не убежать, веришь?
— Верю, и спасибо тебе, Алёна.
— Рано пока спасибо говорить, когда домой вернёшься, болеть будешь. Опасными травками я тебя поила. Ещё проклянёшь меня не раз, ― её голос был глух и полон тоски.
— Не говори так, мы с тобой сейчас вместе уедем, брат поможет, он у меня очень хороший.
Алёнка грустно засмеялась:
— Ну, Сашка, ты меня совсем не слушал что ли? Или от страха всё забыл? Я же говорила ― давно убежала бы, если б могла. Нет, ты не можешь мне помочь. Никак. И перестань думать всякие глупости, не буду я с тобой целоваться, и не мечтай!
Я покраснел:
— И откуда она всегда знает, о чём думаю?
Мы молчали, долго не решаясь продолжить разговор. Моё любопытство победило неловкость:
— Алёна, хочу спросить тебя об одной вещи, ну, не знаю…
— Спрашивай уж, не мямли.
— Что у тебя с глазами, а? Вроде обычные, красивые даже, но что-то с ними не так, не понимаю, ― выпалил я.
— Надо же, бабка была права, ты не прост. Никто до тебя этого не замечал. Тогда посмотри внимательней ― сам догадаешься.
Я так и сделал, но ничего странного не увидел. Почему же тогда меня каждый раз пробирала дрожь, стоило лишь задержать взгляд на этих удивительных глазах? Осмелев, взял её лицо в свои ладони и несколько раз повернул, пытаясь понять, в чём же дело. Промчавшийся мимо грузовик осветил нас фарами, и тут я увидел это.
Не было глаз, только пустые чёрные дыры под длинными ресницами. Это продолжалось лишь секунду, грузовик умчался прочь, оставив меня бороться с ещё одним потрясением.
— Это она сделала? ― прохрипел я.
Алёна кивнула. Глаза, вернее их видимость, снова были на месте. Я взял её руку и прижал к своей щеке. Она промолчала, а потом осторожно погладила меня по волосам:
— Ты добрый, Саш, но ничего изменить нельзя. И никакие операции не помогут. Ладно. Я рада, что ты выбрался. Скоро автобус придёт, а мне пора назад. Это судьба. Перестань, наконец, об этом думать, ничего ты не сможешь сделать, и мы никогда не увидимся больше. Не пытайся даже искать меня! ― она почти кричала, не скрывая своего отчаяния.
— Я… я, никогда тебя не забуду.
— Забудешь, и очень скоро, ― Алёнка невесело усмехнулась, вырывая свою руку из моей. Но я упрямо снова схватил, сжимая её в своих ладонях:
— Нет, не забуду.
— Ладно, как хочешь, ― она сделала вид, что ей всё равно. Потом сняла маленькую золотую серёжку и отдала мне.
— Пока, Саш! Береги себя и следи за здоровьем, я буду молиться, чтобы с тобой всё было хорошо, ― голос её дрогнул, и она отвернулась. Помедлила мгновенье, потом наклонилась ко мне, легонько целуя в щёку. И быстро вошла в лес, мгновенно растворившись в нём.
Я беспомощно смотрел на колышущийся кустарник, за которым исчезла Алёнка. В это время заорал мобильный, это был Ник. Не передать, чего я только о себе не наслушался… А когда он, наконец, выдохся и прокричал:
— Ну, что молчишь, засранец? Нечего сказать в оправдание? ― тихо ответил:
— Почему же, есть. Ник, я тоже тебя очень люблю. Сейчас сажусь на автобус, вон он уже идёт. Не волнуйся, скоро буду дома, там и поговорим. Пока, братишка, ― и отключил телефон.
Автобус был пуст и с комфортом довёз меня до города. По пути, глядя в окно, я чувствовал себя растерянным и совершенно опустошённым, задаваясь лишь одним вопросом:
— Неужели, всё что случилось со мной ― правда, и мир вокруг гораздо сложнее, чем всегда казался?
Понимал я и то, что никогда не забуду произошедшего и удивительную девчонку по имени Алёна.
Дома брат уже ждал моего возвращения: посмотрел с удивлением, но ругать не стал, просто крепко обнял. Видно заметил перемену. Я рассказал Нику обо всём, что случилось, а он не поверил, только вздохнул, потрепав по волосам:
— Ну, Санёк, ты у меня и фантазёр!
Промолчал он и на следующий день, когда я заявился домой с маленькой золотой серёжкой в ухе…