Баба Люба никогда не заморачивалась красивым оформлением блюд и меня любила отчитывать, если вдруг я пыталась как-то по-особому выложить фрукты или овощи, или принималась готовить какой-нибудь мудреный салат или выпечку, потому что мне всегда нравилось украшать свой унылый быт хотя бы такими мелочами.
Незаметно вздохнула. Невовремя вспомнилась моя тоскливая повседневная жизнь, которая за прошедшие сутки казалась уже таким далеким прошлым…
— Подогреем второе? — спросила между тем мама Стаса. — Вы не ужинали еще?
— Нет, не успели, — сказала я, вспомнив, что мы даже не завтракали, потому что завалились спать. Но говорить об этом не стала — мало ли, что она подумает! И как назло, при упоминании о еде в животе заурчало, отчего краска бросилась мне в лицо.
— О-о-о, мне кажется, вы даже не обедали! — улыбнулась женщина. — Сейчас вместе поедим, ты не против?
Пришлось прикусить губу и опять ответить лишь кивком головы.
— Ты знаешь, я очень люблю готовить на праздники! — продолжила между тем Виолетта Игоревна. — Домашняя еда как-то по-особому объединяет. И хотя Слава всегда ворчит, что я не выхожу из кухни, сам обожает мою готовку! Как и Стас. Хочешь, расскажу, как он помогал мне в детстве печь булочки?
Как я могла отказаться от этого рассказа? Конечно, слушала с удовольствием! Мне казалось, что так я хотя бы в своих мыслях приобщаюсь к их семье, ведь получается, что ближе, чем двое из этих троих людей, у меня никого и нет…
Сама не заметила, как начала помогать ей, даже вопросы задавала, смеялась над детскими проделками своего брата…
Потом она с грустной улыбкой рассказывала о раннем детстве Стаса, как он переживал, что приемный в своей семье, постоянно пытался выяснить, правда ли, что его не собираются отдавать в детский дом.
— Мы со Славой никак не могли понять, отчего он себя так ведет, пока не узнали случайно, что это Ефим Петрович, наш дворник, решил так подшутить над непоседой, чтобы он слишком не проказничал, — сказала Виолетта Игоревна.
— А он был еще тем сорвиголовой! — послышался густой мужской голос. Голос отца Стаса. А значит, и моего отца.
— Владислав Петрович, — представился он, потянувшись за выпечкой.
— А это просто Катя, — ответила за меня его жена. — Скоро будем ужинать, так что не кусочничай! — и легонько хлопнула по руке, отчего мужчина с виноватой улыбкой отдернул руку и подмигнул мне.
Я снова покраснела. Подумать только! Найти своего отца, когда уже и не мечтала об этом! Это ли не чудо?! Правда, об этом знали пока только мы со Стасом, и я понятия не имела, как сообщу эту новость его родителям. Понимала, что она может не понравиться не только Виолетте Игоревне…
Подумав, что как-нибудь решу эту проблему позже, может быть, с помощью того же Стаса, решила пока не портить себе приятный вечер. Эти люди так тепло приняли меня в свою семью, что было бы грех омрачать эти светлые минуты грустными мыслями.
— А вот и Стас! — услышала я радостный возглас женщины и обернулась.
Парень стоял в дверях и с мягкой улыбкой на губах наблюдал за нами всеми. Влажные после душа волосы все так же непослушно торчали в разные стороны, но сам он уже выглядел вполне сносно по сравнению с утром. Кажется, даже протрезвел полностью.
Увидев, что все на него смотрят, он слегка махнул приветственно рукой и с улыбкой произнес:
— У вас очень аппетитно пахнет! Накормите бедного голодающего с Поволжья? Я со вчерашнего вечера ничего не ел! Вернее, мы не ели, да, Катя?
— Как с вечера?! — округлила глаза его мама. — Целые сутки? А чем же вы занимались столько времени?
— Дорогая… — начал было Владислав Петрович, но его перебил сын.
— Мы с сестренкой поздно легли спать и поэтому сегодня весь день высыпались.
— Ну, тогда ладно, — успокоилась Виолетта Игоревна, — конечно, что еще делать после празднования Нового года? Полстраны еще не проснулись, наверное.
