Читать интересную книгу Берлога. Большой бизнес. Большие деньги. Большая любовь - Георгий Мантуров

Это был Миха, его помощник. Миха жил далеко, в Молдавии, ему было уже за тридцать. У него была жена, и были дети.

Димон нашел Миху в Сети на одном из форумов, и их сотрудничество оказалось успешным. Димон со своей клиентской базой и Миха со своим трудолюбием и невысокими денежными запросами стали удачным тандемом.

Миха нигде не работал, сидел дома, варил детям мамалыгу из своей кукурузы, пил вино из своего винограда и жал на кнопки компа. Опыта и знаний у него особых не было, но жать на кнопки он мог круглосуточно.

Известие было не из приятных. Димон положил коммуникатор на подоконник и быстро отбил стилосом ответ:

– На дорах можно и в баню[6] угодить, потом будешь с адурелкой[7] полгода переписываться. Пузомерки[8] у нас нормальные, так что ищи дешевые сквозняки.[9]

А про себя подумал:

– Надо бы сегодня же хомяком[10] заняться. В хомяке дело, скорее всего.

Братья Филины обступили его, с уважением глядя на то, как он быстро бегает стилосом по клаве.

– Это у тебя чего? Эсэмэска?

– Это Ася. Дешевле гораздо, – отмахнулся от них Димон.

Братья засмеялись.

– А что, Ася и в телефоне бывает?

– Дурачки вы, – ласково, ответил им Димон. Сейчас в телефоне все бывает. Чему вас только учат?

– Да ничему не учат. Играем, когда дают.

– И что, ничего не объясняют?

– Да алгоритмы какие то, не интересно, вообще.

– Это вы, ребята, зря, – задумчиво ответил Димон, продолжая писать, – алгоритмы, ребята, это хорошо. Это очень хорошо. Хороший алгоритм очень дорого может стоить…

– Да, ладно тебе, умный такой, чтоли? Ну, а чего он еще может?

– Все может, это же Интернет. Музон любой, книжку любую, игру – да все, что угодно.

– А дорого стоит?

– По деньгам. Только с ним еще и заработать можно.

Братья переглянулись

– Деньги нам не помешают. Можешь научить?

– Так вас же пытаются учить, а что толку? Нет, учить я вас не буду. Некогда мне. Пускай вас Бабуин учит.

Раздался звонок с урока. В туалет ворвалась толпа галдящих пацанов, и Димон быстренько вышел. Пиджак насквозь пропитался табачным запахом, смешанным с обычной туалетной вонью. Сейчас бы на воздух, но охранник не выпустит, значит в столовую? Там тоже вонь, только другая. В столовой должно, по идее, пахнуть едой, а пахнет чем угодно: хлоркой, тряпками, стиркой. Нет, лучше уж вода из-под крана, а компот свой пусть они сами пьют.

Димон закинул в рот жвачку, прикинул по времени: успевает забрать рюкзак из класса и написать еще пару строк Михе. Он забрал из кабинета математики рюкзак, зашел в кабинет истории и пристроился в уголке, закрыв коммуникатор локтем. Не успел набрать и слова, как в Асю снова постучали:

– Сегодня в 6 вечера жду около метро. Есть базар.

Это был Гудвин. То есть, как его звали, Димон уже и не помнил. То ли Артем, то ли Артур. Но ник его – Гудвин – запомнил. Они познакомились на форуме, и Димон взялся помочь ему продвинуть один сайт. Работа за рубежом или вроде этого. Сам Гудвин на своей фирме, судя по всему, и отвечал за этот сайт, но особенно на работе не горел, а нанял за гроши Димона. Теперь, судя по всему, на Гудвина наехал шеф, и ему срочно нужен Димон. Разговор будет неприятный, но идти надо.

Глава 5. Сколько платить капиталисту

В класс вошел историк – Игорь Васильевич Горынин. Был он по совместительству директор и кличку имел соответствующую – Горыныч. Димон от греха подальше быстро спрятал коммуникатор на самое дно рюкзака. Горыныч отбирал мобильники без разговоров, и бегать за ним потом по всей школе не хотелось, так что лучше было не рисковать.

Урок шел как обычно: было даже не особенно скучно, Горыныч умел рассказывать. Он именно рассказывал, а не читал лекцию. Так примерно Димону рассказывал дед про жизнь при коммунистах, при социализме. Только дед, в основном, хвалил те порядки, а Горыныч, в основном, ругал.

– Понимаете, ребята, никто не заинтересован был работать, – рассуждал Горыныч, – поэтому при социализме была очень низкая производительность труда. Люди просто просиживали свой рабочий день от звонка до звонка, лишь бы отбыть положенное время. Разве можно себе сегодня представить такое? А отсюда – товарный дефицит, система распределителей для власть имущих и талоны на продукты для простых людей.

