Читать интересную книгу Аномальная зона - Андрей Кивинов

– Однако парень-то пропал… – подал голос с крапчатой кобылы ковбой и хозяин салуна Данила. Для человека в таком легкомысленном наряде реплика прозвучала на удивление рассудительно.

– Напился и провалился. В болото! – ухмыльнулся Рома.

– Не ржи! – оборвала его Татьяна. – Здесь многие их видали!

Толпа вновь загудела.

– А кой-кто и раньше видал! – воскликнула деловитая Марфа, облаченная в видавший виды цветастый сарафан. – Вот дед Тарелка их видал! Скажи, дед!..

Все расступились, давая сухонькому деду Тарелке пройти в центр форума. Дед крякнул и вышел. В руках он держал бутыль самогона. Дед обвел собравшихся косым взглядом.

– Чего молчишь?! Говори!.. – раздалось из толпы.

Дед Тарелка неспешно поднес бутыль к губам, сделал изрядный глоток. Эльхан снова ругнулся по-своему. На сей раз он выражал свое неудовольствие христианскими религиями, не возбраняющими своей пастве злоупотреблять продуктами переработки спиртосодержащих культур. Пожив десять лет в тесном контакте с представителями этих религий, Эльхан и сам научился пренебрегать безалкогольной моралью Аллаха. За что и был наказан: пропитанная сивушными маслами печень барахлила, как мотор старого «Запорожца».

Дед Тарелка сухо откашлялся и начал:

– Было это еще при «сухом законе»… Был тогда такой секретарь Горбачев, сам с отметиной на лысине, будто из Космоса прилетел. Ему из-за этой отметины пить было нельзя, и вообще много есть было нельзя, только пиццу можно, вот он и ввел сухой закон, и продукты многие отменил…

В обход «нормальным героям» пришлось шкандыбать не меньше часа. Оперативники изрядно устали. Рогов и Стрельцов шли молча, погруженные в не самые радужные мысли. Семен, переодевшийся-переобувшийся в пляжный костюм, по-прежнему пребывал в веселом настроении, продолжая напевать разные песенки, и даже успевал умиляться белочкам на деревьях.

Наконец впереди показались покосившиеся избы.

– Почти пришли, – несколько виноватым голосом произнес Василий.

– Километров семь отмахали, – устало прикинул Гриша. – Во, смотрите! Чего это у них? Выборы?

С дороги было хорошо видно пеструю толпу на опушке.

– Толковище. И этот там… Чингачгук, – заметил Рогов.

– Урожай делят, – предположил Семен, критически оглядывая заросшее сорняками поле.

– Или инопланетянина поймали, – хохотнул Стрельцов.

Он и не мог предположить, что почти угадал. Но, как говорится, «с точностью до наоборот»…

Обстановка на опушке меж тем накалялась. Захар наседал на Дорофеева:

– Ты деда Тарелку не оскорбляй!! Мы сами кого хошь!! И патрятизьмом не тыкай!!

– Фиников пусть оскорбляет, они это любят! – пробасил Игнат.

Толпа гудела. Эльхан рычал, еле сдерживая себя. Рома сдерживаться больше не мог и не хотел. Шепнул Дорофееву: «Виталик, я пугану!», остановлен шефом не был, бросился к джипу, вытащил из салона помповое ружье, подбежал к Захару и наставил на него ствол:

– А ну быстро лес валить!..

Толпа охнула, а Захар, ни на секунду не смутившись, рванул на груди рубаху:

– Стреляй, буржуй недобитый!!

И сделал шаг навстречу Роме. Тому пришлось отступить.

Выстрел все же раздался – с криком: «Не шали!» пальнул в воздух ковбой Данила, несправедливо прозванный Роговым индейцем Чингачгуком.

Петро неожиданно бодро отпихнул Татьяну и замахнулся на Рому топором:

– Щас я тебя повалю! Будет тут у нас!..

Дорофеев устало и недовольно вздохнул, опустил ствол Роминого ружья, успокаивающе поднял руку. Его послушались. Мощная фигура бизнесмена и его спокойствие действовали отрезвляюще.

– На что пить-то будете, мужики? – спросил Дорофеев.

– За нас не боись! – мотнул головой Захар. – Без ентого не останемся!

– А захотим, и не будем пить! – громко икнул дед Тарелка. Толпа примолкла, как громом пораженная смыслом сказанного.

– Захотим и не будем! – упрямо повторил Тарелка. – Назло!

– Разве что назло… – буркнул Дорофеев.

Услышав выстрел, оперативники удивленно остановились.

– О-го. Пальба началась, – констатировал Стрельцов.

– Я же говорю, Дикий Запад, – кивнул Семен. – А чем Марс хуже Земли? Первопоселенцы против аборигенов. Все как у нас. Только у них-то еще – Бог войны, все дела…

Выстрелов больше не было. Переглянувшись, друзья решили не вмешиваться. Идти своей дорогой. В конце концов, отдыхать приехали.