Я замерла, услышав, как меня назвал Стас. Подумала, что его родители сразу начнут расспросы, разволнуются, и никакого ужина не будет, а есть, честно говоря, уже очень хотелось! Но «сестренку» или никто не услышал, или не обратил никакого внимания, потому что семейного скандала пока не намечалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стас тоже удивился, не заметив никакой реакции на свои слова. Родители вели себя так, словно давно знали, что я — его сестра, и такие семейные посиделки у нас как будто бы были традицией. Чудно! Но меня это устраивало. Не хотелось никакого негатива, особенно из-за меня!
Я с облегчением выдохнула и вопросительно посмотрела на Стаса. Надеюсь, он не станет акцентировать внимание на этой новости?
Но Стас, как оказалось, решил идти до конца. Когда все начали рассаживаться за столом, он отодвинул стул между своим и отцовским и громко произнес:
— Катя, садись рядом с нами! Думаю, папе будет приятно познакомиться с новым членом семьи!
Я застыла на месте, а родители Стаса с изумленным видом начали посматривать то на меня, то на сына.
— В каком смысле, поясни, пожалуйста, сын? — повернулся к нему Владислав Петрович.
— В прямом, — ответил парень, с вызовом посмотрев на отца. — Познакомься, папа, это моя сестренка. То есть твоя дочь.
Глава 4. Стас
Не знаю, что у моих родителей со слухом, но они упорно не хотели слышать мое обращение к Кате. Я же специально назвал ее сестренкой, чтобы как можно быстрее расставить все точки на "i". Хотелось уже рассказать о своей радости. Ведь это же радость — вдруг обрести родную сестру?
Эффект от моих слов, когда я напрямую назвал Катю своей сестрой, приглашая отца познакомиться с его дочерью, был как от разорвавшейся посреди мирного неба бомбы. Последняя немая сцена из комедии «Ревизор», блин! Все застыли, не понимая, начать смеяться моей неудачной шутке или принять за правду и попытаться разобраться в ситуации.
Катя, конечно, замерла из-за страха. Кажется, она совсем не хотела раскрывать все карты сразу. Оно и понятно: сюрприз для родителей не совсем приятный, если учесть, что когда-то давно отец закрутил роман на стороне, окончившийся таким прелестным результатом. Но ведь за давностью лет даже самые страшные преступления остаются безнаказанными? А тут даже ревновать не к кому — Катиной мамы давно нет в живых…
Те несколько секунд, пока все переваривали новость, показались и мне бесконечными. Но, наконец, отец отмер и, внимательно посмотрев на нас с Катей, сказал:
— Неожиданное заявление. Вы уверены в этом?
Катя побледнела и опустила голову, пожав плечами. А я прямо посмотрел в глаза отца и ответил:
— Все факты говорят об этом. Ты не рад?
— Какие факты? — резко спросил отец, который хоть и выглядел ошарашенным, но пытался держать себя под контролем.
— Ну, например, — начал было я, но споткнулся об умоляющий взгляд сестренки.
— Подождите, — подала голос мама. — Давайте во всем разберемся, но чуть позже. А сейчас всем нужно поесть, сам же говорил, что вы со вчерашнего вечера не кушали. Как известно, голодный человек — злой человек. А эта ситуация требует трезвости ума и спокойствия. Всем приятного аппетита!
С этими словами мама принялась за второе. Я с восхищением посмотрел на нее: какое самообладание и уравновешенность! Любая другая бы точно начала скандалить, а она лишь слегка побледнела, но ничем не выдала своего недовольства.
За столом установилась неловкая тишина. Все смотрели в свои тарелки, погрузившись в свои мысли, не решаясь взглянуть друг на друга. Даже я осознал, что ляпнул свербящую меня волнением новость, не подумав как следует, не взвесив все плюсы и минусы. Но, как говорится, слово — не воробей…
Когда тишина начала давить на нервы, мама снова взяла ситуацию в свои руки.
— Катенька, а расскажи нам о себе, — мягко попросила она с улыбкой.
Катюша чуть вздрогнула, но заставила себя тоже слегка улыбнуться. Видя, что она собирается отложить вилку, мама сразу заметила:
— Ты ешь, пожалуйста, не останавливайся!