Читать интересную книгу Доктор Павлыш - Кир Булычев

С тех пор Булычеву удалось придумать шестьдесят восемь рассказов и повестей о Великом Гусляре, некоторые из них удачные, а некоторые совсем плохие. Но даже если выкинуть совсем неудачные, то хватило на три тома в этом Собрании.

У Булычева долгие годы была репутация оптимиста. Ему очень надоедало состоять в оптимистах, но хотелось верить в то, что наша жизнь все же повернется к лучшему. Скептики и борцы за свободу в последнее время укоряют Булычева за то, что он был дитем застоя. Каждому свое. Булычев оказался прав в своем историческом оптимизме, а скептики вышли из диссидентов, заняли посты президентов и принялись бороться с оппозицией. Зато теперь, когда быть оптимистом не возбраняется, Булычев достал из-под стола целый том пессимистических опусов и, с опозданием на век, предлагает читателям. Если бы он был посмелее и посерьезнее, то напечатал бы это все давно в свободной прессе и сегодня бы приезжал оттуда советовать интеллигенции, как ей следует жить.

Скинув маску оптимиста, под которой оказалось лицо оптимиста, Булычев надел теперь маску фаталиста. Ему хочется еще пожить в свободном обществе, но он не уверен, что судьба даст такую возможность на долгое время. Это отражается в его рассказах последнего времени. Чтобы не впадать в уныние, Булычев уже с 1989 года, превозмогая болезни и старость, а также растущий маразм, пишет большой-большой роман. Роман называется «Река Хронос». Неизвестно, что выйдет из этой затеи, и ответ на этот вопрос может дать лишь настоящее Собрание сочинений. Если к его завершению удастся завершить и роман, то, значит, одна из задач выполнена. Вторая — сбросить лишний вес и делать по утрам гимнастику. Остальные задачи уже невыполнимы.

ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ ПУТИ

1

Сто шесть лет назад корабль «Антей» покинул Землю.

И как ни велика его скорость, как ни ничтожно сопротивление космического вакуума гигантской пуле, траектория полета которой соединяет уже неразличимую даже в самый мощный телескоп Землю и Альфу Лебедя, путь займет в общей сложности сто девятнадцать земных лет.

Сто шесть лет миновало на Земле с того дня, как семьдесят шесть космонавтов, в последний раз взглянув на голубое небо, на пух облаков и зелень деревьев, вошли в планетарные катера, и те взмыли вверх, где на высоте полутора тысяч километров, на постоянной орбите их ждал «Антей».

Подлетая, они могли оглядеть этот дом издали. Одному космический корабль казался неуклюжим насекомым, другому напоминал сломанную детскую игрушку. «Антею» никогда не придется снижаться на Землю или на другую планету. Ему суждено было родиться в космосе, где его собрали, и умереть там. Поэтому конструкторы создавали его без оглядки на сопротивление среды. Непривычному глазу он представлялся нелогичным совмещением колец, труб, шаров, антенн и кубов.

Пока корабль набирал скорость, — а разгон его занял месяцы, — экипаж «Антея» мог видеть Землю. Сначала она занимала половину неба, но постепенно превращалась в тускнеющую точку среди миллионов подобных ей и более ярких точек…

Так начался путь. Прошло сто шесть лет.

Еще через тринадцать лет «Антей» достигнет цели.

2

Павлыш миновал двадцать четвертый резервный коридор и остановился перед дверью в оранжерею. Оранжерея была заброшена лет пятьдесят назад, и, кроме механиков, сюда никто не заходил.

Дверь сдвинулась не сразу. Словно ее механизм забыл, как открываться.

Когда Станцо рассказывал о заброшенной оранжерее, Павлыш представлял, что увидит пышные джунгли, заросли лиан и странные цветы, свисающие с крон.

Оранжерея была тайной, открытием. Путешествие к ней — более часа ходьбы по пустым коридорам и залам корабля — подготавливало к тайне.

Путь оказался обыденным.

Где-то на полдороге он встретил робота-уборщика, а в шаре «Д» попал в область использованных складов- они были слабо освещены, пустые коробки и контейнеры громоздились в гулких залах.

Здесь царило запустение. Краска стен, теоретически вечная, поблекла, листы пластиковой обшивки кое-где отстали. Пахло теплой пылью.

Павлыш никак не мог отделаться от ощущения, что пустота следит за ним. Что у нее есть глаза.

Корабль был населен памятью.

Он был самым старым кораблем Земли. Ему было более века.

За эти годы на Земле изобрели новые сплавы и источники освещения, даже коробки и контейнеры были бы иными, если бы «Антей» отправился в путь на сто лет позже. Все было бы иным.

Корабль был не дряхлым, но очень старым. Он был рассчитан на то, что проведет в космосе многие десятилетия. И все равно состарился.

И постепенно пустел.

Один за другим освобождались его склады, закрывались дальние помещения и коридоры — в них уже не было нужды. В тот день, когда Павлыш отправился разыскивать заброшенную оранжерею, на борту было вдвое меньше людей, чем сто шесть лет назад. Жилая, действующая часть корабля с каждым годом съеживалась. Так пустеющую деревню осаждает лес, занимая уже ненужные поля и покосы.

Павлыш открыл дверь в оранжерею и был разочарован, потому что никаких буйных джунглей там не оказалось.

Длинные сухие грядки.

Среди высохших стеблей- колючие кусты. Бурая трава у ног, плети выродившегося гороха ползут по стенам, кое-где на пыльных лабораторных столах остались колбы и пробирки- много лет назад кто-то ставил здесь опыты. Теперь же хватает оранжереи в шаре «В».

Стебли зашуршали, вздрогнули.

Что-то серое метнулось в дальний конец оранжереи. Павлыш отпрянул назад. Никого не могло быть на корабле. Никого лишнего.

Он отскочил за дверь и нажал кнопку. Сначала надо изолировать помещение. Затем вызвать помощь. Все, что неизвестно, непонятно, — может быть опасно. Не только для Павлыша — для всего корабля.

Дверь нехотя задвинулась. Павлыш стоял один в очень тихом коридоре. Ровно светился потолок.

Он был на корабле, куда ничто не могло проникнуть снаружи.

Тому, что он видел, должно быть реальное объяснение.

Хорош он будет, если прибежит к Станцо и скажет, будто видел что-то в заброшенной оранжерее. А что? Что-то.

Тогда Павлыш снова открыл дверь.

Закрыл ее за собой. Чтобы это Непонятное не смогло выбраться наружу. Затем осторожно пошел вперед.

Он старался не наступать на грядки. Керамические плитки пола похрустывали под ногами. Некоторые легко выпадали. В оранжерее стоял неприятный тухлый запах.

В двух шагах от того места, откуда выскочило нечто, Павлыш замер.

Метрах в десяти была округлая стена- конец оранжереи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});