Читать интересную книгу Добровольно проданная (СИ) - Шагаева Наталья

— Знакомая фамилия, это не судья?

— Он самый, но я тебе ничего не говорила, — как-то напугано отвечает Лена и открывает мне дверцу желтого «Матиза».

— А что произошло с Кристиной? — настойчиво спрашиваю я, когда мы выезжаем со стоянки.

— Я не знаю, Регина все уладит, не переживай, — сухо отвечает девушка и прикуривает сигарету. Легко сказать, «не переживай», когда, возможно, меня ждет нечто подобное. Становится страшно, но другого выхода у меня нет.

— А если девушка отказывается выполнять условия договора?

— Тогда она должна вернуть деньги и неустойку.

— Но это же незаконные договора, они не могут иметь юридической силы, — уверенно заявляю я, а Лена усмехается.

— Поверь, такие люди найдут способ взыскать долг, — злобно заявляет она и уже не кажется мне такой милой девушкой. — Но в договоре все прописано, ты можешь разорвать его и остаться при деньгах, если твой обладатель нарушит его сам.

— Что значит «нарушит»?

— Ну, например, сделает то, что не прописано в договоре. Поэтому внимательно читай контракт, когда подписываешь, перечитывать тебе его никто уже не даст.

— Спасибо за совет, — благодарю я, комкая подол юбки.

Мы въезжаем на территорию частной клиники и паркуемся на стоянке. А дальше начинается целое обследование. С меня берут несколько пробирок крови, осматривают, слушают, задают кучу вопросов о том, чем я болела, и даже делают кардиограмму. Но самое неприятное в этом гинеколог — мужчина лет пятидесяти.

— Проходи за ширму, раздевайся и садись на кресло, — сухо, я бы сказала, с недовольством и пренебрежением кидает он, начиная что-то писать в моей карте. Мне девятнадцать лет, у гинеколога я была пару раз, и это была милая женщина. Захожу за ширму, осматриваю кресло и сглатываю ком в горле. Не хочу, чтобы на меня смотрел, и тем более трогал, мужчина.

— А у вас нет врача-женщины? — выглядывая, спрашиваю, потому что никак не могу себя преодолеть.

— А чем я тебя не устраиваю? — недовольно бурчит мужчина и надевает перчатки. Напрягает, что он сразу обращается ко мне на «ты» и пренебрежительно. Я понимаю, что он намного старше меня, но все же я привыкла, что врачи интеллигентные люди.

— Вы… — пытаюсь подобрать слова, но доктор меня обрывает.

— Раздевайся, я уже столько насмотрелся, не думаю, что у тебя там что-то уникальное, — небрежно кидает он. — Не задерживай меня! С мужиками трахаться за деньги они бегут, а у гинеколога стесняются, — бурчит.

Кусаю губы, пытаясь сдержать слезы обиды. Он обращается со мной, как с проституткой, и возразить нечего. Во рту собирается горечь, хочется выбежать из кабинета и послать всех к чертовой матери. Что они обо мне знают?! До боли кусаю внутреннюю сторону щеки, пытаясь держаться и терпеть. Я больше никогда не увижу этого мужчину, и мне совершенно все равно, что он обо мне думает!

Раздеваюсь, кое-как залезаю на холодное кресло, опускаю ноги на специальные подставки, зачем- то максимально натягиваю края футболки и закрываю глаза, словно это меня защитит.

— Таксю-с-с, — тянет мужчина. — Жалобы есть?

— Нет, — сдавлено отвечаю и вздрагиваю, когда он прикасается ко мне, раздвигая складки. Это не больно, но жутко неприятно.

— Сейчас мазок возьму, не зажимайся. Расслабься, я сказал! — кричит он. Я не виновата, что у меня не получается расслабиться, тело неподвластно мне. — Все, можешь одеваться, недотрога, — гадко усмехается гинеколог. — Не переживай, «чистенькая» пока, — кидает он и уходит за стол.

А меня от этого его «пока» тошнит в прямом смысле слова. Быстро одеваюсь и выскакиваю из кабинета. Я выдержу! Так нужно! Пора становиться взрослой и принимать серьезные решения…

— С анализами все в порядке, но я и не сомневалась, — деловито говорит Регина, рассматривая заключение из клиники. — Так, вот контракт, — она указывает на бардовую папку, — почитай дома, но не подписывай пока. Завтра у тебя встреча с Константином.

— Зачем? — от растерянности спрашиваю я. Еще ничего не произошло, а у меня уже спирает дыхание.

— Ну как зачем? Никто не верит фото, сейчас все можно отфотошопить и подретушировать. Прежде чем заплатить деньги и взять тебя к себе, он хочет посмотреть. Ну, еще у него там какие-то «пунктики» насчет запахов, поэтому не пользуйся завтра никакими духами и дезодорантами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

ГЛАВА 3

София

Когда мама засыпает, я завариваю себе чай и сажусь за кухонный стол. Хочется кофе, но сердце колотится так, что, боюсь, после дозы кофеина выскачет из груди. Открываю папку и ничего не могу прочесть — буквы плывут, словно я зачитываю собственный приговор. Это действительно реальный, грамотно составленный договор, где прописаны обязанности сторон, сумма, процент Регины и неустойка в случае отказа, либо неисполнения обязательств. Я только пробегаюсь глазами, еще не вникая в саму суть, а воздуха уже не хватает. Встаю с места, распахиваю окно, глубоко вдыхаю. Но тянуть нет смысла, не убьет же он меня, в конце концов, а все остальное ради мамы я как-нибудь перетерплю. Сажусь назад, отпиваю еще чаю и начинаю читать:

«Основной целью договора является предоставление Уманской С.В. услуг интимного характера, а также проживание и сопровождение Адамади К.А,».

Звучит уже отвратительно: «услуги интимного характера».

«В перечень интимных услуг входит все, что не причинит вред жизни и здоровью Уманской С.В.». Этот пункт совершенно не утешает. Пугает слово «все». Не представляю, как я буду это исполнять, когда ничего не умею.

«Уманская С.В., обязана исполнять все требования и указания Адамади К.А. беспрекословно, если это не несет угрозу ее жизни и здоровью».

Сглатываю, не понимая, что означает прочитанное. Словно этот мужчина хочет сделать из меня дрессированную собачку.

«Адамади К.А. обязуется выплатить Уманской С.В. указанную в договоре сумму не позднее обговоренного срока. А также Адамади К.А. обязуется обеспечить Уманскую С.В. всем необходимым: жильем, питанием, медицинской страховкой, при необходимости предметами быта и одеждой».

Это все его обязательства. Я даже не знаю, как называть этого мужчину в голове. Хозяин? Владелец? Обладатель, как сказала Лена? В голове не укладывается. Зачем взрослому и состоятельному мужчине покупать женщин? Он же может завоевать любую. С его-то возможностями! Не хочет напрягаться? Или такой характер и запросы в постели, что никто не выдерживает?! Подобные мысли жутко пугают, до холодного пота.

В эту ночь я практически не спала. В голове крутились пункты контракта, мысли о маминой операции, страхи, и то, как я объясню свое отсутствие. Ненавижу лгать, даже во благо, я никогда не умела это делать, мне кажется, правда написана на моем лице.

Под утро, когда я почти задремала, вымотанная изнуряющими мыслями, в голове вдруг возник образ Кристины, девушки с разбитыми губами и сбитыми коленями, которая ворвалась в кабинет Регины. И ее слова о договоре. Понятно, что ее покалечил покупатель, но она даже не подозревала, на что идет…

Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь лицом в подушку и ругаю себя. Вот зачем мне вспомнилась эта Кристина?!

В итоге проспала я всего три часа, проснулась с кругами под глазами и головной болью. Встреча с Адамади была назначена в полдень. Потому что ему «удобно заскочить и посмотреть «товар» именно в это время, чтобы не отрываться от более важных дел», — так сказала Регина. А я все никак не могу привыкнуть к потребительскому отношению к себе.

— Лена, принеси ей, наконец, кофе покрепче! И никакого молока! — нервно кричит Регина, глядя, как я беспрерывно зеваю, а ее визажист колдует над моим макияжем. — Ну как так-то?! Почему именно сегодня? — сокрушается она. — Я не хотела тебя сильно малевать. Мы играем на нежности и естественности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сева, с этим можно что-то сделать? — спрашивает она, а меня интересует, почему все стилисты- визажисты мужчины? На самом деле я просто забиваю свою голову чем угодно, только бы не думать о предстоящей встрече.