Читать интересную книгу Комплекс полуночи - Ольга Баскова

Я попятился, тяжело дыша. Такого оборота дела никто не ожидал. Следовало оповестить милицию. Бесшумный лифт снова понес меня, на этот раз вниз.

– Так быстро, милок? – спросила добросердечная бабушка, когда я вышел из подъезда.

Вот черт! Теперь она сообщит мои приметы, и оперативники начнут погоню вовсе не за убийцей.

Стараясь не смотреть в ее сторону, я быстро ответил:

– Да. Спасибо.

– У тебя тут небось подружка?

– Да, – я уже бежал из двора, подгоняемый страхом. Машина, стоявшая недалеко, покорно приняла в свои объятья мое потное тело и рванула прочь, унося меня подальше от этого страшного места. Я не сразу заметил, как следом поехал старенький красный «Опель».

Честно признаться, сыщик из меня пока не получался. Преследовавшую меня машину я засек только через два квартала, и зубы отбили барабанную дробь. «Девятка», старавшаяся уйти от преследования, колесила между домами, но «Опель» не отставал. Когда я притормозил у аптеки, красная машина тоже остановилась. Да. Это была самая настоящая слежка, причем топорная. Впрочем, это и успокаивало. Пока меня предупреждали, что кому-то известно о моем расследовании и этот кто-то не хочет, чтобы я это расследование продолжал. Если они убедятся, что я не сверну с пути, они меня уберут. От этой мысли мне не стало страшнее даже тогда, когда я решил идти намеченным курсом. Кто бы ни были эти убийцы, они не дали возможности вести нормальную жизнь двум и так обездоленным детям – и это вызывало глухое раздражение. Не дождутся! Я прошел мимо «Опеля», всем своим видом демонстрируя олимпийское спокойствие. Сквозь тонированные стекла лица водителя не было видно. Ну и черт с ним! А вот номер мне обязательно удалось бы запомнить, если бы в лучших традициях детективного жанра его не заляпали грязью. Возле аптеки находился таксофон, и именно оттуда я сообщил в милицию о трупе в элитной девятиэтажке. Теперь можно было ехать домой и думать дальше, где раздобыть необходимую информацию. Красный автомобиль еще немного подержал меня в поле зрения и умчался на север. К дому моя «девятка» подъехала без сопровождения.

Глава 4

Однокомнатная квартирка, которую я снимал на окраине города, ждала меня. Здесь исчезли все мои страхи и снова заработало логическое мышление. Теперь следовало найти воспитателей, помнивших Должикова и Рыбину. Наверняка они вспомнят какие-нибудь важные факты их биографии.

«Завтра до работы поеду в детский дом, – подумал я. – Искать надо среди пожилых. Они всегда охотнее идут на контакт».

Звонок телефона заставил меня вздрогнуть впервые в жизни. Он прорезал тишину моей квартиры. Я подошел и, затаив дыхание, снял трубку. На линии кто-то сопел.

– Говорите, – мой низкий голос сорвался на фальцет, однако это никого не обеспокоило. На том конце незнакомый абонент нажал на сброс. Короткие гудки кувалдой били по нервам. Я прошел на кухню и вынул из шкафа бутылку водки. Видно, дело, которое попалось мне на этот раз, трудное и опасное. Горячий воздух, волнами врываясь в открытое окно, гладил плечи. Потной рукой я закрыл окно. Я предпочитал сидеть в духоте, но не оставлять ни малейшей щели. Впрочем, эти, если захотят, проникнут даже через закрытую дверь. Естественно, такая мысль не улучшала настроения.

Рюмка горячительного напитка сделала свое дело. Не считая кошмаров, тревоживших меня полночи, я сносно поспал. Мой старый друг-будильник возвестил: пора на работу. Я молниеносно оделся, кинул в рот кусочки сыра и колбасы, которые остались от вчерашнего одинокого пиршества, вызванного страхом, и сбежал вниз. Красный «Опель» терпеливо поджидал меня на стоянке. Я махнул водителю, как старому знакомому, и гордо прошествовал на автобусную остановку, решив, что среди людей мне будет легче скрыться. Я сел в маршрутку, понаблюдал, как автомобиль аккуратно преследует ее, и в голове у меня сложился план действий. Следуя ему, мне надо было выйти на две остановки раньше, что и было сделано. Потом я побежал в глубину проходных дворов. Растерянное лицо водителя, никогда мною не виденного, воображение нарисовало достаточно четко. Стоит ли говорить – мне удалось оторваться от преследования.

В холле детского дома меня встретила та самая пожилая женщина, что в первый раз проводила меня в кабинет директора. Мне почему-то показалось: она работает здесь довольно давно и знает Должикова и Рыбину. Вот почему я обратился к ней с вопросом:

– Давно здесь трудитесь?

