Не знаю, как объяснить то, что я сейчас испытываю. Облегчение, гора с плеч — эти выражения даже наполовину не описывают того эмоционального всплеска, расцветающего в душе. Во мне словно вспыхнула яркая лампочка, окрашивая мир в сочные тона. Я громко выдыхаю скопившееся напряжение, хватаю бокал с соком и залпом его выпиваю. В горле — словно пустыня Сахара, так же сухо и отчего-то горячо, а в голове — песчаная буря из миллиарда нелестных эпитетов в адрес своей бурной фантазии.
— Я же тебе рассказывал, что он — бывший военный, работает на какого-то бизнесмена начальником службы безопасности, но планирует открывать свое охранное агентство, — напоминает мне Стас факты, когда-то вскользь им упоминавшиеся. Я киваю в подтверждение, а он продолжает: — Ну так вот, недавно он связался со мной и предложил мне должность в этом агентстве.
— Это хорошо? — спрашиваю я, потому что по непроницаемому выражению его лица вообще невозможно понять, рад ли он тому факту, что спустя столько лет его отец решил вспомнить о существовании сына.
— Конечно, хорошо! — восклицает он удивлённо и даже с толикой злости. — Я буду его замом. Как думаешь, это лучше, чем простой планктон в офисе?
— Лучше, — соглашаюсь я. — А он здесь его открывает? — уточняю с надеждой.
И вновь повисает тишина, холодком пробегая по спине. Я лихорадочно вспоминаю, упоминал ли Стас хотя бы раз, где живет его отец. И что-то мне подсказывает, что точно не в этом городе.
— Нет, — рушит уверенным ответом мои упования. — Мне придется переехать к нему.
— А… я? — тихо выдыхаю.
— Кис. — Стас наклоняется вперед, тянется через стол и берет мои ладони в свои. — Ну, у тебя же учеба, и потом, это только ближе к лету будет. Так что поедем вместе. Отдохнешь на море. Ну, Кис! — Он обходит стол и, подняв меня с места, обнимает. — Ну не куксись. Все же хорошо.
— Угу… — Утыкаюсь носом в его торс, обнимая за талию, и прижимаюсь так крепко, словно он уже сейчас собирает чемодан и отбывает в кругосветное плавание.
— Ну, вот и хорошо! — Отстранившись от меня, он поднимает со стола телефон. — Спасибо за ужин! — Мимолетный поцелуй в лоб. — Я — спать, что-то устал сегодня безумно.
Необъяснимое чувство горечи и надвигающейся катастрофы наваливается на меня. Глотая ком неизбежности, убираю посуду со стола, мою ее и иду в душ, а затем без сил падаю в кровать, наплевав на подготовку к завтрашнему семинару. Стас мирно спит рядом, он даже не пошевелился, когда я, пододвинувшись к нему вплотную, обнимаю его со спины. Утыкаюсь носом ему между лопаток и, вдыхая любимый запах его геля для душа с морскими нотками, проваливаюсь в пучину тревожного сна.
Утром просыпаюсь с тяжелой головой, в глаза словно песка насыпали, а противная трель телефонного будильника методично сверлит мои виски. Быстро нахожу виновника противного звука, отключаю его и тихо, чтобы не разбудить спящего рядом Стаса, встаю с кровати.
Сегодня без чашки хорошего, крепкого кофе не обойтись. На кухне щелкаю по клавише электрического чайника и пулей несусь в туалет, не забыв по пути прихватить из рюкзака тест. А через пять минут, когда я, уже умывшись холодной водой, прогоняю сонливость и восстанавливаю адекватность мыслительной деятельности, «волшебная палочка» показывает всего одну жирную полосочку.
В общем, что и требовалось доказать — я не беременна. Это все нервы и стресс перед сессией.
Аккуратно прячу тест обратно в упаковку и убираю его в сумку. Возвращаюсь на кухню за порцией бодрящего напитка и, соорудив бутерброды, завтракаю в гордом одиночестве. Затем, стараясь не шуметь, собираюсь в университет и выхожу из квартиры, слыша за спиной шорох шагов и сонный голос Стаса:
— Пока, Кис, хорошего тебе дня.
— И тебе! — кричу в ответ и с улыбкой закрываю дверь.
