Алина уставилась на свою подругу, отказываясь верить тому, что слышит.
Когда же та замолчала, она сказала:
— Это прекрасная идея, дорогая. И ты знаешь, я была бы счастлива поехать с тобой в Рим, но никто, будучи в здравом уме, не поверит, что я — это моя мама… даже если я обряжусь в ее платья,
— Почему нет? — упрямо возразила Дениза. — Все говорили, что вы с матерью выглядели как сестры. А если ты сделаешь более взрослую прическу, слегка напудришься и нарумянишься, как это делают светские дамы в Лондоне, то будешь выглядеть значительно старше своих лет.
Алина молчала, и через некоторое время Дениза продолжила:
— Я помню, тобой все восхищались, когда мы принимали участие в шарадах и представлениях для папиных гостей на рождественских вечерах. Я даже завидовала, потому что все говорили, что ты играешь несравнимо лучше меня. — Она в задумчивости потерла лоб: — Ты помнишь ту пьесу из времен Реставрации, которую мы поставили на Рождество перед моим отъездом в Лондон? Ты играла в ней две роли, в том числе очень хитрую и коварную женщину лет сорока.
— Игра на сцене — это одно дело, — сказала Алина, — но если я начну играть в жизни, думаю, никто не поверит. Дениза всплеснула руками:
— А кто должен поверить? Папа уезжает на скачки. Мой кузен лорд Тевертон никогда не видел тебя, так же как я моя горничная и слуга, которые будут сопровождать нас в путешествии.
Алина не ответила, и Дениза продолжила:
— Когда мы приедем в Рим, все, что мне от тебя надо, — дать мне возможность встретиться с Генри наедине. А ты, я уверена, сможешь развлекаться сколько угодно, осматривая Колизей и все те достопримечательности, о которых мы в свое время читали с миссис Смитсон.
Внезапно глаза Алины загорелись. Она подумала, что мечтала увидеть воочию все то, о чем знала из книг. Часто по ночам, в одиночестве, думая об этих прекрасных местах, она представляла, что видит их на самом деле, а не воспроизводит в воображении прочитанное. «Но… надо быть твердой», — сказала она себе и после непродолжительного молчания обратилась к подруге:
— Дениза! Дорогая! Ты знаешь — я сделаю для тебя, что угодно, за исключением того, чего нельзя делать и что может впоследствии доставить тебе неприятности.
— То, что ты можешь для меня сделать, совсем нетрудно, — ответила Дениза. — Ты поедешь со мной в Рим в качестве моей компаньонки и сделаешь так, чтобы Генри Уэскотт простил меня и мы официально объявили о своей помолвке.
Алина подумала, что все это звучит слишком просто, чтобы быть правдоподобным. Затем она спросила испуганно:
— Т-ты уверена, что из этого не выйдет… скандала?
— С какой стати? Мы не встретим там никого, кто знал бы твою маму, а ты должна признать, что она выглядела очень молодо.
— Да, так все говорили, — согласилась Алина.
— Поэтому от тебя требуется только сделать себя несколько старше. Боже мой! Если ты не в состоянии сыграть роль дамы — подходящей компаньонки для меня, так что же ты можешь?
Алина рассмеялась:
— Ты так забавна! Но ты же знаешь, дорогая, что именно потому, что на самом деле хочу помочь тебе, и, если быть честной, потому, что очень-очень хочу поехать в Рим, я говорю «Да!».
— Чудесно! — вскрикнула Дениза. — Мы отправляемся через три дня.
— Три… дня?
— У тебя будет достаточно времени, чтобы решить, что из маминых платьев ты возьмешь с собой, а я тебе дам все остальное. — Она положила свою руку на руку Алины и сказала: — Мне так стыдно, что я не понимала раньше, как ты бедна. А у меня горы платьев, действительно — целые горы одежды, которую я бы могла послать тебе, но своем эгоизме даже и не подумала об этом.
— Не кори себя, — возразила Алина. — Что бы я делала с этим ворохом нарядов здесь, в деревне?
— Ты можешь носить их. Платье, которое на тебе сейчас, — это тихий ужас.
— Да, я уже ношу его много лет, — согласилась Алина, — И оно порядком поистрепалось.
— Выбрось его! Выбрось все, что у тебя есть. Думаю, я найду для тебя подходящие меха и драгоценности, которые остались после моей мамы.
Алина взглянула на нее вопросительно, и Дениза сказала:
— Мы должны обдумать все самым тщательным образом. Я вовсе не хочу, чтобы ты сопровождала меня как обедневшая провинциальная леди Лэнгли, которой папа оплачивает услуги.
Алина хотела возразить подруге, но та продолжала:
— Конечно, я буду платить тебе сама. У меня куча денег. Но ты должна выглядеть богатой и модной дамой, чтобы произвести впечатление на окружающих.
— На кого нужно «произвести впечатление»? — спросила Алина.
— В первую очередь — на Генри. Я не желаю, чтобы он подумал, будто я за ним бегаю. Я должна приехать в Рим совсем по другой причине, например, потому, что сопровождаю леди Лэнгли, друга нашей семьи, которая недавно овдовела и чувствует себя очень одиноко.
— Ты делаешь из всего этого драму, — запротестовала Алина.
— Именно! Я напишу тебе твою роль, как раньше ты это делала для меня. Алина засмеялась:
— Ах, Дениза, ты неисправима. Но думаю, ты совершаешь большую ошибку. Есть много других, которые бы лучше меня справились с этой ролью. А вдруг я сделаю что-нибудь не так и все сорву?
— Ты никогда ничего не срываешь. Ты намного умнее меня. Помнишь, все наши преподаватели и гувернантки всегда говорили: «Ну а теперь, мисс Дениза, постарайтесь быть такой же умницей, как ваша кузина, а она ведь младше вас». — Дениза передразнила голос учителя.
Алина обхватила ее за шею и поцеловала:
— О, Дениза, какое счастье, что ты здесь! Я так скучала по тебе и часто вспоминала все, над чем мы смеялись.
— Этим мы и займемся по пути в Рим. Иначе я буду сидеть здесь и хандрить. Ты должна заставить меня смеяться и веселиться так, чтобы Генри, увидев меня, понял, какую ошибку совершил, когда уехал.
— Не могу понять, почему он поступил так. Ведь ты такая красивая!
— Это моя вина, — ответила Дениза тихо. — О, Алина! Если я потеряю его, это разобьет мое сердце. Я никого не смогу полюбить так же.
Теперь она говорила совсем другим голосом. Подойдя к кузине, Дениза взяла ее за руку:
— Помоги мне, пожалуйста, помоги мне! Я знаю — мое счастье поставлено на карту. Если я потеряю Генри, мир никогда уже не будет для меня таким, как прежде.
В ее голосе послышались слезы, и это ранило Алинино сердце. Она поняла, что сделает все, как бы это ни было трудно, чтобы помочь подруге.
— Я поеду с тобой, — сказала она, — но ты должна мне рассказать подробно, как себя вести. Вспомни, ведь я ни разу не была в Лондоне и никогда не видела этих изысканных и элегантных женщин, одну из которых мне надо изображать.
— А, все они очень похожи. Ведут себя так, словно весь мир принадлежит им, и думают, что каждый мужчина, которого они одарят своей улыбкой, безумно счастлив, будто выиграл миллион фунтов на скачках. Алина хихикнула: