета, правильные черты лица, доброе румяное лицо, на котором почти не замечалось морщин, несмотря на возраст. Невысокая, затянутая в корсет, в дорогом платье из тяжелого шелка и со стоячим воротником, осанкой и манерами она походила на королеву, однако в ней невозможно было заподозрить двуличия и надменности, обычно свойственных высшему свету Кирлана. А ведь мастер Симони упоминал, что леди Фоллей была одной из сильнейших заклинательниц цветов при дворе…
В комнате ее взяли в оборот две расторопные служанки, которые ничего не дали ей сделать самой. Одна согрела воды для ополаскивания, другая распаковала вещи, потом они помогли с одеванием и даже уложили волосы в новую прическу, по их словам, более модную и подобающую для леди в столичном обществе. Вирджиния чувствовала себя странно. В приюте она, как и другие девочки, мечтала, что однажды выйдет замуж и станет хозяйкой богатого поместья с большим штатом прислуги, но это было всего лишь глупой девичьей мечтой. Было странно ощущать себя… пусть и недолго, в роли такой столичной штучки. Но взглянув в зеркало, Вирджиния обрела прежнюю уверенность и немного расслабилась. В конце концов, леди Фоллей была старой знакомой мастера Симони, а тот с кем попало не приятельствовал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спускаясь к столу, Вирджиния позволила себе задержаться на лестнице и полюбоваться тем эффектом, который произвела. Ее блестящее платье цвета глубокой зелени с тонкой вышивкой по подолу эффектно подчеркивало фигуру, а сдержанный вырез только добавлял пикантности, выгодно подавая грудь. Это было ее выпускное платье. Пусть оно уже, должно быть, вышло из моды, однако ей оно шло, а кроме того, другого приличного наряда у нее все равно не было.