Читать интересную книгу Агрессивность собак и кошек - Владимир Круковер

И главное, она переживает, если нарушила ваш запрет, просит простить ее. Более того, она может сама запрещать то же своим щенкам. Но если бы в ней была только эта понятливость и послушность, боязнь наказания, мы назвали бы ее своим четвероногим рабом. А мы зовем ее другом. И помимо придуманной нами для нее этики, мы видим в хорошей собаке ее собственную мораль, во многом совпадающую с нашей. Нам нельзя бить женщину, ребенка — пес не может применять силу к щенку. Нужно выручать друга в беде — и наша собака умрет за друга. Нужно защищать своих, свой дом — так же поступает и собака. Если друг расстроен, мы чувствуем потребность видеть это, обласкать его — и наша собака наделена той же чуткостью.

Нельзя лгать, обманывать, скрывать — и собаке противен обман. Если обидим, мы извиняемся — и собака тоже. Трус презренен для нас обоих, и оба мы уважаем храбрость. И так далее, и так далее. Более того, хороший человек перед хорошей собакой чувствует себя немного виноватым: ее устои кажутся сильнее и бескомпромисснее. «Благородное животное», — говорят люди. «У сильного животного сильна и мораль», — говорит К. Лоренц.

Так что же за «мораль» животных? Это созданные естественным отбором врожденные запреты на выполнение в некоторых случаях обычных программ.

«Не убей своего» — первый запрет у очень многих видов. Для одних свои — это любые особи своего вида, для других — только члены своей группы, лично знакомые или носящие общий отличительный признак группы. У последних тогда обязательно есть программа — «различай всех на своих, к которым запреты применяй абсолютно, и на чужих, к которым применение их не строго обязательно». Человек — среди этих видов. Раньше все было просто: свои — это наше стадо, а все остальные — чужие. Мир человека стал неизмеримо сложнее, а мы все ищем своих и чужих: родные — не родные, соседи — не соседи, земляки — не земляки, одноклассники — не одноклассники, соотечествённики — иностранцы, единоверцы — неверные — и так без конца.

Другой запрет: «Чтобы не убить своего, прежде всего не нападай неожиданно, сзади, без предупреждения и без проверки, нельзя ли, поугрожав, разрешить конфликт без драки». Для соблюдения этого правила у животных существует масса забавных и красивых ритуалов подхода, демонстрации намерений и силы.

Более того, у хорошо вооруженных природой животных есть запреты применять смертоносное оружие или убийственный прием в драке со своим. Волк может убить оленя и даже лося одним ударом, клыками разорвав горло или брюхо. Но в драке с другим волком он этих приемов применять не имеет права. Он бьет сородича-противника открытыми зубами по губам, разбивая их в кровь. Очень больно, достаточно, чтобы выиграть психологически и «по очкам», но не смертельно. Лев, наскочив на быка сбоку, одним ударом лапы ломает позвоночник, а кривыми ножами-когтями делает огромную рану на боку. Но два дерущихся льва не смеют применять этот «коронный удар». Они бьют друг друга когтями по ушам. Тоже очень больно, но тоже не смертельно.

Собаке или другому врагу не своего вида кот норовит попасть когтями в глаза и часто достигает успеха. Когда дерутся два кота, удары сыплются градом. Но среди бродячих котов-драчунов почти нет одноглазых. Уши же изодраны в клочья. Олень, защищаясь от хищника, норовит ударить его рогами в бок, и этот удар страшен: несколько копий сразу пронзают тело. Но в драке с оленем же он бьет его по рогам или, сцепив рога, заставляет опустить голову и пятиться. Грохот боя слышен на весь лес, а соперники невредимы.

Люди вооружены от природы слабо, два человека, дерущиеся голыми руками, не смертельно опасны друг другу. В стычке один из них устанет и отступит раньше, чем противник его убьет. Поэтому у человека, как и у многих других слабовооруженных животных, почти нет врожденных ограничений для действия в драке. Они были не нужны. Но человек изобрел оружие и оказался редчайшим существом на Земле: он убивает себе подобных. Мы пытаемся компенсировать отсутствие врожденного запрета воспитанием: в драке не хватай в руки что попадя, особенно орудие; защищаясь, не превышай меры; стыдно вооруженному конфликтовать с безоружным… А оружие все совершенствуется и накапливается, а люди убивают друг друга все в большем и большем количестве… Плохо, оказывается, разуму, когда он не обуздан инстинктом. Будь он у нас сильным, мы бы решали мировые конфликты турнирами.

Следующий запрет: «Не бей того, кто принял позу покорности». О нем уже шла речь выше. Наше «не бей лежачего» и «повинную голову меч не сечет».

