Читать интересную книгу Послание моим итальянским друзьям - Михаил Бакунин

Но то, что следует дальше, поистине великолепно и показывает нам степень иезуитизма Мадзини. Запретив съезду обсуждать религиозные, политические и социальные вопросы, и все это с явным намерением помешать анти-мадзинистам выразить свои идеи, он рекомендует делегатам съезда сделать два «маленьких заявления», которые должны сразу разрешить эти вопросы в исключительно мадзинистском смысле. Это верх политической и теологической ловкости! Слушайте:

Только два заявления, мне кажется, требуются, как введение и общая инструкция власти, которую вы изберете (и которая давно уже готова в голове тайного мадзинистского комитета. Какой иезуитизм! Общая инструкция, которую мадзинистская власть сама составила посредством мадзинистского съезда! Можно ли смеяться с большим бесстыдством над народным простодушием? Политический деспотизм вместе с религиозным лицемерием – настоящая тактика Тартюфа)! необычайными обстоятельствами, в каких находится большая часть Европы. (Речь идет, стало быть, о том, чтобы противопоставить Италию, как реакционную преграду революционному движению Европы. Но тогда все европейские монархи поспешат заказать портрет Мадзини, и после его смерти святая католическая церковь будет поклоняться ему, как святому).

Не надо создавать себе иллюзий! Страна (буржуазия, Consorteria), которая начинала благосклонно относиться к успехам вашего движения (где и когда буржуазия показала эту благосклонность? Может быть, когда Consorteria и правительство ввели своих верных людей или свои клеатуры, – префектов, полицейских, титулованную сволочь, официальную или официозную, – в качестве почетных членов во все рабочие организации Италии? Помимо этого систематического развращения рабочих организаций, какую другую благосклонность оказывали им? Никакой, и Мадзини прекрасно это знает. Почему же он лжет?) и подвергать внимательному анализу все, что писалось нами и другими в пользу справедливого и неизбежного поднятия вашего социального положения (еще бесстыдная, гнусная ложь. Разве не знают все в Италии, что официальные лица и итальянская буржуазия, и сам Мадзини вместе с ними, начали заниматься социальным вопросом только со времени восстания Парижской Коммуны и только благодаря спасительному ужасу, какой возрастающее развитие Интернационала внушает всем привилегированным? Если бы весь социализм ограничивался жалкими писаниями Мадзини, в высшей степени анти-социалистическими, полными обманчивых обещаний для народа и действительного утешения для богатых буржуа, никто не обратил бы внимания на движение пролетариата, как никто не обращал на него внимания раньше. И Мадзини осмеливается требовать для себя и для своих честь за то, что, обязано единственно действию Коммуны и Интернационала, против которых он борется! Подлинная натура теолога!), со времени последних французских событий (которые – одни только пробудили, не нравственный интерес, но пораженное ужасом внимание «страны» к пролетарскому вопросу) с ужасом отворачивается от вас и расположена в данный момент поддержать глупую и безнравственную теорию сопротивления, более или менее принятую, в ущерб вам, всеми правительствами.

Теперь ясно видно, что Мадзини называет «страной» привилегированный класс, так как он сознается, что эта «страна» начинает подло склоняться на сторону правительственной реакции. И это об этой то официальной «стране» Мадзини осмеливается сказать: «Страна тревожно и внимательно смотрит на вас»? И для того, чтобы отвратить от себя суровый жандармский гнев этой низкой сволочи, которая для Мадзини составляет страну и чьим представителем он сам теперь является, итальянский пролетариат должен отречься от своих братьев Парижской Коммуны и Интернационала, героизм и сила которых вывели, наконец, буржуа из их презрительного равнодушия? И ради чего это? Для того, чтобы, принять модзинистский социализм, вернуть буржуазии, потерянную ею самоуверенность, которая ей необходима для того, чтобы спокойно пользоваться своими привилегиями. Поистине, не разберешь, где гнусное где смешное в этих словах Мадзини!

Дикое вторжение, я не скажу учений, а произвольных и нерациональных отрицаний русских, немецких, французских демагогов явилось возвестить миру, что для того чтобы быть счастливым Человечество должно жить без Бога, без Отечества, без личной собственности и, для более последовательных и более смелых, без коллективной святости семьи под сению муниципалитета каждой коммуны; и эти отрицания, благодаря ли безумному желанию новизны или обаянию силы, проявленной парижскими сектантами, встретили отголосок в меньшинстве нашей молодежи.

