Читать интересную книгу маленькие и неприметные - Сергей Семипядный

Марина Бояркина нахмурилась. Действительно, ещё не известно, в кого метил убийца. А вдруг в неё? Марина вспомнила про случай на дороге. Второе. Ветренко ездила не на «Вольво», а на «шестисотом» ослепительно белого цвета. И дача у неё была не по Ярославскому шоссе, а по Рублёво-Успенскому.

Подлесный внимательно наблюдал за размышлениями Бояркиной, точнее, за отражением её мыслей на эмоциональном женском лице. Четверть часа тому назад он дважды выстрелил в стену, перпендикулярную двери квартиры Бояркиной, целясь таким образом, чтобы пули прошли в двадцати сантиметрах от Марины. О том, что возможен рикошет, он прежде как-то не подумал.

Оружие ему раздобыл Волчанкин. Газовый револьвер, приспособленный для стрельбы патронами от малокалиберной винтовки. Вязаную шапочку и халат синего цвета, какие носят уборщицы, Подлесный купил на рынке. Он всё продумал, рассчитал, спланировал. Результат – операция прошла безупречно. А вот выводы, которые сделала Маринка, додумавшись до того, что стреляли в неё по ошибке, вызвали у Подлесного лёгкий шок.

– А может быть, в меня? – Бояркина недоумённо уставилась на Подлесного. – Но – почему?! Я – маленькая и неприметная! Я – почти что никто в этом мире!

Дмитрий молчал. Сама пускай думает. Пусть думает и решает. Она, видите ли, никто! А он, Дмитрий Подлесный, в таком случае – что? Его, согласно её классификации, наверное, и вообще существовать не должно.

***

Через день Бояркина забыла о покушении на её жизнь. Провела широковещательную кампанию, обсудила со всеми практически знакомыми это жуткое происшествие да и выбросила его из головы, как выбрасывала всё, не имеющее рационального объяснения. Маг и колдунья Марина Григорьевна Бояркина в сугубо личной жизни предпочитала пользоваться достижениями кондового материализма.

Подлесный уже возложил на себя обязанности телохранителя, но, ввиду несерьёзного отношения Бояркиной к собственной безопасности, выполнять их в полной мере возможности не имел. Вот и сейчас она ушла в магазин одна, наотрез отказавшись от того, чтобы он её сопровождал.

Дмитрию вспомнилась та её усмешечка: «Ты думаешь, они снова этаж перепутают?» Нет, в следующий раз он проделает всё таким образом, что не останется у неё ни малейших сомнений в том, кто в действительности является объектом покушения. Даже не покушения, а целого ряда покушений. Ужас, который она вынуждена будет пережить, стимулирует работу её мозга, и жертва, наконец, осознает, что была на краю гибели не впервые. И все её ощущения удвоятся и утроятся. Инфаркт бы только не свалил несчастную, лишь бы не парализовало бедненькую.

Намечтавшись вволю, Подлесный приступил к обдумыванию конкретного плана, для чего поднялся с дивана и отправился на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Попивая кофе, он строил планы предстоящей операции и при этом то улыбался, то хмурился. Когда, например, вообразил живописнейшую картинку расстрела Маринки из револьвера, заряженного как обычными пулями, так и пластиковыми, – пластиковая пуля травмирует её, достаточно легко, а настоящие оставляют жуткие пробоины или выбоины, – он смеялся. Когда же принялся размышлять, где достать хотя бы одну пластиковую пулю – одной, кстати, достаточно, – то нахмурился и помрачнел, ибо ничего путного в голову не пришло.

Очень эффектно смотрелся бы взрыв её «вольвёнка», доступ к которому для него, естественно, проблемой не является. Главное, напротив, состоит в том, чтобы не навлечь подозрений на себя лично. И он может не просто сунуть сумку с взрывным устройством в багажник или под сиденье, а установить, к примеру, взрыватель в глушитель, установить таким образом, чтобы замыкание контактов произошло спустя некоторое время после запуска двигателя.

Правда, браться за организацию взрыва, не имея достаточного опыта, очень опасно. Можно и самому взлететь, распавшись на кусочки, и Маринку убить, не желая того, и посторонних людей зацепить ненароком.

– Ладно, ещё раз обстреляем, – вслух сказал Дмитрий, выходя из кухни.

– Что? – спросила Бояркина.

Подлесный вздрогнул. Оказывается, она уже вернулась.

– Ты опять не закрывала дверь? – рассерженно произнёс он. Подлесного и в самом деле бесила эта привычка Марины не запирать дверь на замок, если она отлучалась ненадолго.

– С чего ты взял? – нагло глядя ему в глаза, вскинула бровки Марина.

– Я бы слышал шум замка.

