С куда большим интересом, чем кучу жженой техники, он рассматривал подбитые танки. Они, к слову, не слишком-то хорошо горели – то ли конструктивные нюансы, то ли просто японцы на славу поработали, конструируя систему пожаротушения. Впрочем, сгорел вражеский танк или нет, если поле боя осталось за тобой, непринципиально – эвакуировать для ремонта его все равно не смогут. Приятным бонусом шла возможность рассмотреть вживую результаты попаданий снарядов. И, к слову, оценить их воздействие на японскую технику – актуальнейший момент, стоит признать.
Самой большой проблемой русских танков теоретически были относительно слабые бронебойные снаряды. В отличие от капитально перестроенных моделей, которые Поляков обкатывал недавно в Польше, имеющиеся в наличии экземпляры были именно приспособлены под их группу. Стало быть, и орудия имели те же ограничения, что и установленные на серийные машины. С другой стороны, и «Тип 10» – не откровение в современном танкостроении. Во всяком случае, с последней модификацией «Абрамса» (или, не к ночи будь помянута, новой «Меркавой» с ее жутким орудием[3]) сравнивать нет даже смысла. Да и били их в борт.
Поляков как раз слезал с брони третьего по счету танка (одно и то же, честно говоря, броню проткнули, как картонную, экипаж частью погиб, частью сбежал, пожара не было, детонации боезапаса тоже), когда его отловил Полтавец.
– Ну что?
– Да ничего, откровенно говоря, – Сергей отряхнул испачканный в копоти рукав, добившись лишь, что сажа теперь была и на кистях рук. – С этим бы справился кто угодно. Как думаете, они купятся?
– Надеюсь, – хмыкнул полковник. – Здесь им прямая дорога к авиационному заводу, а это, как ни крути, стратегический объект. И объезжать тяжело и долго. Раньше в этих местах возделывали рис, так что, считай, вся местность – одно сплошное болото.
Поляков кивнул. Он это, конечно, и так знал, но еще раз услышать… Не то чтобы это было важно, однако же на нервы действовало успокаивающе.
– Третья атака, значит…
– Скорее всего, – кивнул Полтавец. Уж кто-кто, а он успел изучить тактику японцев. Свои танковые спецподразделения, в которых, как подозревали аналитики, используют группы, аналогичные их собственной, противник применял иначе. Более логично, безо всяких метаний. Русские постоянно экспериментировали, пытались нащупать для них оптимальную нишу, то играя от обороны, то пуская в «свободное плавание», то ставя на острие атаки, а то выдумывая что-то еще. Японцы же придавали их на усиление обычным частям в местах, где встречалось упорное сопротивление, подавить которое обычным способом выглядело чересчур затратно. С точки зрения материальных затрат наверняка эффективнее, вот только сейчас у русских танкистов появлялся шанс доказать, что их вложения в универсальных солдат тоже не из пальца высосаны.
– А может, и вторая.
– Нет, вряд ли. То, что сейчас произошло, всего лишь щелчок по носу. Больно, обидно, но и только. Свои козыри они выложат, только когда будут уверены – взламывать нашу оборону стандартными методами обходится слишком дорого.
Полтавец оказался прав – все же опыт не пропьешь. Часа три спустя в небе загудели, уверенно приближаясь, двигатели самолетов, но откуда-то с севера навстречу им стартовали две ракеты. Мощный взрыв, скрываемый тучами, а потом еще один, глухой, далекий и на земле, подтвердили – зенитчики старались не зря. А чуть позже полковник сообщил – удалось свалить F-2. Точнее, Mitsubishi F-2 – среднего качества истребитель-бомбардировщик, по сути, перелицованный F-16. Не самый желанный трофей, разумеется, но тоже неплохо.
На следующий день, утром, к позициям русских вновь выдвинулись японские танки, однако проявлять особую настойчивость в атаке не стали и, потеряв две машины, отступили. Теперь оставалось лишь ждать, когда японцы решат нанести полновесный удар. И решат ли вообще, учитывая, что дела на фронте у них несколько ухудшились. Все же Китай – огромная страна, заводов много, и сейчас они стремительно наращивали производство. Конечно, в спешном порядке разворачивающаяся по штатам военного времени армия будет уступать профессионалам, которых японцы уже перемололи. Это плохие солдаты, но их будет много. И техники у них – тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несколько западнее. Следующее утро
– Пора, красавица, проснись!..
