— Доброе утро! — Молдер снял шляпу и плащ, аккуратно повесил их на вешалку, отодвинув лабораторный халат. — Учти, что бы ты там ни нашла, это будет не моя кассета!
— А это и так не твоя кассета. — При появлении напарника Скалли даже не удосужилась поднять на него взгляд. Молдер обогнул захламленный стол и сам посмотрел на экран. То, что он увидел, можно было принять за злую пародию на стриптиз. Женщина лет тридцати демонстрировала легкие телесные повреждения — синяки, ссадины и царапины. Дама была худая и некрасивая, а скорбно поджатые губы, сизый синяк вокруг глаза и фиолетовые ссадины на бедрах отнюдь не делали ее привлекательнее.
— Да, кассета определенно не моя. Девочка абсолютно не в моем вкусе.
— Хотела бы я видеть того, в чьем она вкусе. — скривилась Скалли. — Это Мишель Чартере, старшая медсестра в доме для умственно отсталых престарелых, в Уорчестере, штат Мас-сачуссетс.
— И что с ней случилось?
— Мисс Чартере утверждает, что ее изнасиловали.
— Не иначе, опять какой-нибудь маньяк. Не могу представить себе, чтобы в здравом уме и твердой памяти на такое кто-нибудь польстился…
— Молдер, ты сегодня встал не с той ноги? Дослушай хотя бы до конца. Царапины и синяки в целом вполне соответствуют стандартной картине изнасилования. Вот заключение медицинской экспертизы. При наличии подобных телесных повреждений действительно можно говорить о сексуальном преступлении. Но и только. Других доказательств у пострадавшей нет.
— А кто снимал все это на пленку? Судя по неудачному кадрированию и отсутствию трансфокации, это был непрофессионал.
— Да, видеозапись делала она сама.
— Вот как!
— Дело в том, что мисс Чартере никто не поверил. Ни проводивший обследование травматолог, ни сотрудники ее больницы, ни местная полиция.
— Интересно. И почему же?
— А ты бы на их месте поверил, когда женщина всерьез заявляет тебе, что ее изнасиловал призрак? Бесплотное невидимое существо, дух.
— Ну, положим, было оно не таким уж бесплотным. — Молдер усмехнулся. — Судя по отметинам. Кроме того, история криминалистики знает подобные прецеденты. Взять хотя бы тот нашумевший случай с женой плотника Иосифа.. Ну, а если серьезно, — тебе это не напоминает ряд дел из нашей практики?
— Увы, нет. Я сижу здесь с шести часов и успела перерыть весь наш архив. Подобной картины — непосредственное физическое воздействие с видимыми телесными повреждениями — нам еще не встречалось. Ни один из других похожих случаев, зафиксированных в секретных документах ФБР, тоже не получил подтверждения.
— Ну, а мы-то здесь при чем? Я не понимаю, какое отношение все это имеет к нашей конторе?
— Все очень просто. Дело в том, что эта ду… дама не нашла ничего лучшего, как подать в суд на правительство. При этом, насколько нам стало известно, несколько паранормально-уфологических газет решили поддержать ее иск и готовятся развернуть вокруг этого случая большую шумиху. Так что нам рекомендовано поскорее разобраться в этом призрачном деле и как можно быстрее сплавить его в архив.
— Неркели эта мисс Чартере так прямо и обвинила в изнасиловании нашего бедного президента?
— Молдер, ты перестаешь быть остроумным. Нет, пострадавшая назвала другое, вполне определенное имя…
Гостиница «Кленовый лист»
Уорчестер, штат Массачуссетс два дня спустя
— Мистер Адаме, Хэл Адаме. — А вы хорошо знаете его?
— Знала. Он является пациентом больницы, где я работаю, в течение последних пяти лет…
Сейчас Мишель Чартере вовсе не выглядела такой дурнушкой. За неделю синяк на ее лице успел пожелтеть и стал почти незаметным, царапины на щеке тоже затянулись. Большие темные глаза и черные волосы оттеняли бледное лицо человека, который мало времени проводит на открытом воздухе. Синие джинсы и длинный свитер шли ей гораздо лучше, чем платье. Забравшись с ногами в мягкое гостиничное кресло, пострадавшая устроилась там, как в гнезде. И ничуть не смущалась, отвечая на вопросы приезжих следователей. Выглядела она слегка взволнованно, но вполне естественно.
— Мисс Чартере, вы понимаете, что все ваши утверждения противоречат показаниям остальных служащих, находившихся в больнице в ту ночь? — Скалли постаралась, чтобы ее вопрос звучал как можно доброжелательнее.
— Правильно, — по лицу женщины промелькнула кривая усмешка. — Они все меня не слишком любят. Да и кто из них способен поверить в нападение призрака?
— Хорошо, а вы-то почему так уверены, что на вас напал именно мистер Адаме?
— Во-первых, он давно делал мне всякие авансы… Ну, там всякие скабрезности говорил, подхихикивал мерзко. Как только я появлялась у них в палате или мы пересекались еще где-то в больнице, буквально-таки пожирал глазами, причем очень демонстративно… Ведь это само по себе уже можно квалифицировать как сексуальное домогательство?
Молдер глубоко вздохнул. Опять этот хар-расмент! Господь Всевышний, да когда же идиоты в этой стране окончательно перестанут размножаться и вымрут как вид?
— Мисс Чартере, — вступил он в разговор. — Вы ведь тоже знаете, что привлечь Адамса к уголовной ответственности на основании обвинения в одних только сексуальных притязаниях невозможно. Конечно, если вообще кому-то придет в голову открыть судебное дело против человека с ограниченной дееспособностью…
— Правильно! Именно поэтому я подала в суд на правительство. Если государство берет на себя заботу о старых маразматиках, то почему бы властям не нести ответственность за последствия их действий? А на вопрос, откуда у меня такая уверенность в том, что это был именно Адаме, могу ответить очень просто — я узнала его по запаху.
— Какому запаху? — удивилась Скалли.
— Самому обычному! — мисс Чартере победно улыбнулась, отчего ее лицо вновь стало некрасивым. — Если вы в течение нескольких лет раз в неделю купаете старика, то, поверьте мне, вы узнаете о нем гораздо больше, чем нужно. И вы очень хорошо запомните его запах. Настолько хорошо, что потом узнаете его из тысячи других.
Женщина перевела дыхание. Было видно, что она неожиданно очень сильно разволновалась.
— Этот старик омерзительно пахнет, а я была вынуждена каждое дежурство не только терпеть его шуточки, но и перестилать за ним постель! Поверьте, это свыше человеческих сил. Когда я поступала на эту работу, то никак не думала, что здесь будет так тяжело. Тяжело не в смысле, что в любой момент могут уволить или что я останусь без пособия. Нет, тяжело именно ухаживать за маразматиками, купать их, убирать за ними, дышать их запахом, да еще в придачу ловить на себе их гнусные взгляды L Скалли незаметно сделала Молдеру предостерегающий знак рукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});