Трехсотдолларовое ранчо Федора Ильича выглядело на все четыреста пятьдесят, а то и на пятьсот.

Домик небольшой и старенький, но довольно крепкий и такой с виду… опрятный, что ли. Банька чуть в стороне – крохотная, но ведь не оргии там устраивать. У туалета, что в глубине участка, на крыше – резной петушок.

– Почти как в сказке Пушкина, – отметил Семен. – Хоть что-то наше, родное-посконное. А то все ковбои, космонавты…

– Так петушок тоже там был… от шамаханского колдуна какого-то, – усомнился Гриша.

Семен понял, что лопухнулся, но признать этого не захотел:

– Это царица была шамаханская, а петушка колдун из России бандеролью выписал. Ярославской породы…

Участок довольно большой. На нем грядки, садовые деревья. Там же внушительно стояла «Волга» Васькиного тестя. Теща возле дома увлеченно доила козу и что-то ей негромко рассказывала. Коза равнодушно махала хвостом. Куры ходят кудахчут. Неужели из тех крохотных цыплят выросли, что в ванной пищали? Удивительно даже. Сам Федор Ильич рыл ямы под столбы для установки забора: старый совсем развалился. Свежие столбы лежали тут же, радовали глаз белыми, сияющими на солнце боками. Идиллия, короче. Тесть и теща так увлеклись здоровым деревенским трудом, что на гостей внимания не обращали. Василий кашлянул: ноль эмоций. Пришлось подать голос:

– Привет трудовому народу!

Тесть тревожно оглянулся, тут же просиял, бросил лопату и с радостным криком: «Зятек!» побежал обниматься с операми. Куры тоже поспешили на роговский голос. Признали, не иначе…

– Мать, гляди, Васек с друзьями приехал! Я уж и не ждал.

– Сами ж помочь просили! – напомнил Василий. – Вот мы на выходные и вырвались.

– Еще пару отгулов взяли, – добавил Стрельцов.

– Молодцы! – обрадовался Федор Ильич. – Очень кстати, а то с забором мне одному… Трудно уже. Возраст! Заодно отдохнете! Вы, Семен, смотрю, искупались уже. Как водичка?

– Места у вас, Федор Ильич, знатные, – ушел эксперт от прямого ответа. – Неземной красоты.

– Что ты! А воздух какой…

Подбежала теща, справившаяся, наконец, с козой.

– Добро пожаловать, гости дорогие! Ленка-то с внучеком где?

– Ленку с работы не отпустили, а Лешка в лагере от ГУВД.

– В лагере? – забеспокоилась теща.

– Ну, типа в пионерском. Только он сейчас не пионерский, а просто лагерь называется. А как еще? Другого слова не придумали…

– Пионерской зоной можно было назвать, – не слишком удачно пошутил Семен.

Вася извлек из кармана «карту»:

– Папа, вы что здесь изобразили?

– Где? Сейчас очки надену…

– Какая ж тут переправа? – ткнул Рогов пальцем. – Семен чуть не утонул.

– Ой. Там же не ходят, – всплеснула руками теща. – Ты что им нарисовал, старый дурак? А если бы они с ребенком приехали? Утонул бы Лешка! Он же плавать еле умеет!

– Ну, мы ребенка вперед не пустили бы! – утешил тещу Семен.

– Понимаешь, Васек, – объяснил Федор Ильич. – Я ведь здесь в ноябре был, когда дом смотрел. Уже лед стоял… Я и не сообразил…

– Думал, и летом стоять будет? – язвительно спросила теща.

– У вас Марс все-таки, – заметил Семен. – А на Марсе всяко быть может…

– Ты-то не лезь, – одернул Федор Ильич супругу. – Иди лучше стол готовь.

– И правда… – всплеснула руками теща и побежала в дом, споро почесав по дороге за ухом меланхоличную козу.

– Надо было вправо по берегу, – запоздало объяснял маршрут тесть. – С километр всего-то. Там самое узкое место. И бревно брошено.

– После уж нашли, – кивнул Василий.

– Местные насчет этого моста третий год жалобы пишут, – сказал Федор Ильич. – Во все инстанции. Сейчас до Думы добрались. Потом Президенту собираются жалобу отправить.

– Зачем? – не понял Стрельцов.

– Как зачем? Чтоб власти мост починили.

– Проще ж самим, – удивился Стрельцов. – Не сильно сложнее вашего забора. Леса вокруг навалом. Пяти мужикам на пару дней работы.

– Это ясное дело, – согласился тесть. – Но они, во-первых, пьют все время. А главное: справедливости добиваются. Из принципа.

– А я вот из-за их принципов чуть не утонул, – покачал головой Семен. – Кстати, а чего они там митингуют? Тоже из принципа?

– Аж из ружей палят, – сказал Стрельцов.

– А, это… – Федор Ильич многозначительно прищурился, предвкушая, как попотчует гостей не только самогоном с закусоном, но и удивительным рассказом. – Тут у нас такое творится!