– Вот видишь, ты тоже можешь толкать мотивационные речи. Спасибо тебе, – отстранившись, поблагодарила она. Влад заметил, как одинокая слезинка сползала по щеке девушки. Вита тут же смахнула ее. – Я так и поступлю.
– Всегда пожалуйста, – ответил он. – И да – если ты снова будешь вести себя так, я тебя больше на порог не пущу. Я серьезно.
– Договорились.
Какое-то время они наслаждались тишиной, и каждый думал о своем. Вита постепенно возвращалась к привычному для себя образу: тело расслаблено, ноги подобраны под себя, голова поднята вверх так, что каштановые волосы растрепались во все стороны, как будто так и должно быть; глаза мечтательно глядели в потолок, а губы вытянулись в задорную ухмылку. Влад же не мог отделаться от того воспоминания об одном из конкурсов. Закрывая глаза, он отчетливо видел все так, будто это было совсем недавно: контуры лица в свете прожекторов, улыбка, за которой трудно различить истинные чувства, загадочный взгляд, прямые и длинные темные волосы, идеально сидящее пепельное платье. Где она сейчас? В какой стране?
В попытке переключиться на что-нибудь другое он нажал кнопку на пульте. Картинка в телевизоре ожила; послышались фрагменты оборванного на середине диалога.
– Ты помнишь, кто этот парень? – спросил Влад, показывая на главного героя.
– Понятия не имею.
***
Фильм они так и не досмотрели. Через час Вита вызвала такси. Стоя на пороге, она еще раз поблагодарила друга за слова поддержки и пообещала, что сегодня же поговорит с Кирой. Такой она нравилась ему больше – позитивной и уверенной в себе. В компании подруги он сам чувствовал себя соответствующе – преисполненным надеждой и энергией.
Попрощавшись с Витой, Влад взглянул на часы. Двадцать минут до полуночи. Сна не было ни в одном глазу, а то легкое опьянение прошло еще полчаса назад. Он сел за письменный стол, открыл ноутбук и вписал в поисковой строке название одного известного оркестра.
Сайт выдал тысячи различных сайтов, где так или иначе упоминалась деятельность оркестра и новости их туров. Помимо этого, Влад обнаружил новостную статью, где говорилось, что этот коллектив выиграл престижную награду на музыкальном фестивале в Америке. В статье было полно фотографий перед выступлением, во время и после. Он не удивился, когда уже на первых снимках обнаружил ее. Эту девушку определенно не могли упустить объективы профессиональных фотографов, будучи обращенными по направлению к ней, точно метал к магниту. Влада даже кольнула зависть. Ему самому захотелось оказаться по ту сторону камеры и ловить каждое ее движение.
За пять лет – с тех пор как он перестал активно следить за ее жизнью – она практически не изменилась, даже похорошела. И помимо этого, стала еще более серьезной. Казалось бы – куда уж больше? Стиль ни капли не изменился: все те же темные платья, длинные и прямые волосы и бесконечная энергия во время игры. Это ощущалось даже через застывшие кадры. Единственное, что его удивило, – это отсутствие улыбки. Вообще. Она не улыбалась ни в одном кадре. Непосредственно во время выступления это было бы понятно – в те минуты на лице девушки была лишь сосредоточенность и крупица страха допустить ошибку, которую способны заметить только единицы. Но до или после…
Выход на сцену всегда был для нее моментом триумфа, неважно, где было выступление: на региональном конкурсе или во время школьного праздника. Именно там она полностью чувствовала себя свободной и живой. Сейчас Влад не видел этого. Он вообще ничего не видел. Будто она была роботом, который выходит на сцену, садится на табурет, играет, встает, кланяется и уходит за кулисы.
Нет, скорее всего, ему просто кажется. Ведь они не виделись столько лет. А это и вовсе были фотографии, так что…
А что, если поискать видео? Их оркестр достаточно популярный – наверняка найдется хотя бы с десяток записей в сети.
Ага, как же… «с десяток».
Их были сотни! Если не тысячи.
Профессиональные записи, любительские с мобильных телефонов разного качества, продолжительности и ракурса.
Курсор переместился к самому верхнему видео. Влад уже собирался нажать на него, но в последний момент остановился.
Зачем?
Зачем ему смотреть эти записи, слушать их игру? Ради чего все это?
