— Я никогда не встречал вас у Шейлы.
— Зато даже в Силезию доходят слухи о вас.
— И вне всякого сомнения, самые лестные, — ухмыльнулся он.
— Мои подруги обожают вас. Должно быть, всему причиной прославленное американское обаяние.
— Хотите сказать, что от отца я ничего не унаследовал? Впрочем, это даже к лучшему.
Прежний маркиз Вейл отнюдь не славился добродетелями и предпочитал пьяную разгульную жизнь сельского сквайра.
— Мне сказали, что вы прекрасный наездник. Возможно, это качество передалось вам от отца.
— Увы, этому искусству я учился на Западе. Мой отчим владел золотыми приисками в Монтане.
— Вы рано уехали из Англии, не так ли?
Аристократический мирок был крайне замкнутым. Все знали всё и обо всех. И каждому было известно, что богатая американка Миллисент Картер ушла от мужа в тот же день, как унаследовала состояние отца.
— В четыре года. Мать решила, что на родине ей будет лучше, — откровенно признался он.
— А вам? Что вы испытываете к Англии?
— Мне нравится Минстер-Хилл. Отец держал прекрасных лошадей. Тут его не в чем упрекнуть.
— Теперь вы собираетесь постоянно жить в Англии?
— Вероятно, какую-то часть года. Все будет зависеть от состояния дел. Мы с отчимом разрабатываем в Штатах новые нефтяные месторождения.
— Семья моего мужа владеет угольными шахтами в Силезии. Похоже, что даже при опытных управляющих все равно необходим хозяйский надзор.
— В мое отсутствие за всем приглядывает мать. Она умеет разведать нефть даже лучше, чем мы с Тедом. Невероятное чутье.
— Она кажется мне необычной женщиной.
— То есть? — слегка насторожился Макс.
— Я завидую такой свободе.
— Она всегда была независима, — с гордостью пояснил он. — И говорит, что собственные деньги во многом способствуют самостоятельности.
— О, как она права.
Уловив едва слышные нотки грусти в голосе княгини, Макс согласно кивнул. Хотя он редко посещал Англию при жизни отца, все же многое знал об этой женщине. Нежные блондинки сестры Грей смогли найти себе титулованных богатых мужей без всякого приданого, лишь благодаря своей неотразимой типично английской красоте. Но, судя по слухам, счастливы в браке не были.
— Теперь вы в курсе дел нашего прославленного флота? — тихо осведомился он, тактично сменив тему.
— Готова перечислить все корабли, до последнего катера береговой охраны, — поклялась Кристина. — И, насколько мне известно, отныне вы поняли, как следует обращаться со слугами.
― Со строгостью и высокомерием.
Княгиня с непонятным удовольствием отметила про себя, что голос у него глубокий и восхитительно хрипловатый.
— Надеюсь, вы последуете совету леди Маргарет, — театрально прошептала она, чтобы скрыть свою странную реакцию на этого человека. Но он заметил, как кровь бросилась ей в лицо, и обрадовался, сам не зная почему: краснеющие женщины были не в его стиле, впрочем, как и добродетельные жены. Он знаком велел лакею налить вина, стараясь не выказать своих чувств.
— Хотите? — спросил он при виде поспешно подлетевшего лакея.
— Не стоит.
Он нашел ее ответ ошеломляюще призывным, словно время повернуло вспять и он, пятнадцатилетний мальчишка, вновь собирается соблазнить свою первую женщину. Глубоко вздохнув, он мысленно одернул себя. Столь поспешные чувства к женщине, твердо верящей в святость брачных уз, по меньшей мере неуместны. И когда он уже собрался ответить с подобающей учтивостью, она вдруг передумала.
— Пожалуй, я бы выпила немного.
Вновь попав во власть искушения, он тут же выругал себя. Нужно же быть таким глупцом! Здесь собралось столько доступных женщин, а ему понадобилось совращать саму невинность! Кроме того, она напомнила ему единокровную сестру, не только своей белокурой красотой, но и безупречной нравственностью. Поэтому весь остаток ужина он сознательно вел себя так, словно рядом сидела Селия.
Когда дамы встали из-за стола, оставив мужчин за сигарами и портвейном, а сами удалились в гостиную, Лулу отвела подругу в сторону и азартно выдохнула:
— Не правда ли, Макс великолепен?
— Во всяком случае, очень добр… почти благожелателен. Меня удивила его порядочность.
— Именно благожелателен, — подтвердила Лулу с плотоядной ухмылкой. — Ты заинтригована?
— Это все проделки Шейлы, верно? Зачем только она посадила его со мной?
— Инстинкты свахи взыграли. Он изменит твой мир, если только позволишь.
— Вряд ли он заинтересовался мной. Впрочем, как и я им, — поспешно добавила Кристина. — Мы в основном говорили о нефтяном бизнесе, его матери и моих мальчиках.
— Неужели?
— И нечего так удивляться. Уверена, что и ему иногда надоедает играть роль Лотарио!
Маркиз не был в Англии с самого августа, когда приехал на похороны отца. И все это время не отличался воздержанностью.
— Он не пытался тебя соблазнить?
— Ради Бога, Лулу, иногда мне кажется, что ты одержима сексом!
Похоже, последнее слово она произнесла громче обычного, поскольку несколько стоявших поблизости женщин разом обернулись.
— Прошу, поговорим о чем-нибудь другом, — пробормотала княгиня.
— Хочу шампанского! — решительно объявила Лулу. — Если, разумеется, Шейла не решит добавить в чай бренди. Но, дорогая, я вовсе не собираюсь вмешиваться в твои дела и искренне желаю тебе добра и счастья.
Подозвав лакея, она взглянула на подругу:
— Немного шампанского?
Кристина поколебалась, но в этот момент, перекрывая остальные звуки, по комнате разнесся пронзительный смех Джины Кемпбелл. Княгиня решительно кивнула.
— Вот это разумное решение! — объявила Лулу, откинувшись на спинку стула. — Тем более что сегодня нам придется спать с мужьями. На каком поезде прибудет Ганс?
Князь Ганс Генрих XV приехал в начале двенадцатого, вскоре после того, как сильно подвыпившие джентльмены присоединились к дамам. Все еще одетый в дорожный костюм, он на секунду остановился на пороге, оглядывая приглашенных, и улыбнулся двинувшейся навстречу хозяйке. Немного поговорив с ней и с некоторыми гостями, он наконец подошел к Кристине и коснулся губами ее щеки, прежде чем присоединиться к группе, центром которой была Джина Кемпбелл.
Кристина пыталась скрыть боль от очередной раны, нанесенной столь явным пренебрежением мужа и его почти непристойным вниманием к Джине, становившимся все более очевидным по мере продолжения вечера, но это ей плохо удавалось.
— Дорогая, не вижу смысла в твоей непоколебимой преданности, — буркнула Лулу, бросив взгляд на Ганса и Джину, сидевших вдвоем на маленьком диванчике и до такой степени занятых тихой беседой, что головы их почти соприкасались.