— Прости.
— Ничего. Скажи, что привело тебя к таким выводам? Тебя любили?
— Любили, — она тут же изменилась в лице, поджав ноги под себя.
На коленке уличил шрам от пули. Засаднило на кончике языка, когда вдруг представил, как ей было тогда больно.
— Это прекрасно, — старался не смотреть на ноги девушки.
— Уходи, я хочу читать дальше, — отвернулась.
Понял, что сказал, что-то не так. Покорно направился к дверям, но остановился, глянув на эту хрупкую фигурку.
— Прости меня, если обидел, — с этими словами покинул палату.
Как и велела Робертс, через час вернулся за пациенткой. Я приготовил целый список доводов, чтоб уговорить Джилл идти со мной в столовую, но, к моему облегчению, приводить их в действие не пришлось. Она поднялась с койки и… взяв меня под руку, улыбнулась.
— Новеньким всегда облегчаю жизнь. Пошли?
Усмехнулся и вывел Джилл в коридор. Вместе с нами двигались и другие пациенты, слившись в один поток. Почувствовал, как рука девушки крепче вцепилась в мою ладонь. Она их боится?
— Ты давно здесь? — решил её отвлечь. — Спрашиваю, потому что не увидел твоей карты…
— И не увидишь, — хмыкнула пациентка. — Её не дают никому.
— Доктор Робертс? Почему?
— Эмма тут не при чём. У неё только те данные, что ей можно знать.
Вопросительно смотрел на девушку, но она умолкла, не желая просвещать в суть подобного приёма.
— Мне стоит ждать ответа, почему о тебе всё так секретно? — от меня повеял сарказм, и она это безошибочно уловила.
— Не стоит, — проронила Джилл, и её рука плавно выскользнула. — Лучше учись не верить нам. Тебе так будет проще.
— Отрицание вашей нормальности — основа нашей работы с вами.
— Тогда придерживайся этой стратегии, — миролюбиво улыбнулась и завернула в столовую.
В обед здесь явно старались собрать большую часть пациентов. Столовая была довольно огромной и делилась на шесть секторов, в каждом из которых вели контроль санитары и врачи.
Джилл заняла место в самом углу у выхода, придвинув к себе тарелку.
— Здорово, — меня шёпотом поприветствовал Алекс.
— Здорово, — кивнул в ответ, продолжая наблюдать за пациентами.
Скажем, контингент был довольно разнообразен и, разглядывая их, старался определить по симптомам диагнозы каждого постояльца.
— Во время приёма пищи они спокойны, — вещал тем временем Алекс, — но на прогулках надо быть более внимательным. Пациенты часто не ладят между собой. Один подстегнёт другого, этот заденет третьего и поедет. У кого визг, у кого истерика, у кого агрессия и мордобой.
— Меня уже заведомо коробит от всего этого, — проронил я, наблюдая за гримасами лысого дрыща — гебефренический синдром.
Мою физиономию перекосило вместе с ним. Захотелось вдруг нормального и я, почему-то, посмотрел на Джилл. Лучше бы не смотрел — она ела руками. Внутри всё упало. Не знаю отчего, но мне хотелось видеть в ней адекватного человека. Так, в принципе, всё время и было, до этого момента.
— Джилл, — аккуратно наклонился к ней и протянул ей ложку. — Вот твой прибор.
— Я видела, — девушка смотрела на предмет, продолжая жевать. — Мне она не нужна.
Я не собирался её уговаривать и уже сдался, но за спиной пациентки прогремел голос, напугав девушку до полусмерти:
— Взяла ложку в правую руку!
Уровень невменяемости 2
КАСТЕР
Я такого в ней ещё не видел. Лицо Джилл исказили ужас и паника. Телом овладел тремор. Дрожащей рукой она приняла у меня столовую ложку и, судорожно вцепившись в неё, начала загребать содержимое тарелки. Но дрожь в руках снова выбрасывала всё обратно, и девушка брала в рот почти пустой прибор. Зубы клацали о сталь. Взгляд в ступоре смотрел мимо. Она сидела так, словно немедленно ожидала жестокого удара.
— Умница, — главврач погладил её по голове и посмотрел на меня. — Мы пока учимся этому, но успехи есть.
Сэм Льюис отошёл от стола и направился дальше.