Народ слушал, но не вникал. Народу было по барабану, до лампочки, параллельно и фиолетово. Как будто дело происходило не в твоей стране всего 20 лет назад, а где-нибудь в Мозамбике в средние века.

– При социализме игнорировалась важнейшая категория товарно-денежных отношений – прибыль, – продолжал Горыныч. – Как таковая, прибыль никого не интересовала – ни государство, ни директора, ни рабочего. Все получали примерно равную зарплату, так что стимулов к повышению производительности труда не было. А прибыль считалась главным признаком капиталистической экономики, она принадлежала капиталисту, а он был символом эксплуатации человека человеком. Капиталист использовал наемный труд рабочих и недоплачивал им. Это, по мнению коммунистов, было несправедливо.

– Но он же им зарплату платил, капиталист-то? – спросила Инночка Пономарева. – Или как сейчас, обман сплошной.

– Платить то платил, но мало! Да и обманывал, конечно, тоже. Часть их денег он забирал себе. Это была его прибыль.

Вот Карл Маркс в своем «Капитале» проводит такую основную мысль: рабочий к стоимости сырья и материалов прибавил свой труд. Был просто кусок ткани, а стал сюртук. Он, таким образом, создал новую стоимость. Сюртук ведь дороже чем простой кусок ткани.

Часть этой новой стоимости ему капиталист оплатил, выдал зарплату. А другую часть недоплатил, себе взял. Получил, так сказать, прибыль.

Это несправедливо, считал Маркс и все его ученики – Ленин, Сталин и многие другие. Ленин, например, так и сказал рабочим: вам капиталист все время недоплачивал. Все, что у него нажито – дворцы, машины, заводы, – это все сделано вашим трудом. Вам этого просто в свое время недодали. Вас всю жизнь обманывали и грабили. Так отберите все у капиталистов обратно, грабьте, так сказать, награбленное. Это будет справедливо, и ничего в этом плохого нет! Рабочие и крестьяне пошли за Лениным и сделали революцию 1917 года.

– Секундочку, – поднял руку Димон. – Я что-то не понял. А что, капиталисту этому вообще тогда ничего не положено? Он, что не трудился?

Он же все организовал, вроде, купил это самое сырье, ну, в смысле ткань, на свои деньги, фабрику построил. Если бы он эту фабрику не построил, где бы этот рабочий работал и зарплату получал?

– Хороший вопрос, Чернов, – быстро отреагировал Горыныч, – здесь Маркс как раз точно не говорит, сколько было бы капиталисту справедливо взять себе в качестве, так сказать, вознаграждения. Он говорит, что 50 % это грабеж, а сколько не грабеж – не говорит. Говорится только, что он недоплачивал, то есть не отдавал все, что вновь создано рабочим. А если 20 % – тоже грабеж? Неизвестно.

Но вот что интересно: сам Маркс и говорит, что капиталисту просто необходимо недоплачивать рабочим, поскольку он должен постоянно расширять свое производство, иначе экономика встанет. А из чего расширять? Из прибыли. А где ее взять – прибыль, если все отдал рабочим? Так что вопрос оплаты труда капиталиста Маркс оставил открытым. Какие будут еще вопросы?

Теорией Маркса в классе никто не интересовался, так что вопросов больше ни у кого не было.

– Ну, если ни у кого вопросов нет, тогда к доске пойдет… – Горыныч обвел взглядом притихший класс, – пойдет … – он заглянул в классный журнал…

– А вот у меня есть вопрос, – выручил класс Вадик. – А правда по радио говорили, что татаро-монгольского ига не было? И что Куликовская битва на Солянке была рядом с метро «Китай город»? Я чего-то в это не верю.

Народ воспрянул духом. Это была Горынычева любимая мозоль. Про нее первыми случайно узнали 11-классники и с тех пор другие тоже успешно пользовались этим удачным ходом. Горыныч был ярым противником новой хронологии. Он мог говорить на эту тему часами, разоблачая шарлатанов от истории. Так произошло и в этот раз: к доске никто не пошел, зато остаток урока Горыныч самозабвенно громил горе-историков, обрушивая на их головы все громы и молнии.

Потом была химия, потом две литературы, потом английский. Все это время Димон прокручивал в голове, что он скажет Гудвину и что Гудвин может сказать ему.

Глава 6. Дома

По дороге домой он, как обычно, слушал музыку, сегодня это был «Мумий Тролль».

Мерзкий Тролль, жеманный кривляка с безумными словами и масляными глазами. Кажется, это тролль разбил зеркало, и осколок заморозил сердце Каю. Кино такое было в детстве.

Он держал этого тролля в плеере потому, что тогда в «Синем слоне» тоже был этот Мумий Тролль. Димон ехал в маршрутке, закрыв глаза, и вспоминал зеленые лучи дискотеки, как они разбегаются по залу трассирующими очередями, как он ловит их руками, лицом.