Читать интересную книгу Иная жизнь - Владимир Ажажа

Сколько стоял я у окна, сколько сидел потом в коридоре, сказать трудно. Когда затем я обсуждал ситуацию с коллегами, досадовал на себя, упустившего такие возможности контакта, меня успокаивали. Говорили, что, видимо, еще не созрели условия для близкого общения с иномирянами, или я, может быть, еще не созрел.

С последним доводом я был вполне согласен, поскольку выпукло продемонстрировал свое "эго". А может быть, другая сторона не имела намерения общаться. Во всяком случае это была типичная игровая ситуация, когда одна сторона (игрок), то есть я, могла как-то объяснить свои мысли и поступки в этой игре, но была не в состоянии предугадывать действия другой стороны.

Я, представляющий одну сторону, упомянул, что могу как-то объяснить свои действия. Дa, по-видимому, только как-то. Потому что, оказывается,- и я постараюсь показать это ниже - в действия людей могут вмешиваться неизвестные разумные силы (термин К. Э. Циолковского), и люди, действуя по чужому алгоритму, как правило, этого не ведают.

Сидя в коридоре, я перебирал в памяти обстоятельства близких контактов, известных мне по личным расследованиям и по литературе, и даже находил сходные черты. До этого случая я дважды наблюдал НЛО в отдалении. Оба раза это произошло в октябре 1978 года в Москве в районе Авиамоторной улицы. Было это так.

Я сидел за своим рабочим столом в ЦНИИ "Агат" и писал главу в плановый отчет по теме. Звонок в дверь. Звонили обычно чужие, свои сотрудники знали кодшифр замка и входили без посторонней помощи. Все засуетились. Кто-то проснулся, кто-то убрал в стол роман-газету. Лаборант, убедившись, что порядок налицо, открыл дверь. Вбежал парторг отделения, с ним кто-то еще и сразу ко мне. Мы были с парторгом в хороших отношениях. "Вот ты тут окончательно разложился в бумагах, а жизнь проходит мимо. Смотри быстрее в окно". Я посмотрел. Действительно, там было нечто интересное. Над крышей соседнего НИИ приборостроения на фоне пасмурного неба просматривался темно-синий диск с возвышением в центре - классическая летающая тарелка в московском небе. Ее диаметр составлял градуса три дуги. Казалось, она была недалеко.

Все обитающие в комнате сотрудники сектора 42, работающие по теме "Иволга", сгрудились у окна.

"Что сейчас будет? Куда она пойдет?" - посыпались на меня вопросы. До этого уже два года я приватно, но серьезно занимался проблемой неопознанных летающих объектов и не скрывал этого. Тарелка висела неподвижно, и я не имел никаких оснований даже предполагать, куда она пойдет. Но на всякий случай сказал наобум: "Она должна пойти влево". Через какие-то секунды неопознанный объект начал медленное перемещение влево, одновременно быстро поднимая мой рейтинг исследователя-уфолога в глазах окружающих. Когда через минуту, выскочив на балкон, мы пытались вновь увидеть НЛО, горизонт был чист. Представление кончилось.

Через неделю, следуя утром от метро "Авиамоторная" в "Агат", я услышал резкие сирены автомашин. Черные "Волги" с номерами Минобороны, нагоняя страх, летели по шоссе Энтузиастов в сторону Балашихи. А там в ясном небе светилась широкая полоска. Ее можно было бы принять за фрагмент инверсионного следа самолета. Но она своей как бы металлической поверхностью ярко отражала солнечный свет. Если принять, что это был НЛО цилиндрической формы, то цилиндр стоял почти отвесно. Его большая ось была отклонена от вертикали градусов на десять, наибольшая протяженность составляла градуса два. Висел НЛО над горизонтом, но чувствовалось, что все это происходит очень далеко и очень высоко. Незаметно мне составили компанию несколько сослуживцев. Картину в небе можно было бы назвать статичной, если бы не появившийся ниже цилиндра военный самолет. Он прошел под НЛО, оставив доброкачественный инверсионный след. Понаблюдав минут десять, мы, подчиняясь трудовому распорядку, дружно двинулись в свой почтовый ящик. Об этом визите НЛО я потом получил подтверждения от знакомых офицеров, служивших в Балашихе.

Перерыв постепенности в моих послеконтактных размышлениях и воспоминаниях вызвал телефонный звонок. По срочному делу хотел увидеться сосед по дому Анатолий Солин, известный режиссер-мультипликатор.