Бояркина сунула руку в сумочку, вынула ключи и потрясла ими перед носом Подлесного.

– Видишь?

– Это ещё ничего не значит. Допускаю, что ключи у тебя с собой, но дверь ты не закрывала. Сейчас, по крайней мере, ты не открывала замок.

– Ошибаешься, открывала.

– Я бы слышал.

– А если бы слышал, то не разговаривал бы сам с собой. Кстати, что за тему ты обсуждал тут с приятным собеседником? – Марина стала иронична.

– Тебя это не касается, – ответил Подлесный и направился в спальню.

– Слава Богу, если это так, – бросила ему вслед Бояркина.

Присев на кровать, Подлесный попытался мысленно воспроизвести то, что он говорил вслух перед тем, как обнаружил неслышно проникшую в квартиру Бояркину. Он, определённо, говорил что-то про обстрел Маринки из револьвера. Неужели она всё слышала? Да нет, не может быть!.. А почему, опять же, не может быть? Взять хотя бы эту её реплику, брошенную ему в спину…

Подлесный ещё некоторое время пытался разобраться в этой нежданно обрушившейся на голову проблеме, но к однозначному выводу так и не пришёл. Вскоре к Бояркиной заявилась её подруга Никифорова, и Подлесный с надеждой подумал, что пустопорожние бабьи разговоры заслонят своею громадой ту, судя по всему, единственную его фразу, неосторожно выданную в эфир.

А спустя три дня, в среду, Подлесный с волнением вынимал револьвер из тайника. Он сунул руку за обшивку проходящей через сквер трубы и почти мгновенно нащупал твердь завёрнутого в тряпицу и уложенного в полиэтиленовый пакет оружия. На месте, точно там, где и должен был находиться.

Дмитрий вынул свёрток и огляделся – никого. Да и кто тут способен оказаться в столь ранний час? Он выпростал из тряпицы револьвер, осмотрел и не спеша пристроил в районе нижней части позвоночника, засунув за пояс брюк. Сделав несколько проверочных движений, Подлесный решил, что ремень недостаточно плотно охватывает его талию, и затянул ремень потуже. Теперь отлично, хоть с поезда скоростного прыгай – не вывалится.

Вооружившись, Дмитрий почувствовал себя агентом всех мировых разведок одновременно. Не удержавшись, он несколько раз выхватил оружие из-за спины, каждый раз прицеливаясь то в дерево, то в пень, то в невидимого противника, затаившегося среди ветвей. А он, пожалуй, прекрасно мог бы сыграть какого-нибудь ковбоя в боевичке.

Пребывая в весёлом расположении духа, Подлесный энергичной и лёгкой походкой направлялся домой, когда его вдруг окликнули:

– Гражданин!

Подлесный быстро повернул голову на звук мужского голоса и словно на столб наткнулся. Внутри у него всё опустилось. К нему, обходя кусты и деревья, шёл старший лейтенант милиции. Милиционер был в десяти – двенадцати метрах. Выследили? Его выследили! Подлесный быстро глянул окрест, но больше никого не увидел. Один? Однако если он и не заметил кого-либо ещё, кроме этого старлея, это вовсе не значит, что из кустов не смотрят на него чёрные, но готовые вспыхнуть огнём смертельно-ослепительного цвета глаза акамээсов. Бежать? А если будут преследовать? Отстреливаться? Убьют или посадят. Или он убьёт и спасётся бегством.

Подлесный, кажется, не сумел принять какого-либо определённого решения, на уровне сознания, по меньшей мере, однако верхняя часть его тела подалась уже чуть вперёд, когда милиционер взмахнул рукой и крикнул:

– Товарищ, постойте! – Он был уже в нескольких шагах от Подлесного. – У нас («У нас? Он, значит, не один?») к вам небольшая просьба.

Подлесный открыл рот, чтобы поинтересоваться, что за просьба тут к нему, но слова комом застряли в его горле и наружу не пробились. А старлей уже стоял перед ним и говорил:

– Здесь, знаете, труп нашли, и, как вы, наверное, сами понимаете…

– Но я никакого отношения не имею!.. – прижав к груди руки, вскричал Подлесный.

– Минутку! – в свою очередь перебил его милиционер. – Я знаю, что вы не имеете отношения, но поймите: нам нужны понятые. И это – простая формальность.

– Простая формальность? – Подлесный невольно отстранился от старшего лейтенанта, который, разговаривая с ним, то и дело прикасался к нему чрезмерно подвижными руками.

– Да, формальность. Признаков насильственной смерти нет. Вы просто поставите свою подпись и всё. Там просто надо подписаться. Это же формальность и ничего больше. И это займёт совсем мало времени.