— Еще кое-какие бумаги… — начал Оуэн, но Кайтай громко застонал.
— Я не стану заставлять тебя отдать мне рукописи, — сказал Мирдин, — просто обещай, что они будут моими, если ты не сможешь ими воспользоваться. Разве это не честная сделка, маленький колдун?
— Если я не смогу… — Кайтай подозрительно взглянул на волшебника. — Ты ослепишь меня чарами и будешь считать это в правилах своей сделки.
— Нет, я не стану мешать тебе попытаться прочесть их. Я обещаю, — сказал ему Мирдин.
— Согласен, — воскликнул Кайтай, — они будут твоими, если мне не удастся прочитать их, но, если я их прочту, они останутся у меня.
— Очень хорошо, — сказал Мирдин, — настоящая цена за одну жизнь. А за твою, Оуэн из Маррдейла, — не окажешь ли ты мне небольшую услугу?
— Назови. Если это в моих силах…
— Это не только в твоих силах, но ты сможешь при этом добиться кое-чего и для себя, — сказал Мирдин. — Для начала я хочу, чтобы ты отправился в небольшое путешествие и доставил некую вещь в предназначенное ей место.
— Даю слово, — сказал Оуэн, — я это исполню.
— Оуэн, Оуэн… он тебя обманет, — уверенно зашептал Кайтай. Но Оуэн только широко улыбнулся.
— Затем я сделаю для тебя еще кое-что, кроме этой малости с Гончим Псом, — продолжал Мирдин. — Я сделаю ваши следы невидимыми для Хранителей, чтобы они снова не послали за вами что-нибудь ужасное. Например, сейчас они уже готовят нечто похуже, чем тот Гончий Пес…
Кайтай побледнел так, что это стало видно даже на желтой коже.
— Я сделаю для тебя больше. — Мирдин замолчал, пристально глядя на Оуэна. — Ты однажды попробовал нечто, что умеет готовить твой маленький друг, — это приготовляют из растения гафта.
— Да, — ответил Оуэн, и улыбка сошла с его лица. — Будь проклят тот день, когда я попробовал ее.
— Я предупреждал тебя, чтобы ты не ел то, что вызывает видения, — воскликнул Кайтай. — Я говорил тебе, что это не просто для удовольствия или интереса…
— Но я все-таки попробовал ее, — произнес Оуэн, — я не виню тебя. В этом виноват я сам.
— Ты попробовал гафту, — снова заговорил Мирдин, — и теперь хранишь в памяти все, что пережил тогда, но уже не в силах этого вернуть. Вот мой следующий подарок. Я покажу тебе, где находится место, которое ты видел тогда. Я могу отправить тебя к тем белым воротам, над которыми выточена морская выдра.
Оуэн пристально взглянул на колдуна и прищурился.
— То был сон, — сказал он холодно, — а если это и было реальностью, то случилось столетия назад. Те ворота ныне прах. И все остальное… прах. Не глумись над снами, чародей…
— Я не шучу, — ответил Мирдин. — Место, которое ты видел во сне, и все то, что еще так волнует тебя там, — все это существует. Ворота стоят и сейчас, и город за ними.
Внезапно Оуэн рассмеялся и, подбросив кверху свой топор, ловко поймал его.
— Все же, по-моему, ты издеваешься, колдун, — произнес он, — или играешь втемную, как любит делать ваша братия. Но первое твое предложение мне нравится. Убери чудовищ, посланных по нашему следу, а мы послужим тебе. А о втором предложении забудь, ясно? В обмен на твою услугу я готов ненадолго отправиться, куда ты попросишь. Я как раз сейчас ищу себе господина, которому мог бы служить, и подобное предложение меня устраивает. Ты поедешь со мной, Кайтай?
— Придется, — ответил Кайтай безо всякого выражения в голосе.
— Тогда решено, — сказал Оуэн. — И куда же ты намерен послать нас, владыка магии?
— Приходите в мой дом, в городе Мазайн, через пять дней. — Мирдин Велис вдруг стал прозрачным. Он стоял улыбаясь и продолжал таять, пока не исчез совсем.
— Прах меня побери! — воскликнул Оуэн, глядя на пустое место.
Кайтай торопливо взмахнул рукой, чтобы отогнать злые силы, а потом приглушенно сказал:
— Друг, он мог бы исполнить и второе свое обещание. Да хранят нас боги!
2
— Похоже, наш странный приятель сдержал слово, — сказал Оуэн, когда они выехали на большую дорогу, ведущую к городу Мазайн. Утреннее солнышко пригревало им спины, на дороге было полно путешествующих, даже в столь ранний час; и сумка с золотом весело позвякивала у колена Оуэна.
— Никаких признаков преследования, — согласился Кайтай. Но круглое лицо его было серьезно. Он задумчиво глядел на дорогу, теребя тонкий черный ус.
— Я уже вижу городские стены, там, вдали. И как будто пахнет морем, — сказал он.
— Да, море здесь близко, — ответил Оуэн. Он вытянул шею и принюхался. — Ах, люблю я этот запах. Но попахивает и дымком… Это Мазайн. Я тоже вижу стены и кое-где крыши. Это он, великий город… Может, это не самый красивый и не самый чистый, но зато самый большой город на земле. Люди кишат в нем сотнями тысяч, как муравьи.
— В самом деле? — удивился Кайтай.
— Люди всех племен и народов приходят сюда в поисках денег, или посмотреть город, или торговать. Мазайн расположен на той части побережья, где южный берег близко подходит к северному, и все торговые пути мира сходятся здесь. Говорят, что если долго стоять на главной площади, то по крайней мере по одному разу мимо тебя пройдут все, кого ты знаешь.
— Уж там наверняка найдутся мудрые люди, — мечтательно проговорил Кайтай.
— Наш потрясающий приятель Мирдин — конечно.
Кайтай закатил глаза:
— Я подумал о магах меньшего калибра. Все, что мне нужно, — это кто-нибудь, немного знающий древние языки. Эта книга…
— Книга, — поморщился Оуэн, — этот клубок пергаментной ветоши едва не стоил нам обоим шкуры. Эта полуистлевшая гадость с непонятными каракулями не годится даже подтирать задницу. У тебя высохнут глаза прежде, чем ты узнаешь, что хотели сказать древние, и клянусь великой праматерью, все это окажется сборником любовных стихов, поваренной книгой или чем-нибудь в этом роде. — Он засмеялся.
Кайтай пожал плечами:
— Поиски мудрости, во имя одной только сладости познания, друг Оуэн. Тебе, видно, не дано этого понять. И кроме того, я не великий чародей, как… как тот, что говорил с нами. Я хочу кое-чему научиться.
— О, Кайтай, если бы я знал, чего хочу, — произнес Оуэн, глядя вдаль. — Посмотри туда. Западные ворота. Отсюда их хорошо видно.
Это было гигантское сооружение из розового камня, со ступенчатой крышей, выложенной ярко-красной черепицей, и открывавшейся посередине широкой аркой. Огромные базальтовые изображения давно забытых царей с обеих сторон охраняли Западные ворота Мазайна. Въезжавшие под арку повозки и вступавшие под нее люди, пешие и конные, казались карликами на фоне этих истертых временем черных исполинов. У самых ворот, с выражением бесконечной скуки на лицах, стояли вальяжные, щегольски одетые и отлично вооруженные стражники.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});