Читать интересную книгу Ночная фиалка - Дебора Мей

— О, не так уж плохо, мадемуазель Фламель. К тому же голубое подходит к вашим глазам, подчеркивая их небесный цвет. На столе еще есть банты для волос.

Виола с досадой взяла кружевной бант и приложила его к своим каштановым волосам. Примерив его с разных сторон, она, наконец, выбрала наиболее эффектный вариант и закрепила бант, украсив золотой брошью в форме бабочки. Мадемуазель Аделаида, конечно, заявила бы, что это слишком кокетливо и вызывающе для приличной девушки. В свое время мадемуазель Аделаида Дельфор решила привить своей воспитаннице манеры и стиль поведения девушки из высшего света. И ей это вполне удалось. Виолу очень сердечно принимали подруги благодетельницы, проживавшие на улице Сент-Дени. Аура приятного скандала, которая окружала мадемуазель Дельфор со времен ее грехопадения, невзирая на сорок лет последующей тихой жизни, была овеяна пикантной романтичностью.

Для пожилых одиноких женщин, зачитывающихся любовными романами и в душе мечтающими пережить хотя бы одно подобное приключение, это было равносильно желанному дождю во время засухи. Благовоспитанные дамы закусывали удила и фыркали на каждого, кто сомневался в здравом смысле мадемуазель Дельфор, когда она решила дать приют в своем доме маленькой девочке, найденной на улице.

Когда девушки спустились в зал, где обычно проходил прием богатых заказчиц, хозяйка внимательно осмотрела свою помощницу и одобрительно кивнула:

— Очень мило. Брошь на волосах смотрится удачно. Одобряю, — мадам Лили щелкнула пальцами по столику с инкрустацией. — Полагаю, что вы уже знаете о сегодняшних посетительницах. Эти дамы принадлежат к правящим домам Румынии и Венгрии. Конечно, они понятия не имеют о последних новинках моды, ведь в их варварских землях живут одни дикари, которые едят ужасный капустный суп, и от них за версту пахнет чесноком. Но мы должны принять их с должным почетом. Предположительно, ожидается человек шесть или восемь. Придется обслуживать всех одновременно. Так что будьте порасторопнее.

— Конечно, мадам, — согласилась Виола. Она слегка смутилась, но все же решилась задать вопрос: — Мадам Лили, можно мне поговорить с вами о личном?

Хозяйка сурово взглянула на нее.

— У меня сейчас нет времени для частных разговоров.

— Я живу одна, мадам… — о, как это трудно заставить себя говорить. — Я в сложной ситуации сейчас… И это платье…

— Оно должно быть оплачено из вашего заработка. Подобные случаи оговорены в контракте.

Виола опустила глаза, но не отступала:

— Мне не прожить на то, что останется.

Мадам Лили помолчала мгновение.

— Вы обязаны одеваться в соответствии с вашим положением, чтобы выглядеть достойно. Я не могу позволить послаблений в отношении кого-либо, — возникла еще одна невыносимая пауза. — Но я посмотрю, что можно сделать, — неожиданно смилостивившись, произнесла хозяйка.

Виола испытала чувство облегчения.

— Благодарю вас, мадам, — она сделала реверанс, в то время как мадам Лили уже отвернулась от нее.

Виола отправилась лично выбирать материал для показа — кружева, бархат, атлас и шелк. Вместе с остальными девушками она переносила рулон за рулоном в выставочный зал, где высокие зеркала отражали выставленные на манекенах готовые платья, многочисленные кресла и кушетки, столики для чая и огромные столы для тканей.

Как только она уложила последний рулон парчи, лакей провел в зал графиню Дарьяши и сопровождающих ее дам. Миловидные мадьярки принялись с любопытством разглядывать интерьер выставочного зала, а мадам Лили поспешила сделать низкий реверанс перед дамами и предложила им устроиться в креслах.

— Мадемуазель Фламель, — мадам Лили обернулась к Виоле. — Обслужите наших гостей, — она подтолкнула девушку вперед, а сама с поклоном отошла в сторону. — Я распоряжусь насчет кофе и пирожных и оставлю вас ненадолго в обществе моей лучшей помощницы.

Виола вежливо протянула альбом с моделями наиболее величественной даме, но та с улыбкой отвела его в сторону и что-то произнесла на необычном языке. Остальные дамы также отказались взглянуть на модели. Виола извинилась и подошла к столу, где были разложены ткани. Может быть, они хотят сначала рассмотреть материал? Но мадьярки даже не взглянули в ее сторону и, посмеиваясь, переговаривались на своем странном языке.

— Прошу прощения… — сказала Виола растерянно, — Я не понимаю…

Одна из женщин милостиво произнесла с очень сильным акцентом:

— Мы хотели бы подождать наших приятельниц из Румынии — княгиню Фьореску и ее дочь.

Виола вежливо поклонилась посетительницам и замерла в нерешительности. Мадьярки вновь что-то защебетали на своем гортанном языке, время от времени все же посматривая в сторону выставленных на показ платьев. К счастью, мадам Лили уже распорядилась прислать поднос с пирожными и кофейником, чему дамы весьма обрадовались и еще больше заулыбались. Они были похожи на забавных смеющихся кукол — точно такие же румяные и нарядные, но находиться в их обществе, не зная мадьярского языка и не понимая, чего они хотят, было утомительно. Именно поэтому, когда спустя полчаса раздался шум экипажа, остановившегося на улице у входных дверей, Виола почувствовала облегчение и с радостью объяснила:

— Кажется, прибыли те, кого вы ожидаете.

Через несколько минут в дверях появились новые посетительницы. Первой в зал вошла величественная женщина. Она была одета в пурпурное шелковое платье, которое излишне подчеркивало ее высокую грудь. Следом за ней вошла изящная девушка такого же роста, довольно красивая, хотя и слишком смуглая.

Мадам Лили с подобострастием встретила их, сделав глубокий реверанс:

— О, ваше сиятельство, моему скромному салону оказана большая честь вашим посещением, — промурлыкала она, приглашая посетительниц войти.

Но оказалось, что дамы Фьореску прибыли не одни, поскольку вместе с ними в салон вошли еще две женщины. Взглянув на них, Виола, забыв об учтивости, уже не могла глаз отвести. Подобных красавиц девушка еще никогда не видела — обе статные, темноволосые, синеглазые, с правильными чертами лица и открытыми улыбками. Несомненно, это были мать и дочь, поскольку в глаза бросалось их удивительное сходство. Хотя туалеты этих дам отличались простотой по сравнению с их спутницами, но Виола понимала, что именно в таких платьях и таится истинная элегантность и безупречный вкус. Более старшая дама была облачена в темно-синее платье с мягкой драпировкой, а дочь украшала собой нежный шелк цвета чайной розы.

Заметив легкое недоумение на лице хозяйки салона, княгиня Фьореску милостиво объяснила: