Читать интересную книгу Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков - Бушков Александр Александрович

Греческие каперы четко делились на три категории. Одних капитанов совершенно официально принимали на русскую службу, даже выдавали им патенты на офицерские чины, включали их корабли в списки Архипелажной эскадры – и на морскую охоту эти лихие ребята выходили под российским Андреевским флагом (естественно, «отстегивая» потом кому следует).

Другие действовали, если можно так выразиться, совершенно неофициально. Они просто-напросто объявляли, что «считают себя российскими каперами», – и тоже, уже самовольно, поднимали Андреевский флаг. Русское начальство смотрело на них сквозь пальцы, порой подбрасывая деньги, продовольствие и боеприпасы – как когда-то русские цари казакам. (Надо полагать, эти «джентльмены удачи» тоже не забывали «отстегивать» за хорошее отношение.)

И наконец, были еще этакие своеобразные «махновцы» – они сплошь и рядом не имели с русским командованием никаких дел, «отстегивали» редко и нерегулярно – но опять-таки ходили под Андреевским флагом. На них тоже, в общем, смотрели сквозь пальцы: что турецких басурманов жалеть?

Как и полагается в таких делах, командование Архипелажной эскадры старательно притворялось, что знать ничего не знает ни о каких греческих мореплавателях (бравших на абордаж не только турецкие суда, но и «нейтралов»). Но первые две категории продолжали потихоньку «крышевать». Польза была не только в «откатах» – по приказу Алексея Орлова греки приводили на Парос самые большие и быстроходные захваченные ими турецкие корабли, а уж там русские корабельщики перестраивали их в боевые фрегаты.

(Между прочим, и русские были не без греха – порой их корабли брали на абордаж и турок, и «нейтралов», вообще не поднимая флага. В тамошней неразберихе многое сходило с рук.)

То, чем занимались греческие каперы всех мастей, было, нужно уточнить, довольно опасным предприятием. Потому что конкурентов хватало. Несколько столетий на Средиземном море вовсю разбойничали египетские, алжирские, тунисские, берберийские пираты, работавшие исключительно на свой карман (кстати, среди них хватало и европейских искателей удачи, бежавших к османам и принявших ислам). Эти тоже, в общем, не делали особого различия меж единоверцами и «гяурами» – разве что, согласно той самой исламской традиции, взятых в плен единоверцев в рабство не продавали. Они представляли такую силу, что еще в середине XVIII века частенько устраивали набеги на побережье Испании и Италии. Даже в середине XIX века за этой буйной компанией гонялись по всему Средиземью военные флоты европейских государств.

Так что точных данных у меня нет, но, по логике событий, эта плававшая под зеленым флагом публика просто не могла не видеть в греках конкурентов – а потому наверняка не раз случались лихие морские баталии, опять-таки без всякой религиозной подоплеки…

Именно тогда, как я мельком упоминал, и пересеклись ненароком пути двух участников Чесменской битвы: Алексея Орлова и турецкого капудан-паши Гассан-бея. Осенью 1770 года греческие каперы преподнесли Орлову весьма необычный «откат»: семнадцатилетнюю турецкую красавицу, плывшую в Стамбул на очередном «турецком «купце».

Уж не знаю, как поступали бравые греческие парни с пленницами «из простых» (есть у меня кое-какие циничные подозрения, но их к делу не подошьешь). Однако девушка была не из простых. Очень даже не из простых – дочь того самого капудана Гасмана-паши. Такие сюжеты встречаются не только в приключенческих романах, но и в жизни.

Вообще-то в те незатейливые времена никто бы Орлову и выговор без занесения в личное дело не объявил, начни он учить пленную турецкую красотку кое-каким русским ухваткам. Речь, в конце концов, шла не о дочери европейского адмирала, а о чистейшей воды «басурманке». Каковые и сто лет спустя считались законной военной добычей. Те, кто читал великий роман Шолохова «Тихий Дон», должны помнить: дед главного героя, участник русско-турецкой войны 1877–1878 годов, преспокойным образом привез с войны в качестве трофея турчанку (правда, окрестил ее в православие и законным образом обвенчался).

