В особом внимании ученых к вопросу о перспективах развития биологии есть и весьма существенный социально-этический момент. Как справедливо отметил Р. Фейнман, если социальные и моральные проблемы современной физики трудны, то сходные проблемы, с которыми предстоит столкнуться биологам, будут «фантастически трудными».
В этой связи показательны воззрения крупных американских биологов: Дж. Хаксли, Ф. Крика, Д. Ледерберга, Г. Мёллера по вопросу о перспективах «генетического совершенствования» человека.
Предложения Дж. Хаксли о методах генетического контроля над рождаемостью, использование «генетически ценных» индивидов для искусственного оплодотворения. Рассуждения Г. Мёллера относительно целесообразности создания «банка» генетического материала с каталогом определенных «нужных» генетических свойств. Идеи Д. Ледерберга о генетических путях регулирования величины мозга новорожденных с целью увеличения «степени интеллигентности». Рекомендации Ф. Крика о государственном регулировании «права иметь детей».
Вступление естествознания в «век биологии» сулит человечеству огромные перспективы. Реализация этих возможностей зависит в решающей мере не от самой науки, а от социальных условий. Все более очевидна внутренняя органическая связь между проблемами преобразования окружающей человека природы и преобразованием самого человеческого общества.
3. Биология в контексте философии и методологии науки ХХ века
Задача науки, как известно, состоит в том, чтобы дать объяснение изучаемым явлениям. Объяснения явлений жизни при всем их разнообразии имеют двоякий характер. Эту особенность биологии Н.А. Бернштейн выразил с предельной ясностью, указав, что, изучая то или иное явление, мы должны, с одной стороны, ответить на вопрос: «Почему оно происходит?» – а, с другой стороны, также и на вопрос: «Для чего?». Объяснения первого типа принято именовать каузальными (причинными), а понимание явлений с точки зрения второго вопроса – функциональными. Так, например, при физическом утомлении имеют место: учащенное дыхание, учащение пульса, повышенное потоотделение и некоторые другие явления. Из всей совокупности явлений возьмем факт гипервентиляции легких и попытаемся ответить на вопрос, почему происходит это явление. Из физиологии известно, что накапливающаяся в организме (в крови) углекислота вызывает сильное раздражение дыхательного центра в продолговатом мозгу и это приводит к более интенсивной деятельности моторных элементов, от которых зависит вдох и выдох. Это есть причинное объяснение.
Относительно данного явления возможен и другой вопрос: «Имеет ли какой-либо смысл и значение для организма факт гипервентиляции при утомлении?». Ответ на вопрос состоит в том, что усиленная вентиляция легких обеспечивает более быстрое освобождение от углекислоты, как такого продукта метаболизма, увеличение содержания которого в организме может препятствовать нормальному функционированию и вредно влиять на некоторые его элементы.
Совершенно очевидно, что приведенные способы объяснения суть разные подходы к биологическим объектам, предполагающие оперирование понятиями и законами разных типов. Один из них не может заменить другой. Оба они необходимы для полноты понимания исследуемых явлений. Каузальный анализ необходим для разработки тактики нашей деятельности, а функциональный подход – для основного стратегического вопроса практики в таких областях, как медицина, педагогика, сельское хозяйство, ветеринария.
Биологи, выходящие за пределы частных проблем и ставящие перед собой задачи теоретических обобщений, как правило, обращали внимание на двоякий характер биологических объяснений. Можно указать на такие имена, как Г. Дриш, Э. Бюннинг, М. Гартман, Ч. Шеррингтон, К. Ротшоу, Н.А. Бернштейн, П.К. Анохин.
Л. Берталанфи и П.К. Анохин предприняли построения таких концепций, которые охватывали оба объективных момента сущности живого. Эти концепции являются оригинальными вариантами системного подхода к биологическим объектам. Однако варианты системного подхода того и другого автора различаются.
Однако сущность биологических объектов не может быть исчерпана на путях каузального и системно-структурного объяснения, если таковые не будут учитывать факт эволюции. Фундаментальной основой современного понимания мира, является принцип развития. Таким образом, в современной биологии отчетливо выявляются три типа законов – эволюционногенетические, каузальные и системно-структурные.