Вот форменный донос пролетариату на избранную часть итальянской молодежи. Намерение ясно. Раз эта молодежь не хочет больше служить органом для пропаганды мадзинистских идей, Мадзини старается дискредитировать ее, рисуя ее, как атеистов, анти-патриотов, врагов частной собственности, семьи и т. д. не замечая, даже не подозревая, что эти идеи уже назревают с некоторых пор в пролетарских массах и что они будут развиваться все больше и больше. И все это для того, чтобы помешать единственному, что может спасти Италию, союзу этой молодежи с народом. Человечество смотрит и проходит мимо (какая красивая фраза! Кто же это Человечество, скажите на милость? Мадзини, Петрони, Саффи, Бруско и т. д.; только, они не «проходят мимо», но останавливаются, чтобы оскорбить и оклеветать нас), но нерешительная колеблющаяся, трясущаяся, легковерная буржуазия нашего времени («Страна») страшится малейшего призрака. Владеющая часть (А! А!) Страны, от крупного собственника до бедняка маленькой лавченки, начинают подозревать во всяком рабочем движении угрозу капиталу (и она права подозревать его в этом, потому что освобождение пролетариата невозможно без радикальной перемены в отношениях между капиталом и трудом), являющемуся иногда результатом наследства, чаще всего заработанному своим трудом! если только этот труд не состоял в эксплуатации труда пролетариата; но в таком случае, банкиры, жулики и разбойники также работают, и работают усердно, и депутаты в парламенте также ревностные работники), и она имеет право быть успокоенной.

Мадзини, очевидно, взял на себя эту задачу, и он выполняет ее очень хорошо! настолько хорошо, что до тех пор, пока рабочие массы будут находиться под его руководительством, буржуазия может спокойно спать. Но за то, и в силу этого именно, рабочий будет оставаться жалким рабом, единственным утешением которого будут векселя на небесное блаженство, которые даст ему Мадзини!

Но я знаю, – продолжает он, – что эти безрассудные теории не ваши (он все знает, этот святой!) и поэтому я говорю вам: Важно для успеха вашего восходящего (к мадзинистской нелепости) движения и для Страны (нерешительной, колеблющейся и трясущейся буржуазии!), чтобы вы заявили об этом, важно, чтобы все знали, что вы не идете вместе с людьми, которые проповедуют эти теории (т. е. с Парижской Коммуной, с Интернационалом и с этой сознательной, и благородной частью итальянской молодежи, которая одна только, без всякой задней мысли, посвятила себя народному делу; и чтобы народ слепо, глупо, реакционно, как бы решившись на чудовищное самоубийство, бросился в святые реакционные объятия Мадзини, осудив себя и своих сыновей вместе с собой на вечные нищету и рабство), что вы верите в священное слово «Долг» (т. е. во всю мадзинистскую теологию с его лживым социализмом), что вы стремитесь подготовить будущее, а не разрушить путем насилия настоящее (насилие позволяется только для свержения существующего правительства, для того чтобы заменить его мадзинистским правительством).

И во втором заявлении, заключающемся уже в вашем братском договоре, вы должны по моему, еще раз подтвердить что вы не разделяете экономическую проблему от нравственной (Интернационал так мало разделяет обе эти проблемы, что он провозглашает вторую, как нераздельное и непосредственное следствие первой) что вы чувствуете себя прежде всего итальянцами (следовало бы сказать, что будучи итальянцами, чего никто не может отрицать, вы чувствуете себя и хотите быть прежде всего людьми); что, хотя вынужденные обстоятельствами заниматься главным образом улучшением условий своего класса (вот весь социализм Мадзини) вы не можете и не хотите оставаться чуждыми и индифферентными всем великим вопросам, обнимающим всех ваших братьев (буржуа) и общий прогресс Италии.

Поэтому, вероятно, Мадзини запрещает рабочему съезду обсуждать великие религиозные и политические вопросы. На первый взгляд это второе заявление, предлагаемое Мадзини, не представляет ничего неразумного; но присмотревшись к нему ближе, вы открываете в нем новую западню. Какие это великие вопросы, которые он ставит вне экономического вопроса, как будто бы они были совершенно чужды последнему и как будто бы они должны интересовать другие классы больше, чем рабочие массы?