Ее улыбка была доброжелательной. Детдомовцы людей с такой улыбкой обожают – те из них, кто на это способен. Но не дай бог этим людям в чем-нибудь провиниться! Любовь мгновенно перерастает в ненависть.

– Довольно давно, – ответила женщина.

– А вы не знали Петра Должикова и Яну Рыбину?

Ее выцветшие глаза глядели без всякого страха:

– Конечно.

Я вытащил удостоверение:

– Перед вами журналист крупной приреченской газеты. Можете уделить мне время?

Собеседница растерялась:

– Вообще-то, я занята.

– Прошу вас. Это очень важно.

Она махнула рукой:

– Ладно. Пока Валентины Петровны нет…

Я никак не отреагировал на эту фразу. Пусть узнает о смерти начальницы не от меня.

– Пройдемте в кабинет.

Я вытащил блокнот:

– Мне необходимо записать вашу должность, имя, отчество и фамилию.

– Воспитатель Полина Тимофеевна Кочетова, – представилась она. – Проходите. Это комната отдыха для воспитателей.

Я уселся на кушетку и обратился к женщине:

– А теперь расскажите все, что вы знаете об этих ребятах.

– Но почему именно о них? – удивилась Полина Тимофеевна.

– Яна пропала, и наша редакция осуществляет ее поиски, – говорить полуправду всегда легче, чем лгать глаза в глаза.

Кочетова вскинула седые брови:

– Разве это не дело милиции?

– Мы работаем параллельно.

– Тогда понятно. – Она вытерла капельки пота, поблескивающие бусинками на верхней губе. – И Яночка, и Петюня поступили к нам крохотными. Знаете, они оба отказники. Если вы хотите знать мое мнение, их мамаши просто обокрали себя, лишившись таких замечательных деток.

– А кто их родители? – поинтересовался я.

– Об этом ведает только Валентина Петровна, и никто, кроме нее. А зачем вам?

Моя улыбка сражала невинностью:

– Меня, как и милицию, интересуют все мелочи. Но давайте пойдем дальше. Их никто не пытался усыновить?

– Пытались, и неоднократно, – выпалила Полина Тимофеевна.

– И почему же не получилось?

Воспитатель задумалась:

– Все, что я здесь рассказала, опубликуют в газете?

Надо было срочно ее разуверить:

– Ни в коем случае. Видите, я даже ничего не записываю.

Она успокоилась и продолжала:

– У нас работала одна молодая женщина, Ирочка Хромова, добрейшей души человек. В юности ей пришлось сделать аборт, и доктора объявили неутешительный приговор – бесплодие. Именно тогда она и решила взять ребенка из детского дома. Даже двоих – Петю и Яночку.

Женщина перевела дыхание:

– И жили бы наши лапочки припеваючи, если бы не эпидемия гриппа. Врачи проглядели страшное осложнение – менингит. Так наши крошки лишились матери второй раз. Потом Яночка приглянулась одной богатой даме, и она стала хлопотать об удочерении.

– И?.. – Я вопросительно посмотрел на воспитателя.

– И ей это удалось, – с горечью заметила Полина Тимофеевна. В уголке ее глаза блеснула слеза. Что случилось дальше, было понятно и без слов, однако мне требовались подробности.

– А потом вернула?

– Да.

– Почему?

– Слушайте, – Кочетова мысленно перенеслась в тот день, когда высокая блондинка с массивными золотыми серьгами и грубым голосом тренера по футболу переступила порог детского дома. Она объяснила, что хочет взять ребенка, однако не совсем маленького, около четырех-пяти лет, и желательно девочку.

– Да, девочку, – повторила женщина, давая сотрудникам полюбоваться перстнем с огромным аквамарином. Потом ее водили по комнатам, и дама указала на Яну:

– Пожалуй, эта.

Полина Тимофеевна сжала локоть Валентине Петровне, смотревшей на блондинку с каким-то подобострастием:

– Не отдавайте ребенка. Она не будет ухаживать за ним как надо.

Директор строго взглянула исподлобья:

– Здесь, что ли, ухаживают как надо? Разве не вы все время повторяете: детям нужны родители.

– Но у нее нет мужа.

– Зато есть деньги.

Когда блондинка окончательно остановилась на Рыбиной, ей подсказали, куда обращаться, и вскоре пакет документов был готов. Полина Тимофеевна, до последнего лелеявшая надежду, что Яночку не отдадут в неполную семью, приуныла. В назначенный день женщина подкатила на новенькой иномарке, и Валентина Петровна с воспитателями наблюдали, как она втискивала ребенка на сиденье.

– Эта не будет хорошей матерью, – констатировала Кочетова.

– Поживем – увидим, – отозвалась директор, сжимавшая в кармане пакет с приличной суммой. Однако слова Полины Тимофеевны оказались пророческими. Девочку вернули через два года. Воспитатели боялись за психику ребенка, но Яна как будто обрадовалась возвращению в детский дом. Позднее она рассказывала Кочетовой: