Читать интересную книгу Та, кто приходит незваной - Татьяна Тронина

Евгений протянул Лиле обычный листок бумаги со своими данными (вероятно, записал заранее). «Боже, как странно, сделать визитку — это же копейки какие-то…»

Лиля взяла листок, потом вскинула голову, глядя Евгению прямо в лицо. Смуглый, темная щетина, темно-карие глаза, длинный нос с горбинкой, впалые щеки.

— Вы русский? — спросила Лиля, и тут же разозлилась сама на себя: — Я не потому, а просто…

— У меня бабушка грузинка.

— О, заметно! — улыбнулась Лиля. И опять смутилась: — Но я не потому… Просто я патологически любопытна, мне все надо знать. Кто, что, сколько лет, откуда, как… Пока не выведаю — не успокоюсь. Да! И секретов мне тоже доверять нельзя, сразу предупреждаю.

— Мне тридцать семь лет. Москвич. В браке двенадцать лет. Сыну Ленечке шесть… Что еще? — Он задумчиво почесал бровь. — Пью, курю иногда… О других вредных привычках рассказывать?

— Простите… — морщась уже всем лицом, пробормотала Лиля. — Только я не хотела выпытывать буквально все. Мой характер дурацкий, еще раз простите!

— Ну почему? — устало, даже равнодушно, пожал плечами Евгений. — Если нам придется работать вместе, то мы правда должны все знать друг о друге. Мы же не офисные клерки, которые сидят в своей конторе с девяти до шести, и перерыв на обед у них строго с часу до двух. Да и офиса, как такового, у нас тоже нет. Поэтому мы оба зависим от своих вторых половинок, от детей… У вас ведь тоже ребенок, я слышал? Если, не дай бог, простудится, уже из дома не вырветесь… Муж вечером не отпустит со мной сцену обсудить или что еще… Да? Меня супруга тоже иногда делами загружает, и я не во всякое время свободен. Так что мы должны, именно должны подстроить свою личную жизнь друг под друга. Заранее договориться о том, где будем встречаться. Хотелось бы, конечно, где-то посередине, чтобы и вам, и мне не приходилось тратить лишнее время на дорогу…

Он говорил своим мягким, глуховатым голосом, чуть растягивая слова, и Лиля постепенно успокаивалась. Она сморозила глупость (или не глупость, но повела себя слишком бесцеремонно, заставив собеседника откровенничать). Тем не менее Евгений удивительно легко и по-доброму все исправил. Даже больше того — убедил Лилю в том, что она совершенно права, суя свой нос куда не следует!

— Конечно, обо всем договоримся. Придется подстраиваться друг под друга. У меня, кстати, утро и день почти свободны, — выдохнула облегченно Лиля. — Вечером сложнее, но я тоже вырваться могу. Будем общаться по телефону, иногда встречаться. Муж у меня нормальный. Совершенно спокойно относится к моей работе, все понимает. Хотя, бывает, раздражается, если уж слишком задерживаюсь где-то. Свекровь — вообще золото, она занимается домом и дочкой… Своей внучкой то есть. У меня дочь, Викуся, ей одиннадцать, она уже взрослая…

Лиля в этом коротком монологе рассказала о себе тоже практически все самое главное, единственное — не упомянула о своем возрасте. То, что ей тридцать два, не имеет к работе никакого отношения.

— Наши вкусы должны совпадать? То, что касаемо искусства, я имею в виду? — спросил Евгений.

— А, какие фильмы и книги любим? — кивнула Лиля. — Пока без разницы.

— А вдруг не сработаемся? — улыбнулся он.

— Да ну! Если люди не могут договориться, то вовсе не потому, что один читает Джойса в подлиннике, а другой — иронические детективы. Просто эти двое не умеют общаться. Социопатия не зависит от образования и количества прочитанных книг.

— Согласен, — Евгений протянул руку, и Лиля пожала ее.

…Конечно, он заплатил за нее, хотя Лиля отчаянно сопротивлялась.

Потом Евгений Лазарев отправился в сторону Китай-города, а Лиля, под зонтиком, — к метро «Чистые пруды».

Трель мобильного. «Вера» — на экране.

— Кхе-кхе… — В трубке раздался хрипловатый голос подруги. — Селуянова, ты как, не занята? Вот послушай, сейчас отрывок почитаю.

— Верунчик, привет! Я на Чистых прудах, иду к метро. И дождь! Давай потом?

— На Чистых? — обрадовалась Вера. — А я неподалеку от Рождественского. Тут довольно милый подвальчик, с пирогами. Подходи, поболтаем.

Лиля задумалась. По-хорошему, надо бежать домой, к семье. Делать с дочкой уроки, готовить мужу ужин… Но с другой стороны, Викуся, дочь, вчера хвасталась, что уроков им пока не задают, а ужин обычно готовила любимая свекровь, Раиса Петровна. Ко всему прочему, муж, Сережа, понимал особенности профессии жены… Словом, не родные, а золото.

Тем не менее все равно совестно. Одно дело с коллегой над сценарием работать, другое — пьянствовать с Верой. Да-да, а что иначе лучшая подруга делает в том подвале с пирогами? Наверняка закусывает ими горячительные напитки…

— Ладно, сейчас буду, — заглушив голос совести, согласилась Лиля.

Расстояние от Чистых прудов до Рождественского бульвара молодая женщина преодолела довольно быстро.

— Уф, привет. Не жизнь, а сплошной общепит. — Лиля скинула плащ, села напротив подруги, огляделась. Подвал под старину, интерьер — с древнерусскими, купеческими мотивами. — Второе кафе за день у меня, между прочим.

— Весело живешь…

Перед Верой на столе — блюдо с пирогами, графин с каким-то напитком янтарного цвета.

— А там что? — с любопытством спросила Лиля, кивнув на графин.

— Медовуха. Будешь?

— Буду немного. Пожалуйста, мне пирог с семгой, — обернулась она к официанту.

— А говорила, не голодная, еще где-то посидеть успела.

— Нет, там я только чай пила, есть я тогда не хотела…

— С кем ты чай пила? — Вера подперла щеку кулаком, приготовившись слушать.

…Вера — десятью годами старше Лили. Писательница. Творила под псевдонимом Ганна Борн.

Невысокая, полноватая, с седыми уже волосами (Вера их не красила, поскольку считала, что натуральная седина — это стильно, выделяет женщину из толпы). С темной выпуклой родинкой на щеке, неподалеку от носа, напоминающей формой и размером крупную изюминку. Вполне себе обычное кожное образование… Но всякий, кто разговаривал с Верой, неизменно таращился на эту родинку.

Вера свою родинку тоже уважала (как и естественную седину) и удалять не собиралась, считая буквально второй своей «изюминкой».

С точки зрения Лили, ее старшая подруга выглядела вполне милой и симпатичной женщиной, и даже пегая седина Веру не особенно портила. Но вот эта дурацкая родинка! Она слишком бросалась в глаза, навязчиво привлекала к себе внимание, она затмевала саму Веру, она даже мешала иногда слушать Веру…

— Чащин позвал меня, — не сразу сбросив с себя «родинковый гипноз», сообщила Лиля.

— Чащин? О, поздравляю! — обрадовалась Вера. — Ты всегда мечтала опять работать с ним. Что-то стоящее?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});