Глава 3 *Агния*
*Агния*
День вновь пролетает «хреново запущенной ракетой», и единственное желание, которое я сейчас испытываю, — это, придя домой, забраться под бок к Стасу (ну и пусть он роется в своем телефоне, главное — что рядом). С ним мне спокойно, и дневные проблемы словно растворяются, когда я нахожусь в надежном кольце его рук.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мечты о вечернем релаксе в объятиях любимого не может испортить ни забитая пассажирами маршрутка, в которой я целый час добираюсь до нашего района, ни двадцатиминутное покорение снежных завалов, забытых коммунальными службами после дневной непогоды. Но зато их отлично может разрушить стоящий в прихожей большой чемодан и не менее объемная дорожная сумка.
— Ста-а-ас! — кричу, едва прикрыв за собою дверь. — Нас выселяют?
— Нет. — Он пожимает плечами, выходя мне навстречу из полутемной комнаты. — Я уезжаю.
— Что? — хрипло звучит единственный вопрос, который я могу сейчас из себя выдавить, оседая на полку с обувью, прямо под висящую на вешалке куртку Стаса, и взирая на него в недоумении.
— Кис, — недовольно морщится он, прислонившись плечом к косяку, — вот только давай без слез и истерик.
— Но как? Почему сейчас? Ты же говорил летом? — нервно тараторю я.
— Так получилось… — Он равнодушно пожимает плечами, скрещивая руки на груди и смотря на меня сверху вниз каким-то нечитаемым взглядом. На мгновение мне даже кажется, что в его глазах мелькнуло раздражение.
— Как получилось? — Я не могу взять в толк, как всего за один день его планы изменились так кардинально.
Паника накрывает меня, утягивая на дно пропасти, темной и безысходной. Как так? А как же наши планы на Новый год? А моя учеба? А наша совместная жизнь, его как-то вскользь упомянутое предложение о свадьбе? Как со всем этим быть?
— Киса… — Стас нехотя отталкивается от стены и присаживается на корточки передо мной, берет мои ладони в свои и вглядывается в мое лицо, на котором наверняка отражаются все оттенки смятения. — Ну ты же понимаешь, что я это делаю для нас, для нашего общего будущего, — ненавязчиво убеждает он меня в правильности своего поступка.
Он смотрит мне в глаза таким проникновенным взглядом, что мне становится стыдно за свое непонятно откуда взявшееся нытье и переживание. Я стараюсь, честно стараюсь понять. Но на душе словно кошки скребут, и ощущение такое, будто его внезапный отъезд непоправимо изменит нашу жизнь не в лучшую сторону.
— Но… — теряюсь я, — мы же собирались вместе, — нерешительно напоминаю ему, — а я сейчас не могу, у меня еще целый семестр впереди и две сессии.
— Ну, а я не могу отказаться от данного предложения. — Стас старается сдержать нарастающее возмущение, но желваки на его скулах играют так, что еще чуть-чуть, и он точно сорвется.
— А я тут одна останусь, — хнычу я, не в силах успокоиться.
Да, подруги все же правы: в последнее время мое настроение — те еще эмоциональные качели, а виной всему нервное напряжение перед грядущими зачетами и экзаменами, и это точно доконает меня.
— И что? — Стас возмущенно вскакивает с места и, запустив пятерню в волосы, ерошит их. — Ты что, в захолустье, без благ цивилизации остаешься?! — рычит он, повышая голос. — Ты останешься в благоустроенной квартире, оплаченной, между прочим, на несколько месяцев вперед.
— Да-да, прости, я все понимаю, — извиняюсь, стараясь заглушить очередной всхлип, смахивая навернувшиеся слезы: не люблю скандалов и всячески стараюсь их избегать. — Просто…
— Что «просто», Кис?! — психует он. — Просто мне надо послать лесом выгодное предложение отца и остаться с тобой?!
«Да!» — орет мое сознание, но вместо этого я лишь торопливо качаю головой.
— Нет-нет! Конечно же, нет, — тихо, еле шевеля пересохшими губами, произношу то, что он желает от меня услышать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А что тогда, а? — Он недовольно смотрит мне в глаза, и меня будто холодом обдает.
— Прости, — извиняюсь я, поднимая на него свой взгляд, полный непролитых слез.
— Не смотри на меня так, Кис. — В его голосе чувствуется угроза, и я задыхаюсь от сковавшего все мое нутро ледяного испуга: он никогда так не говорил со мной.