родов казался чем-то небывалым. Тем не менее, именно это там и происходило.
– Сам дурак! – левая бровь Стиллмана чуть заметно дрогнула. В его приёмной оказывались разные гостьи, но такие откровенные в общении с непоколебимым паном Гжегожем, пожалуй, впервые.
– Подпись. Согласование. Печать. Виза, – судя по глухим ударам каждый аргумент от всей широты души припечатывался сверху кулаком по столу. – И только посмей не пустить, душа чернильная, мне по всем вашим обезьяньим ритуалам назначено!
– Пан Гжегож, в самом деле, пустите уже нашу посетительницу, – Стиллман не выдержал, прижал клавишу селектора и лично пришёл на помощь секретарю. – Не заставляйте даму ждать.
К тому, кто явится в его кабинет, жизнь Ответственного администратора Исаака Стиллмана не готовила.
– Газель? – удивлённо спросил он. В девушке в изящно приталенном и явно сшитом на заказ псевдо-военном мундирчике – отличий ровно столько, чтобы не спутать его с настоящей формой морской ударной полусотни – ответственный администратор моментально признал собственную дочь. Отличницу, спортсменку и активистку. Но только сейчас Исаак Стиллман осознал, какой именно организации.
– Здравствуй, папа, – юная гостья прошла к столику, отставила жалобно звякнувший фарфором поднос в сторону и плюхнула на столик чуть помятый ворох официального вида бумаг. – Я знаю, мы уже год не виделись, но извини, сегодня я к тебе не чаи гонять пришла.
– М? – Ответственный администратор чуть заметно поднял левую бровь.
– Мы с девочками хотим оказаться на действительной службе на благо Конфедерации! – выпалила Газель. И тут же добавила, на добивание. – Мама согласна!
– Гхрм, – Исаак Стиллман взял бумаги в руки. Прошение, сводка по сертификатам, пофамильный список... – А вы – это, простите, кто?
– Ну, я, – начала Газель. – И в порядке формирования актива Верзохина-Джурай, Марыська Пшешешенко, Сабурова-Сакаенко младшая, Саманта Ньюберри, обе Тоямы и дальше по списку ещё девяносто четыре фамилии. Если тебе интересно, да, примерно того же уровня.
«Ксо, шиматта, – подумал ответственный администратор. – И тут одни восточноимперцы!»
– Простите, Газель Исааковна, – официальным голосом произнёс отец. – А кем?
– А ты не видишь? – Газель демонстративно подёргала пижонский аксельбант псевдо-флотской парадки. – Мы тебе две ударных полусотни бортовой флайт-станицы родили. Истинное чудо порочного зачатия! Средний налёт около семисот часов. Сертификаты государственного образца. Инструктора все уже военных лет, не годные к практической боевой по инвалидности.
При этих словах в памяти Ответственного администратора всплыло какое-то неприятное воспоминание.
– То есть, – начал он, – тот отказ В-Д Эйр Кантай увеличить объёмы поставок флоту не смотря на увеличение загруженности производства...
– Есть исполнение заказа наших тренировочных аэродромов на поставку современной боеспособной техники, – подтвердила дочь. – Замечательный скандал, да пап? Все передовицы соберёт. Когда там у тебя перевыборы на календаре?
– Бабы на флоте? – демонстративно задумался Стиллман в ответ. – Ты представляешь, что мне адмиралы по этому поводу скажут?
– А что они скажут, папочка? Ты что, не понял? Здесь подписи всех. И девчонок и матерей. Специально, чтобы твои заслуженные орденоносные педрилы могли подтереться всеми теми бумажками, которые решат куда-либо по этому поводу отправить, едва лишь поймут, на чьих жён и детей голос поднимают! – Газель спазматически задохнулась.
Администратор улыбнулся и промолчал. Он таких ошибок в своих публичных речах давно уже не совершал. К своему глубокому сожалению, такую искренность он себе мог позволить и того реже.
– А если ты сейчас этому не дашь ход – мы пойдём ко всем! – гневно продолжила дочь. – От комитета солдатских матерей эмигрантских наций за право служить Конфедерации до каждого бульварного листка по «Москву сбоку» включительно! И можешь поверить, что у них мы сдерживаться на язык уже не станем!
– Газель Исааковна, – не отказал себе в удовольствии подколки Стиллман. – Вы хотите сказать, что сейчас вы ещё сдерживаетесь?
– Да! – на стол упала ещё одна припечатанная для веса кулаком бумага. Гербовая, с печатями и золотым обрезом. – У меня тысяча двести часов налёта! Скажи мне, глядя в лицо, я лётчик морской ударной полусотни, или болонка комнатная?
– Боюсь, – ответственный администратор с удовольствием следил, как с каждым его новым словом меняется лицо гостьи, – что в сложившейся на фронтах ситуации Конфедерация не может себе позволить...
– Па-а-паа! – жалобно простонала Газель.
– Не может себе позволить, – с удовольствием повторил ответственный администратор, – игнорировать наличие в активном резерве двух слётанных и боеготовых полусотен ударного войска морского.
Газель завизжала как в девять лет при виде новой плинкерной самозарядки и повисла на шее Ответственного администратора.
– Сейчас уходят в строй новые суда эскорта, – сказал он дочери на ухо, едва та хоть немного утихла. – «Кайзер бэй», «Крамник бэй», «Кемоно бэй» и другие, всего шесть бортов. Восемь пятьсот ластов водоизмещения. Это даже не секрет, в газетах на этой неделе уже в сводках тыла наберут. Командовать таск-группой назначен Абрам Коясыч Такэхито, ему за утопленный с воздуха флагманский мегалинкор адмирала жёлтого флага вообще без единого голоса против дали. Капитанить на его подчинённые эскортники пойдут тоже все лётчики, из молодёжи чутка постарше вас. Я думаю, вы с ними сойдётесь. Давай прошение.
– К исполнению, – размашисто легли поверх листа алая резолюция и подпись, – И. Ст.
Ответственный администратор покосился на часы. Общение с дочерью по делу заняло считанные минуты. От пятнадцати отведённых по регламенту оставалась ещё целая вечность.
– Дома-то всё как? – спросил он. Потеря такой роскоши, как почти десять минут семейного общения давно уже стала для ответственного администратора совершенно недопустимой.
Когда за гостьей закрылась дверь рабочего кабинета, а слуги подали на рабочий стол увесистую пачку вечерних газет, Стиллман вздохнул.
Он так и не смог признаться дочери, что отправка на флот сейчас, пока архипелаг замер в шатком равновесии, сотни, а то и больше, готовых к бою лёгких палубных истребителей-бомбардировщиков с экипажами стоит для него куда выше жизни младшей дочери или гипотетического скандала родовитых боярских самцов. Раз уж на то пошло, у детей Стиллмана от первой жены давно уже свои дети её возраста по академиям доучиваются.
– Эх, деточка, – несколько прикосновений к рычажкам «Мемо-макса», и тот послушно вывел на проектор микрофильмированную карту. – Знала бы ты, на что на самом деле подписываешься...
Архипелаг Всех Святых на свежей, только два часа назад уточнили, карте выглядел зазубренным ножом,