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Однако Алехан проявил себя настоящим рыцарем: строго-настрого запретил своим офицерам совать нос в каюту к пленнице (в чем подавал пример), а при первой оказии отослал девушку к отцу в Стамбул, подарив на прощанье перстень с бриллиантом. Гассан-бей поблагодарил его в письме со всей возможной восточной цветистостью, а к письму присовокупил нескольких великолепных арабских скакунов (видимо, слава графа как заядлого лошадника докатилась и до Турции). Такие вот случались исторические перипетии…

В 1774 году, после заключения мирного договора с турками, русская эскадра из Архипелага ушла. На прощанье собрав на многих островах «контрибуцию» для государственных нужд – скотом, зерном и лесом для кораблей. А для личных… Подозреваю, на прощанье тащили все, что не прибито и не приколочено.

Конечно, по возвращении домой и адмиралы, и капитаны написали финансовые отчеты за эти четыре года. Но их просто-напросто отправили в архивы соответствующих ведомств, никогда не проверяли ни разу, ревизий не проводили. Так что для истории навсегда останется неизвестным, на сколько именно обогатились все, кто имел к тому возможность. Ясно лишь, что хапнуто было очень даже немало…

В царствование Екатерины II в истории отметился первый – да так и оставшийся единственным – русский морской пират. Правда, происхождения абсолютно нерусского.

Чистокровный поляк Мауриций Август Беньовский, граф (настоящий, без дураков), ввязался в очередную шляхетскую заварушку, воевал против русских, в 1769 году был взят в плен и по некотором размышлении отправлен на Камчатку. Никоим образом не на каторгу, как кто-то может подумать (ее там и не было). По тому же принципу, что действовал уже сто с лишним лет: и военнопленных, и уголовных преступников отправляли за Урал на вольное поселение – чтобы Сибирь и Дальний Восток прирастали народом. Кадровый голод в тех местах был дичайший. О Никифоре Черниговском, вместо смертной казни за убийство получившем пост воеводы Албазинского острога, я уже писал. Есть не менее увлекательные примеры. Федор Иванович Соймонов, русский военный моряк, картограф, математик и навигатор, в свое время из-за чего-то взялся враждовать с Бироном[1]. Бирон пробил ему смертную казнь, но Анна Иоанновна приговор смягчила, велела лишь вырезать ноздри и сослать в Охотск, в те времена прямо-таки край света. Позже, уже при Елизавете, Соймонов шесть лет был губернатором Сибири. Зная нравы эпохи, смело можно предположить: никто из подчиненных и не удивлялся, что обширной губернией управляет бывший каторжник, да еще с вырванными ноздрями: ну, мало как судьба человека повернется…

Должно быть, те, кто решал судьбу Беньовского, рассуждали опять-таки чисто прагматически: человек образованный, языки знает, смотришь, какая-нибудь польза и получится.

Пользы не получилось никакой. Свободолюбивый граф с самого начала взялся строить планы побега. Сушей с Камчатки бежать в те времена было предприятием практически невозможным, тем более в одиночку. А вот морем… Должно быть, у графа все же имелись незаурядные организаторские способности. В короткое время он составил заговор, в который вовлек аж семьдесят человек (таких же, как сам, ссыльных поляков, но большей частью русских, которым Камчатка тоже осточертела настолько, что они готовы были отправиться хоть к черту на рога). Все было отнюдь не по-детски: для пущей надежности граф втерся в доверие к местному начальнику Нилову и даже самым законным образом женился на его дочери. Потом эта компания убила Нилова и захватила стоявший в порту городишка Большерецка галиот – средних размеров военное судно, вооруженное несколькими пушками. И преспокойным образом ушла в открытое море.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Должно быть, среди заговорщиков были и профессиональные моряки: галиот добрался до Индийского океана, где какое-то время пиратствовал, благо торговых кораблей из Индии в Европу и обратно плавало немало, большей частью без военного конвоя, да и индусы попадались.