Как проигравшему остановить распаленного в драке победителя? Отбор нашел блестящее решение: пусть слабый предложит сильному нарушить запрет. И запрет остановит его. Проигравшие волк, лев и олень вдруг прыжком отскакивают от противника и встают к нему боком, в положение, самое удобное для нанесения смертельного удара. Но именно этот-то удар противник и не может нанести. Проигравший мальчишка закладывает руки за спину и, подставляя лицо, кричит: «На, бей!» Даже для нас, людей, в которых запрет очень слаб, это действие впечатляюще. Этот мальчишка ничего не слышал о Библии, в которой еще несколько тысяч лет назад безвестный психолог написал загадочную фразу: «Если ударят по одной щеке-подставь вторую». Зачем? Да чтобы не ударили еще. Тьма комментаторов не могли понять место, которое волк объяснил бы нам с ходу.

А вот еще один принцип: «Победа с тем, кто прав». Животное, защищающее свою территорию, свой дом, свою самку, своих детенышей, обычно выигрывает в конфликте даже с более сильным. И не только потому, что отчаяннее обороняется или нападает, но и потому, что противник заранее ослаблен. Его агрессивность сдерживается запретом — тем самым запретом, который когда-то люди сформулировали как «не пожелай ни дома ближнего своего, ни жены его…», а современные юристы называют неприкосновенностью жилища, личной жизни и имущества. Очень забавно наблюдать, как ссорятся птицы — два самца-соседа на границе своих участков: по очереди проигрывает тот, кто залетит на участок другого.

Многие морально-этические нормы поведения человека, называемые еще общечеловеческой моралью, имеют свои аналоги во врожденных запретах разных видов животных. В некоторых случаях можно предполагать, что это совпадение чисто внешнее. Что моральная норма у человека возникла на разумной основе и случайно оказалась похожей на инстинктивный запрет животного. Но по крайней мере часть наших так называемых общечеловеческих норм морали и этики генетически восходит к врожденным запретам, руководившим поведением наших предков, в том числе и дочеловеческих.

Остановимся на этом. Надеюсь, мой благосклонный читатель, я убедил вас в том, что в поведении ребенка много врожденного. Если вы сперва и не соглашались со мной, то по естественной причине: вы многих фактов не знали. Видели что-то похожее, но не ведали, как это назвать. Теперь вы «сами с усами» и будете легко сажать в лужу тех, кто многое знает, но скрывает от вас «по идеологическим соображениям».

Рассматривая щенка или котенка, следует применять к ним те же рычаги экологической науки. Воспитывать у них «человеческие» стандарты морали и этики трудно, но возможно. Врожденную агрессивность мы подменим НЕДОВЕРЧИВОСТЬЮ К ПОСТОРОННИМ, боязнь неизвестного сублимируем АДАПТИВНОСТЬЮ, иерархические инстинкты используем, внушив четвероногому другу ПОДЧИНЕННОСТЬ лидеру — владельцу, территориальные инстинкты превратим в ОХРАНУ вашего имущества и дома.

Глава 2. СТРАШНЕЕ КОШКИ ЗВЕРЯ НЕТ

…Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раздирающе мяукнул. Затем сжался в комок и, как пантера, махнул прямо на грудь Бенгальскому, а оттуда перескочил на голову. Урча, пухлыми лапами кот вцепился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв, в два поворота сорвал эту голову с полной шеи.

М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Про кошку говорят, что у нее глаза экстрасенса. А действительно, какой должен быть глаз у экстрасенса и какой взгляд, если он «рассматривает» биополе человека? И в какой мере экстрасенсорика животного свзязана с его возможностью причинять человеку вред или, наоборот, добро?

