Читать интересную книгу Кофейня Совы и Кошки (СИ) - Волынская Илона

Седовласый стремительно шагнул вперед… и схватил Кошку за плечо:

- А ты… ты похожа на ту актриску, что отказала мне, когда я был наивным и юным, и еще не знал, как с такими правильно обращаться! – хрипло сказал он, вглядываясь в янтарно-желтые глаза под опущенными веками. - Ну уж тебя-то я не упущу! – тростью он подвинул к себе стул и уселся рядом. – Обыщите здесь все!

На миг громилы замешкались… и тут же заметались по кофейне, заглядывая во все углы, и даже срывая со столов низко свисающие крахмальные скатерти.

- Могу предложить кофе… пока ваши люди ищут мужчину под моей стойкой! – равнодушно провожая взглядом слетевшую со стола лампу, ухнула Сова.

- Кофе? – не сводя глаз с Кошки, пробормотал седовласый. – Пусть будет кофе, черный и горький как…

- Как грех! – подаваясь к нему, мурлыкнула Кошка.

- Как грех смертоубийства! – откликнулась Сова. – С пеной желтой, как гной…

Чашка кофе скользнула по стойке… и первым Кошка опрокинула в нее угольно-черный флакон:

- И отчаяния полной мерой, и ужаса, чтоб рвалось сердце, и тоски, чтоб хоть волком вой!

И чашка с резко, до слез, пахнущим кофе появилось перед самым его лицом.

- Пей! – шепнули с двух сторон. – Все безнадежно… Пей!

Голову повело, седовласый отчаянно ухватился за стойку и прохрипел:

- Я не буду это пить!

- Поздно! – раздался двойной звонкий хохот. – Ты уже согласился!

Седовласый замахнулся тростью.

- Храп! – толстая трость встретилась с изящным перламутровым веером и с треском переломилась.

Один из громил кинулся через стойку, пытаясь ухватить Сову за шкирку. Та плавным, летящим движением скользнула в сторону – громила грохнулся на пол, сверху посыпались тяжелые джезвы.

- Банг-хряп-ааа!

Второй громила попытался схватить Сову за плечи. Женщина крутанулась в его руках, взвихрив широкую серую юбку… жесткое серое крыло хлестнуло громилу по лицу. Последнее, что он видел, был ярко-желтый глаз, до краев налитый яростью глаз охотничьей птицы… и тут же кривые когти впились ему в лоб и щеки.

- Прекрати это! – седовласый кинулся на Кошку и наткнулся на выставленную вперед ладонь. В груди вспыхнула ослепительная боль – словно в нее впились кинжально-острые когти. Мир стремительно выцветал перед его глазами: таял охристый кирпич стен, растворяясь в темноте, окутывались чехлами теней стулья, одна за другой гасли лампы… На глазах покрываясь патиной, качнулись на другую сторону медные весы.

Он еще успел увидеть, как последний его телохранитель пытается отмахаться стулом от налетающей, кажется, со всех сторон птицы. А потом рухнул навзничь… На фоне стремительно темнеющего потолка над ним нависло лицо наглой актрисули времен его юности. Посмевшей сказать, что она не игрушка для избалованного мальчишки. Как же сладко потом было ею… играть. Жаль, быстро сломалась…

- Сладко больше не будет. Никогда. – женское лицо потекло, как расплавленный свечной воск, сменяясь оскаленной кошачьей мордой – клыки жутко мерцали в сгущающемся сумраке. – Только горечь. Только боль. Ведь если кому-то сюда нужно – это вовсе не значит, что ему сюда хочется!

Черная, горькая, кипящая жижа потекла ему в горло.

Через пару глотков ему стало все равно, и единственное, чего хотелось – чтобы все скорее закончилось.

***

- Их обнаружил дворник. - молоденький стажер очень старался докладывать четко и по существу, и трогательно пламенел оттопыренными ушами, когда у него не получалось. Он покосился на трупы и тут же торопливо отвел глаза. – Свалили посреди улицы… как мусор.

- Хм, да тут известные ли-ичности! – протянул комиссар, когда брошенное ничком тело перевернули. – Этот господин, вместе с двумя телохранителями… и постоянными сообщниками… - он перевел взгляд на остальные два тела. – Должны сейчас находиться под домашним арестом в ожидании суда! И что же все трое делали на другом конце нашего милого городка?

- К… кофе пили? – заикаясь, спросил стажер.

- Кофе? Какой еще кофе? – отрывисто бросил комиссар.

- А… так рядом с трупом… вот… кофейная чашка! – явно нервничая, стажер подал открытую коробку. На дне лежала расколотая кофейная чашка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- «Кофейня Совы и Кошки»… - поднеся обломок к самым глазам, прочитал комиссар и небрежно уронил обломок обратно. – Нет такой кофейни в городе.

- К… как?

- А вот так! Хоть обыщите все улицы – не найдете. – хмыкнул комиссар. – Впрочем, если хотите… поищите. Вдруг да найдете… если вам очень нужно. – и отсалютовав подчиненным тростью, неторопливо направился по улице к комиссариату.

Коротко кивая на приветствия, взбежал на второй этаж, зашел в кабинет, и облегченно вздохнув, швырнул цилиндр на крючок над дверью. Он знал, что никто не войдет: подчиненные давно привыкли – кто сунется к комиссару раньше его утренней чашки чая, пусть пеняет на себя. Комиссар постоял у окна, глядя на просыпающиеся улицы, развернул шоколадку – был сладкоежкой и не скрывал этого – и принялся священнодействовать над заварочным чайником. Накрыл его крышечкой, загремев ключами, отпер сейф и вынул оттуда белую толстостенную чайную чашку. Торжественно, почти благоговейно налил чаю, полюбовался его темно-янтарным цветом, уселся за стол и раскрыл папку с документами. Отхлебнул, зажмурился от удовольствия… и уткнулся в бумаги.

- Найдет – если нужно… - тихонько бормотал он. – Нужно – найдет…

Пальцы его поглаживали слегка потертую надпись позолотой по ободку чашки: «Кофейня Совы и Кошки».

Конец первой истории

Кофейня Совы и Кошки. Место встречи

- Тяп-тяп-тяп! – мелко трепеща крыльями, серая Сова ухватилась за ручку духовки, потянула вниз – изнутри хлынул горячий воздух и запах выпечки… с явной ноткой горелого. Сова зло вскрикнула, почти целиком нырнула внутрь, в самый жар – и вылетела оттуда с противнем в когтях. Грохнула противень на кофейную стойку и принялась нервно перебирать горячие золотистые булочки. Взмыла к потолку, сжимая по булке в каждой лапе.

- Две! – растопыривая лапы движением гневным и вместе с тем отчаянным. – Две – подгорели!

На спинке диванчика выгнула спину серая пушистая Кошка. Яркие глазищи настороженно блеснули.

- И когда же такое было в последний раз, доррогая? – задумчиво пророкотала она. – Во время… как его… Каррррибского кррризиса? В этом мире, как его… Земля?

Сова швырнула булки в корзину и снова полезла в печь. Кошка неторопливым скользящим шагом двинулась по кофейне – хвост ее дёргался из стороны в сторону, и в такт его взмахам взлетали в воздух и ровно раскладывались скатерти на столиках, а медные лампы на стенах очищались от тусклой патины.

- Может, мы зря позволили им встречаться здесь? – проурчала она, поворотом хвоста отправляя вон смерч из пыли, кошачьей шерсти и мелких птичьих перышек.

- Хотите, чтоб ОНА подняла нам арендную плату? – вытаскивая второй исходящий ароматом противень ухнула Сова.

- Это нашшша кофейня! – топорща шерсть, вдруг ставшую странно похожей на острую чешую, прошипела Кошка.

- А перекресток – ЕЕ. – Сова придирчиво перебирала когтями булочки. – Да и с НИМ ссориться тоже… не стоит… - Сова покачала головой, по-совиному, пару раз развернув ее туда-сюда на триста шестьдесят градусов. – Вы представляете, во что он может превратить подъездную дорожку к нашей кофейне? До нас в жизни ни один клиент не доберется! И в смерти тоже! – она снова принялась возиться с булочками, уже совсем тихо пробормотав. – Я в любом случае не могла им отказать… все-таки родичи…

- Ррррродственнички… - пророкотала кошка, гневно метя по полу хвостом. Оставшиеся по углам соринки дружно построились и вылетели вон их кофейни, просочившись под дверь. Кошка покосилась на Сову, горестно изучающую булочку с черным горелым краем и раздраженно пророкотала. – В вашем нынешнем настроении безе делать не стоит, дорогая. Все равно белки осядут. И печенку тоже суньте обратно в холодильник. Она явственно стала горчить.