Будучи истинным поляком (там даже где-то шляхтичи затесались) по отцовской и не менее истинным евреем по материнской линии, Полански, тем не менее, был знаком и с поэтами извечного врага Польши. Пушкина он, к примеру, в последнее время цитировал часто и с удовольствием.
– Уже встаю, – Дина одним гибким движением выскользнула из-под одеяла и едва сдержала смешок, видя, с какой поспешностью отворачивается напарник. Все же в чем-то у него было очень пуританское воспитание. Что и неудивительно, в общем-то. Как он однажды проговорился, родители его – потомственные интеллигенты, со всеми вытекающими из этого последствиями. В бою он, конечно, забывал о налете хороших манер и прочей мишуре, но в спокойной, мирной, как сейчас, обстановке наследие трудного детства вылезало наружу моментально.
Пока девушка плескалась в душе, Полански терпеливо ждал в зале. Гостиничный номер был не просто большим – огромным! Здесь, в Китае, успели понастроить городов, которые сейчас один за другим бросали. Население бежало прочь от войны, а учреждения, ответственные за инфраструктуру, по-прежнему работали. Так что найти функционирующую гостиницу не составило труда, равно как и, воспользовавшись служебным положением, занять номер класса люкс. Можно было и два, но у Дины создалось впечатление, что Полански в начавшемся вокруг бардаке попросту боится оставлять ее одну. Вот и занял одну из комнат, заодно хорошенько разорив местный бар.
А вот сопровождающего они поселили отдельно, в номер классом пониже. Заметно ниже – стандартный туристический эконом. Алекс обиделся, ну да он сам виноват. Лихой одессит решил, видимо, что ему море по колено. Ага, Черное. И начал клинья бить к заезжей даме. Долго бил, минут пять, а затем вернулся отошедший куда-то Полански… В общем, слегка придушенный воротом Гоц висел в воздухе, крепко прихваченный за шиворот рукой гиганта, и слушал ласковое внушение на тему необходимости соблюдения правил субординации. А также о печальных для здоровья последствиях, которые случаются с теми, кто этого не понимает. Одессит внял, хотя и, если думал, что его никто не видит, бросал злобные взгляды на Полански. Тому, впрочем, было плевать.
Когда Дина, активно просушивая волосы полотенцем, вошла в холл, ее напарник как раз смотрел информационный канал. Разумеется, их было тут куча, но почти все китайские, а неблагозвучное щебетание, которое местные почему-то называли языком, неподготовленное человеческое ухо воспринимать в данном качестве отказывалось категорически. И, разумеется, понимать, что эти узкоглазые пытаются сказать, тоже. Хотя, в принципе, и без этого ясно – подлый враг, героическое сопротивление, вся страна в едином порыве и прочее бла-бла-бла. Нет, конечно, они все правильно говорят, так вещал бы телевизор любой страны, однако для стороннего наблюдателя это все же скучновато и, главное, бесполезно.
Именно поэтому Полански не стал тратить время на ерунду, а наскоро перебрал каналы, просмотрев вначале CNN, а потом русский новостной. В принципе, там говорили практически одно и то же. Политические акценты, правда, расставляли совершенно по-разному, однако, если их отбросить, то в сухом остатке получалось как под копирку. Не катастрофа, но что-то к ней близкое. Да уж, очень близкое. Как осторожно выражались дикторы, «обстановка на фронтах крайне тяжелая». Китайская армия откатывалась, теряя территории и, главное, порты, энергетические узлы, промышленные центры. Японская, с точностью до наоборот, продвигалась вперед, захватывая все это. В последние дни темпы наступления несколько замедлились, но тут больше вина отставших тылов и растянувшейся до безобразия линии фронта. А так – все по-прежнему, и отчаянные попытки китайской армии остановить агрессора пока что успехом не увенчались.