Я не мог это больше наблюдать. Плавно коснулся правой руки пациентки и мягко попросил:
— Всё получилось. Теперь можешь отложить ложку. Джилл?!
Она разжала пальцы, выпуская злополучный предмет, но затем вдруг передумала и снова вцепилась в него.
— Нет, я… Я справлюсь. Всё хорошо. Я умею. Правда. Дай.
Лучше не спорить. Отошёл, позволяя ей успокоиться.
— Странная реакция, — шепнул Уилису, продолжая с сочувствием наблюдать за пациенткой.
— Да, — он безразлично хмыкнул и тут же сменил тему. — Мы с друзьями вечером в бар. Ты приглашён. Первый день работы здесь всегда требует разрядки.
— Хорошо, — улыбнулся, соглашаясь на вечерний отдых с коллегами.
Что правда, то правда. Я здесь меньше шести часов, но уже хочу надраться.
Обед закончился, и я протянул Джилл ладонь.
— Пошли?
Даже не взглянув, девушка беспрекословно поднялась и взяла меня под руку. Шла молча, глядя в сторону. Завёл Джилл в палату и усадил на койку. Все её движения машинальны, взор отсутствующий. Инцидент с главврачом вдруг навёл меня на мысль.
— Джилл? Ты боишься его? — предположил я.
Посмотрела на меня взглядом хуже, чем у затравленной собаки.
— Нет, — твёрдый безапелляционный ответ.
Врёт?! Присел на корточки рядом с её ногами. Это должно дать девушке возможность не чувствовать моего превосходства над ней. Так делают, если хотят быть с кем-то наравне, внушить доверие.
— Почему ты ела руками?
— Ты тоже считаешь это сумасшествием? — в голосе появились нотки язвительности.
— Нет. В некоторых странах едят руками — это часть их культуры.
— Жаль, что только у них это часть культуры, а здесь это либо свинство, либо маразм. В моём случае, последнее.
Она горько усмехнулась и, отвернувшись от меня, потянулась к давней книге. Пронаблюдал за тем, как открывает её, бережно разгибает уголок страницы и углубляется в чтение. Тяжело выдохнул и поднялся.
Эта девушка не даёт ответов. Она в своей раковине и никогда не пустит туда кого-то. А мне до жути захотелось узнать её. Отчего-то именно эта пациентка мне казалась здесь лишней. Она, словно попала не на тот праздник, зашла сюда случайно. У неё явен интерес к вещам, людям, книгам. Она предугадывает мысли, делает выводы, ни на чём не настаивает.
Косметика на лице и правильное её использование — вообще вводили в растерянность. Кто ей позволил этим здесь пользоваться? А волосы? Они тоже ухожены, и мылись отнюдь не теми средствами, что дают в учреждении. В целом, на данный момент, Джилл являлась для меня загадкой, которую намерен разгадать.
— Расскажешь мне потом, чем дело кончилось? — добродушно подмигнул ей.
— Не верю, что ты плохо учился в школе, — девушка робко улыбнулась. — Ты знаешь исход событий. Должен, по крайней мере.
— Да, но ты видишь его по-другому.
— Психоанализ? — она хмуро сдвинула брови.
— Нет. Интерес. Никогда не думал, что на любовь можно смотреть под другим углом, — преувеличил лишь слегка.
Она тихонько засмеялась, раскусив меня на раз, но всё же поддержала легенду:
— Ты наивен, как моя подушка.
— Значит будешь просвещать, — и, ещё раз подмигнув, вышел за дверь.
Пусть останется такой — улыбающейся. Мне хотелось, чтобы она выглядела именно так.
Смена закончилась в десять вечера и Алекс ожидал меня в вестибюле больницы.
— Эй, мы тут! — крикнул он, выглядывая из круга состоящего из четырёх человек.
Уилис прижимал к себе девушку. Кэйт Брит — хирург. Рядом стоял ещё один человек санитар Чейз Ричер, как потом оказалось, с пятого этажа. Ближе к выходу ещё одна хрупкая особа, Сьюзен Ирдан — ухаживающая медсестра. Они все приветливо улыбались мне, словно и не было всего этого сумасшествия вокруг. Да, они давно привыкли к тому, что мне пока так сильно здесь претит.