В биологии ХIХ века и первых десятилетий ХХ века ведущим был эволюционный принцип. В последние десятилетия ХХ века характеризуются фундаментальным значением структурных теорий. Для биологии и медицины ХIХ века характерны разобщенность структурного и эволюционного подхода. Понимание их единства складывается постепенно, начиная с конца ХIХ века. В это время причинные законы обычно рассматривались вне эволюции и при игнорировании системной природы объектов живой природы, что неизбежно приводило или к витализму, или к механизму. В таких условиях возникновение организационной науки А.А. Богданова как общесистемной теории не было оценено, и теория Богданова была предана забвению. Однако системный подход был продолжен работами В.И. Вернадского и Э.С. Бауэра. Бауэр видел специфическую особенность живых систем в их устойчивой неравновесности.
Установление точных системных закономерностей большую роль сыграла организмическая концепция Л. Берталанфи. Стремясь понять исторические перспективы развития биологии, Л. Берталанфи не без основания приходит к выводу, что «организмическое воззрение является предпосылкой для перехода биологии со стадии, которую можно было бы назвать естественной историей, т.е. со стадии описания форм и явлений, на стадию науки законов». (5. S. 32-33).
Переход к системным концепциям, по определению Л. Берталанфи, – это тот «коперниканский переворот» в биологии, подобный развитию физических представлений от аристотелевской системы мира к физике нового времени, который предстоит проделать и осуществление которого есть задача нашего времени. Для современной биологии характерны три взаимосвязанных способа объяснения, базирующихся на каузальном, системно-структурном и эволюционно-генетических принципах.
Переход к системным концепциям в биологии развивался параллельно с развитием таких же подходов в физике. «Новая эра, – говорит М. Борн, – со своим новым стилем началась в 1900 году, когда Планк обнародовал свою формулу излучения и идею квантов энергии… Вместе с квантами пришли новые взгляды на проблему противоположности субъекта и объекта. Они не являются ни совсем субъективистскими, как древние и средневековые учения, ни полностью объективистскими, как посленьютоновская философия». (6. С. 230). Новый стиль мышления основывался на соотношении неопределенностей Гейзенберга, принципе дополнительности Бора и принципе ограниченности представлений. В ходе развития науки для целей теоретического освоения реальности создаются такие простые образы, как частица, волна, точка, строгая локализация в пространстве. Они представляют собой абстракции, идеализации, лишь приблизительно соответствующие действительному положению вещей, их применение допустимо только в определенных пределах. Новый стиль мышления, по сути дела, есть уразумение того, что познание природы есть субъективное отображение реальности, которое постоянно изменяется и развивается.
Из биологических проблем вытекали те же самые следствия относительно нашего понимания природы человеческого познания. В этом отношении характерен доклад К.Х. Уоддингтона на Сербеллонианском симпозиуме. Уоддингтон справедливо утверждает, что биология в состоянии помочь найти истинное понимание природы человеческого знания. Его мысль состоит в том, что наши наиболее значительные научные достижения во всех областях относительно независимы от наших сенсорных возможностей. Представления об атомной структуре вещества, электромагнитном поле, вся классическая физика, квантовая механика и теория относительности могли бы быть созданы и дальтониками. Однако эти теории имеют не только объяснительную функцию, они являются также и основой техники, на которой зиждется современная цивилизация. Уоддингтон делает вывод: «Содержание наших знаний о мире определяется скорее нашими реакциями на него, чем приобретенным опытом». (7. С. 32). Уоддингтон высказывает глубокую мысль, что характер наших знаний, степень их детализации и то, какая часть реальности, и с какой именно стороны отражается в наших знаниях, – все это зависит от двух обстоятельств: от устройства органа познания и всей системы организма и от тех целей, которые возникают в ходе жизни индивида. В таком случае познание есть жизненная функция, необходимый элемент жизнедеятельности, а развитие познания есть один из аспектов эволюции жизни. Субъективность познания состоит в том, что, отображая реальность, наше познание выражает целеустремленность и активность субъекта, живого существа, и потому оно неизбежно ограничено.