Все эти годы, что они были вместе, были годами «дружбы и ничего более». Ее это вполне устраивало, а его… ему, понятное дело, хотелось большего. Они были друзьями, были лучшими друзьями, а затем она послала все к черту и сбежала из этого города навстречу своей мечте. Никакого расставания не было – просто констатация факта. «Я уезжаю». Все. На следующий же день она была уже за сотни километров. Да, была попытка поддерживать общение, но никакие электронные письма не могли унять ту тоску, что глубоко внутри высасывала все жизненные силы.
К счастью, в его жизни появилась Вита. И надо сказать, очень вовремя: они познакомились незадолго до окончания сетевой переписки. Вита, совсем непохожая на кого-либо в жизни Влада, помогла вернуть ему – а может, даже и привнести – позитивный жизненный настрой и подтолкнула к «движению вперед».
Жизнь – довольно странная штука, если о девушке, за которой бегал много лет, помогает забыть лесбиянка. До их знакомства Влад был уверен, что симпатичные девушки, любящие – во всех смыслах этого слова – других девушек, бывают только в порнографии. Вита – прямое доказательство обратного. Да, она не носила платья и юбки, предпочитая им футболки и джинсы, – но это стройное тело, это миловидное лицо, которому не нужен был макияж, и эти вечно растрепанные, но при этом очень подходящие ей волосы. Настолько естественная и необычная! Она не притворялась кем-то другим – ей это было не нужно. Она всегда была только собой.
В тот день Вита внезапно, как по волшебству, появилась рядом с ним, сидящим за барной стойкой. То, что он сначала принял за флирт, оказалось неподдельным интересом. Она тогда сказала это напрямую, что Влад любит и ценит в ней сейчас, и добавила: «Ни на что не надейся – меня парни не интересуют». Сейчас это вспоминается с улыбкой, а тогда закончилось попаданием «Лонг-Айленда» не в то горло.
В тот летний вечер он пришел в бар просто выпить вне дома и не в одиночку, а ушел гулять по ночному городу с девушкой, впоследствии ставшей ему настоящим другом.
Курсор переместился к кнопке «закрыть», и через секунду вкладка со списком исчезла с монитора.
***
В окнах такси одна за другой мелькают неоновые вывески и рекламные щиты. Вита смотрит на них, но мысли заняты совершенно другим. Каждый новый луч от пролетающих вывесок отдается в голове одним-единственным словом. Именем.
«Кира».
«Кира».
Кира.
Вита боится. Она старается этого не показывать, но руки еле заметно дрожат.
Что, если она скажет, что я слишком тороплюсь?
Что, если она посмеется и скажет, что все, что было – это несерьезно?
Что, если она выгонит меня за дверь?
Так, стоп. Откуда эта паранойя? Все будет хорошо.
А если нет?
Что, если будет как в прошлые разы?
Нет, не будет.
Вдруг она тоже бросит меня и вскоре выйдет замуж?
Нет. Нет! НЕТ! Такого НЕ БУДЕТ!
Что, если… она была права?
От одного только воспоминания о ней по телу бегут мурашки.
– Поверить не могу! Моя дочь – грязная лесбуха!
– Мама, прошу тебя…
– Заткнись! Не смей перебивать меня, тварина ты эдакая!
– Мама…
Сильная пощечина, от которой, спустя годы, по-прежнему болит щека.
– Ты – позорище.
Слова, шипящие, как ядовитые змеи.
– Я не хочу тебя больше видеть в своем доме.
– Прошу…
– УБИРАЙСЯ ВОН!
– Пожалуйста…
Еще одна пощечина.
– ПОШЛА. ПРОЧЬ. ОТСЮДА.
Предательские слезы начинают катиться по щекам из-за слов, у которых никогда не будет срока давности.
– Ты навсегда останешься ничтожеством, пока будешь лизаться с такими же потаскухами, как ты! – последние слова-проклятья, что она когда-либо слышала от матери.
Нет. Я не сдамся. Я не позволю прошлому испортить мне будущее.
Я буду счастлива! Несмотря ни на что!
– С вас двести сорок рублей.
Вита осматривается по сторонам. Она в такси у подъезда дома Киры. Над ней горит лампочка, включенная водителем для удобного подсчета денег.
– С вами все в порядке? – спрашивает таксист, заметив слезы на ее щеках.
– Да-да, все хорошо. – Она достает из кармана три купюры по сто рублей, отдает их водителю и выходит из машины. – Сдачи не надо.