Американская исследовательница Шафика Карагуа считает, что взгляд при этом сильно отличается от обычного, он как бы идет изнутри, из центра мозга. Подобный взгляд можно отметить у кошек, особенно когда они смотрят в пространство в спокойном состоянии, а не наблюдают за движущимся предметом; в это время в кошачьих глазах читается интерес и озорство. Кошки редко моргают, медленно вращают глазными яблоками, все это придает их взгляду спокойствие и величие. Меня всегда удивляет щелевидный зрачок у наших домашних кошек. Это говорит о том, что перед нами ночное животное. В отличие от мелких кошек, у льва, который охотится днем, зрачки круглые, как у человека. В яркий солнечный день зрачок льва так сужается, что доходит до размеров булавочной головки. А зачем же тогда необходим щелевидный зрачок, который, кстати, можно найти также у крокодилов, некоторых вкул и других ночных животных? Скорее всего, это оптическое приспособление для борьбы с контрастностью. Хрусталик позвоночных животных — не цельнолитая линза, он состоит из волокон, которые стыкуются своими концами на переднем и заднем полюсе, образуя так называемые швы. Когда зрачок расширен, освещенность мала, большая часть световых лучей проходит через хрусталик, как через обычную линзу, и дает изображение на сетчатке. Но при сильной освещенности контрастность рассматриваемых предметов так велика, что мы должны были бы видеть так, как это получается на фотоснимках на солнце, когда очень трудно рассмотреть детали в тени: они почти черные. Резко сузившийся зрачок заставляет большинство лучей попадать в шов хрусталика. Световые лучи идут по шву как по световоду. При этом они не несут информации об изображении рассматриваемого предмета, но, рассеиваясь при резких изгибах хрусталиковых волокон на экваторе за счет присутствующего там клеточного ядра, вызывают своеобразную подсветку хрусталика, сглаживая на сетчатке резкий световой контраст между темными и светлыми участками изображения. Это особенно необходимо кошке, ведь ее глаз в шесть раз чувствительнее нашего, а работать он должен одинаково хорошо и днем и ночью. Вот зачем нужен щелевидный зрачок — ведь большая часть лучей в этом случае попадает в шов. За сетчаткой у кошки находится своеобразное зеркальце-терпетум. Некоторые исследователи называют его «светящимися обоями». В зависимости от расположения отражающих кристаллов кошка может либо погасить свои глаза, либо сверкнуть ими. Казалось бы, все это известно, но… обратный путь света из глаза кошки фокусируется, и, если поставить экран, можно четко увидеть световое пятно. В таком пятне можно рассмотреть смутную картину того, что видит кошка в данный момент, ведь во всех зрительных элементах, отвечающих за фотохимические реакции (палочки и колбочки), содержится зрительный пигмент родопсин. В темноте родопсин окрашен в пурпурный цвет, но стоит на него упасть световому лучу, как он обесцвечивается. На сетчатке глаза световая картина не только проецируется, но и «вырисовывается» родопсином. У кошек проецируемое изображение, благодаря наличию «зеркальца», будет еще четче, чем у человека и животных, не имеющих отражающего светящегося слоя за сетчаткой глаза. Трудно спросить кошку, как использует она свою способность проецировать изображения из глаза, но есть что-то аналогичное у человека. Врачу-психиатру из Перми Геннадию Крохалеву удалось сфотографировать зрительные галлюцинации пациентов. Следовательно, даже у человека глаз работает «в обратную сторону», что же тогда говорить о кошке, вооруженной специальным проектором. Вот теперь настало время поговорить об экстрасенсорной проскопической репетиции, то есть о психическом проигрывании предстоящего события. Такие репетиции осуществляют не только кошки, но и растения, животные и люди. В пещерах, оставленных древними людьми, мы сейчас находим наскальные рисунки, изображающие охоту на буйволов, бизонов и мамонтов. Зачем же они рисовали все это? Может быть, у них был летописец, который хотел оставить для потомков дневник их жизни? Историки и этнографы считают, что это не так. Собираясь на охоту, древние люди предварительно проигрывали ее мысленно и «подкрепляли» своеобразным танцем. Нечто подобное происходит при исполнении боевых танцев индейцами или охотниками африканских племен даже в наше время. Цивилизованный человек все меньше и меньше использует такую прогностическую репетицию, иногда только спортсмен, например, перед тем, как толкнуть штангу, несколько раз проиграет мысленно это действие. Теперь вернемся к нашей кошке. Ей тоже необходимо и перед охотой, и перед прыжком создать пространственную программу будущих действий. Совсем не обязательно проводить какие-то специальные исследования — просто понаблюдайте за своей кошкой, и вы увидите, что прежде чем перепрыгнуть с одного шкафа на другой, стоящий в отдалении, она пригнется и несколько раз мысленно «проиграет» этот прыжок. В своих играх с различными предметками кошка постоянно создает себе пространственные образы для охоты на мышей. Ей совсем не нужны рисунки, скульптуры, куклы-вольты: она видит реально свои галлюцинации во время игры или перед сложным прыжком. Но только не считайте свою кошку сумасшедшей, она же управляет проецируемыми образами, в отличие от действительно сумасшедшего человека, который также реально видит галлюцинации, но не может распорядиться ими. Правда, есть и люди, в этом отношении подобные кошкам, например Гете, как говорят, мог управлять своими галлюцинациями: в нужный момент он вызывал своего двойника и обсуждал с ним, какие действия должен совершить Фауст в очередной главе создаваемого произведения.