Читать интересную книгу Накануне катастрофы - Николай Томан

— Дайте крупнее, — отрывисто приказал Хазард.

— Крупнее уже невозможно, сэр, — ответил полковник. — Мы и так используем самую мощную нашу камеру и телеобъектив новейшей конструкции.

Капитан, все время напряженно стоявший позади генерала, торопливо стал подкручивать ручку фокусировки изображения. Тонкие пальцы его рук заметно дрожали при этом.

— Оставьте вы аппарат в покое! — закричал Хазард на капитана — ему тоже передалось нервное напряжение окружающих. — И не дышите, пожалуйста, мне в затылок.

Капитан поспешно отошел от Хазарда на несколько шагов и замер на месте.

А негр между тем спокойно шел по территории базы. Похоже было, что он напевал или насвистывал что-то. Но вот он дошел до сектора Z-15 и скрылся за овальной насыпью верхнего покрытия одного из складов. Генерал Хазард неспокойно заерзал на своем стуле. Капитан, регулировавший его телевизор, совсем перестал дышать. Даже знаменитый своим хладнокровием полковник Причард почувствовал с досадой, как повлажнели вдруг ладони его рук.

А когда оператор переключил свою камеру на панораму базы, отчего освещенность экрана резко увеличилась — все вздрогнули невольно. Потом наступило томительное, тревожное ожидание. Слышно было только, как тикали где-то настольные часы да негромко гудело что-то в телевизорах.

И вдруг в небе над базой появились три точки. Они быстро увеличивались в размерах и опытный глаз генерала Хазарда тотчас же распознал в них тяжелые реактивные бомбардировщики типа В-52.

— Что это такое, полковник? — воскликнул Хазард, вскакивая со своего места. — Откуда они взялись?

— Не знаю, сэр… — растерянно проговорил Причард.

— Немедленно свяжитесь с ними по радио, — багровея, продолжал кричать Хазард… Но тут экраны телевизоров ослепительно вспыхнули вдруг и еще мгновение назад ярко сиявшее небо, сразу же стало черным, как ночью, а на том месте, где был склад сектора Z-15, бешено заклубилась какая-то бурая масса пыли, из которой чудовищной силой выпирало раскаленное добела слепящее глаза гигантское полушарие. По земле хлынули во все стороны мощные воздушные струи. Раскаленная полусфера, быстро разрастаясь и тускнея, устремилась в небо, увлекая за собой клубящуюся массу пыли и газов. А еще через несколько мгновений в воздухе висел уже десятикилометровый фантастический гриб, гигантская витая ножка которого, и пышная шляпка продолжали бешено клубиться, меняя цвет и внешние очертания.

3

КЕРРИ не ошибалась — Джонни Мунн действительно был влюблен в свою астрономию. Заблуждалась она только в одном — увлекался он не звездами и не галактиками. Еще менее волновали его все разновидности галактических и внегалактических туманностей диффузных и планетарных. Не был он поклонником теории «расширяющейся вселенной» бельгийского аббата Леметра. Джонни вообще не придавал большого значения загадке «красного смещения» в спектрах галактик, на основании которого выводилась теория Леметра.

Джонни Мунн был, конечно, в курсе всех этих астрономических идей и теорий. Занимался же он космическими телами настолько ничтожными в сравнении со звездами и планетами, что Керри, пожалуй, стала бы даже посмеиваться над ним, и он предусмотрительно не посвящал ее во все подробности своей «узкой специальности», ибо считал почему-то, что Керри признает только «крупномасштабность». Да и как было признаться ей, что он занимается всего-навсего астероидами — почти космической пылью, в сравнении со звездой сверхгигантом Антаресом, превосходящим по объему наше солнце в двадцать два миллиона раз! Зато гигантские звезды, которыми занимались другие астрономы, не имели к нашей маленькой Земле прямого отношения, ибо были удалены от нее миллионами световых лет. А вот астероиды, метеориты и прочая «космическая мелочь» вторгались в жизнь нашей планеты не только в переносном, но и в буквальном смысле.

Примерно года полтора назад поймал он в объектив своего астрографа и сфотографировал довольно крупный астероид, не зарегистрированный другими астрономами. Обстоятельство это впрочем не столько обрадовало, сколько удивило его. Он хорошо знал, что не только такие крупные астероиды, как Церера, Веста или Юнона, но и совсем маленькие, поперечник которых составлял всего один километр, давно уже были учтены астрономами.

Будучи человеком осторожным, он не поднял тогда шума по поводу своего открытия, хотя очень тщательно просмотрел все каталоги и справочники малых планет. По поперечнику лишь один астероид был близок к открытому Джонни Мунном, но его орбита находилась значительно дальше от Земной. И вот вчера сделал Джонни еще одно открытие. Его астероид, который он назвал вопреки традиции не именем античной богини, а именем знакомой девушки Керри, снова попал в поле зрения его астрографа. На этот раз, однако, появился он не только раньше, но и гораздо ближе к Земле. Это насторожило Джонни, и он решил высчитать и поперечник открытого им астероида и орбиту его с еще большей тщательностью.

Свои исследования вел он теперь не только оптическими приборами, но и с помощью телевизора, подключенного к одному из телескопов. Идея эта, собственно, пришла в голову не столько ему, сколько профессору Писфулу. Совершенно убитый скандальным провалом «сенсации генерала Хазарда», профессор первое время отказывался от всякой научной работы и даже ушел из колледжа, в котором преподавал долгие годы. С некоторых пор, однако, он все чаще стал захаживать в обсерваторию. Директор хотя и считал профессора чудаковатым и даже, пожалуй, не совсем нормальным человеком (все из-за этой злосчастной истории с псевдомарсианами!), снисходительно разрешил ему все же производить тут свои эксперименты.

Поддавшись общему мнению, Джонни тоже некоторое время относился к Писфулу, как к чудаку, хотя в намерении профессора приспособить телевизор для приема пойманных телескопами звезд не видел ничего особенного, так как способ этот применялся уже некоторыми обсерваториями. Постепенно, однако, Джонни убедился, что Писфул блестящий знаток телевидения и что конструкция его аппарата куда более совершенна, чем многие другие. Его электронно-лучевая трубка была необычайно чувствительна даже к самым слабым источникам света. Когда вчера подключили они один из рефлекторов к телевизору Писфула, «Керри» получилась на экране его такой отчетливой, какой Джонни никогда еще ее не видел.

— Ну, как, — спросил молодого астронома профессор Писфул, — довольны вы «портретом» вашей «Керри»?

— Вполне, мистер Писфул, — весело отозвался Джонни. — Она теперь прекраснее, пожалуй, самой очаровательной дикторши наших телевизионных компаний.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});