Через пять минут Солин, с утра пытавшийся выйти на меня, рассказывал о своих ночных НЛО-переживаниях. Он и его жена, художник Инна Пшеничная, работали допоздна. Кстати, именно этот дуэт создал такие приятные мультяшки как "Великолепный Гоша" и "Барон Мюнхаузен". Было два часа ночи, когда они вышли покурить в лоджию. Оттуда открывается вид на Москва-реку и завод имени Лихачева. Вдруг над заводом из-за горизонта стало полукругом разрастаться сияние, становясь все ярче, поднимаясь и обретая форму шара. "Ядерный взрыв,- прохрипел Анатолий ошеломленной супруге,- сейчас нас сметет". Не спуская глаз со "взрыва", они подошли друг к другу и обнялись. А шар стремительно приближался, яркость его не ослепляла, она была сравнима со светом луны в ясную погоду. Шар достиг противоположного берега реки, и стало видно, что он не просто летит, а совершает движение точно над высоковольтной линией электропередачи, чуть поднимаясь там, где опоры, и снижаясь над провисающими проводами, едва их не касаясь. Таким манером шар прошел над рекой, тяготея к проводам и, как троллейбус, скользя по ним невидимыми штангами. И Анатолий, и Инна видели, как иногда между шаром и проводами проскакивали искры. Через какие-то минуты неопознанный объект скрылся в направлении Каширского шоссе.

Возникла логическая цепь: не связан ли ночной шар с появлением дневного пришельца. Появлялся повод для проведения научного расследования.

АУРА МИХАИЛА БУЛГАКОВА

Тяга к необычному была у меня, видимо, врожденной и нередко оборачивалась драматически. Меня, например, всегда интересовала вода.

Будучи четырех лет от роду, пытаясь разглядеть, что там под водой, я сорвался с берега приусадебного прудика и утонул. Садовник, которому меня доверили, ненадолго ушел. А вернувшись, не сразу догадался, что надо схватить грабли и протралить ими неглубокий водоем. Откачивали меня долго, как видится, не без результата. Случилось это в Германии, куда мы с мамой приехали к находившемуся в длительной командировке отцу.

Инцидент не вызвал у меня гидрофобии. Скорее наоборот. Дело повернулось так, что в итоге я стал моряком-подводником. А после военной службы занимался подводными наблюдениями через иллюминаторы своего детища - подводной лодки "Северянка", а потом и сквозь стекло маски, плавая с аквалангом.

Упомянув "Северянку", не могу не рассказать о том, что и по сей день не дает мне покоя. Я и мои коллеги в глубинах Атлантики увидели неизвестное существо.

Около четырех часов утра опершись лбом о кожаную подушечку, укрепленную над стеклом иллюминатора, я, неся научную вахту, вглядывался в освещенное бортовыми прожекторами водное пространство. На соседнем посту находился Борис Соловьев. Тишина нарушалась четкими ударами самописцев эхолота и шумным дыханием спящих. В этот момент я увидел "лиру". Иначе и нельзя было назвать медленно проплывшее перед глазами незнакомое животное.

Представьте себе часто изображаемую легендарную лиру - эмблему поэзии, высотой сантиметров в тридцать, перевернутую основанием вверх. Собственно "лира" - это две симметрично согнутые тонкие лапы - щупальца, отливающие изумрудом и покрытые поперечными полосами наподобие железнодорожного шлагбаума. Лапы беспомощно свисали из небольшого, напоминающего цветок лилии, прозрачного студенистого тела с оранжевыми и ярко-красными точками. "Лира" была наполнена каким-то пульсирующим светом, пробегающим от тела по щупальцам. Почти одновременно со мной обнаружил двух "лир" и Борис. Бесполезно щелкнув пару раз фотоаппаратом, заранее зная, что из-за низкой освещенности снимки не получатся,- так, для очистки совести,- мы взяли "лир" на карандаш и сделали несколько зарисовок. Всего до начала дня нам встретилось девять экземпляров. Ни в море, ни впоследствии на берегу в Мурманске и в Москве нам не удалось установить, что же это было. В определителях и справочниках сведения об этом подводном жителе тогда отсутствовали.

Второй раз я тонул в мае 1960-го на Каспии, где в составе научной группы испытывал подводную киносъемочную технику. На десятый день работы я совершал ночное погружение вниз к киноаппарату, закрепленному на глубине 26 метров. Не могу не вспомнить очарование пребывания под водой ночью.

Ультразвуковой рыбоискатель на глубине 25-40 метров обнаружил слой кильки и темной лентой изобразил ее на бумаге самопишущего регистратора. Сейнер застопорил ход. Огромный хобот - гофрированный шланг с укрепленными на конце лампами - идет вниз. И над спокойным морем понесся величественный рокот рыбонасоса. Через пару минут из выходного отверстия потек серебряный килечный ручеек. Подставленные ящики, как в сказке, начали наполняться рыбой. А что при этом происходит под водой, у жерла насоса? Вот это как раз и требовалось зафиксировать на кинопленку.