В тот день Кристина едва слышно мурлыкала себе под нос «Изабе-ель! Изабе-ель! Мон амур!» и очень торопилась.
Кстати, у Кристины кроме страсти к художнику Брюллову, была еще большая тайная любовь, оставленная ей в наследство матерью. Она трепетно и нежно пронесла ее в душе через всю сознательную жизнь. Где-то начиная с седьмого-восьмого класса. Она любила тайно, глубоко и безнадежно французского композитора и шансонье Шарля Азнавура.
«Изабелла», «Я люблю Париж в мае», «Ты была слишком красива», «Старое пианино».
Шарль Азнавур и Карл Брюллов. Брюллов и Азнавур. Два гения, воспевающие в своем творчестве бессмертие души и всепобеждающую силу любви.
Два великих столпа. На них незыблемо покоился хрупкий мир Кристины.
«Изабе-ель! Изабе-ель! Мон амур!»
Майк заметил ее еще издали. Мысленно прикинул, она успеет перейти, если прибавит жару. Он проскочит перекресток на своем джипе, не сбивая скорости. Но девушка оказалась инвалидкой. Она довольно заметно припадала на левую ногу. Другая на ее месте давно бы перепорхнула на ту сторону. Это Майк успел понять только в последние доли секунды, когда с ужасом увидел, он просто наезжает своей громадиной на хромоножку.
Зажмурив глаза, Майк изо всей силы надавил на тормоз. Раздался пронзительный визг, будто одновременно заорали все коты всего микрорайона. Джип, как вкопанный остановился в нескольких сантиметрах от девушки.
Майк чертиком из табакерки выскочил из машины, наклонился над девушкой.
— Простите! Девушка, милая! Простите! Виноват! Вы не ушиблись?
Девушка, опиралась одной рукой об асфальт, другой поправляла прическу и, молча, сверлила его ненавидящим взглядом. При этом она как-то странно прерывисто дышала. Как ныряльщик, поднявшийся на поверхность из глубин мирового океана.
— Простите меня, ради Бога! — бормотал Майк.
— Господибогмой! — переведя дыхание, протяжно произнесла девушка.
— Вы в порядке?
Она с трудом, неловко заваливаясь на один бок, поднялась с асфальта. Майк бестолково вертелся рядом, заходил то с правой стороны, то с левой.
Девушка брезгливо отпихнула от себя протянутую руку Майка. Одернула кофточку, закинула сумку за спину и начала отряхивать юбку. Размеряно, с педантичной аккуратностью, с какой обычно женщины перебирают от нечего делать свой гардероб. Недовольно морщась, она даже снимала с юбки невидимые миру былинки. На Майка не обращала ни малейшего внимания. Будто его не было вовсе.
Майк с облегчением выдохнул. Могло быть значительно хуже.
Откуда ему было знать, стоящая перед ним девушка панически боится автомобилей. Все движущее, тарахтящее, гудящее вызывает в ее душе животный страх. Чтоб справиться с этим страхом ей ежедневно приходится собирать всю волю в кулачок. Для нее каждый выход со двора на улицу испытание. Каждый переход улицы на перекрестке почти подвиг. После подобного происшествия ей нужны, как минимум несколько минут, чтоб прийти в норму.
— Вы в порядке? — растерянно переспросил Майк.
— Оказывается, не все на джипах скоты и хамы, — сильно выдохнув, сказала она.
— В смысле? Не понял!
Лицо девушки стало еще более строгим и абсолютно непреступным.
— На джипах по городу ездят только скоты и хамы, — жестко заявила она.
— Вы в этом уверены?
— Господибогмой! Не прикасайтесь ко мне!
Майк нервно оглянулся по сторонам. Узкие улочки перекрестка были совершенно пусты. Мистика какая-то! Это почти в самом центре столицы. В двух шагах от Самотечного бульвара. Ни единого прохожего, ни одной машины. И тишина-а!
Только чуть в стороне от перекрестка на тротуаре в тени уже распустившегося раскидистого тополя стояла старая бомжиха с мешками через плечо. Прикрыв глаза и едва заметно покачиваясь из стороны в сторону, она пела:
«В лунном сиянии, снег серебрится,Вдоль по дорожке троечка мчится.Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!Колокольчик поет…»
Голос у древней старухи был поразительно молодым, высоким, сильным и чистым. У Майка возникло ощущение, бомжиха только раскрывает беззубый рот, поет кто-то другой, спрятавшийся за ее спиной.
Девушка продолжала сосредоточенно чистить от невидимых миру пылинок свою юбку.
— Вы в порядке? Вам помочь?
— Я всегда в порядке! — не поднимая головы, ответила она, — Если бы еще не такие, как вы, окончательно и абсолютно была бы счастлива. И не трогайте меня!
Весь ее нескладный облик, скромная юбка, дешевенькая кофточка, прическа, как у мальчика подростка, отнюдь не производили впечатления «абсолютно счастливой». Майк впервые за долгие годы вдруг почувствовал в груди щемящее чувство неловкости, стыда и еще что-то непривычное и тревожащее.
— Все дело в моей машине, — забормотал он, — Я ее купил совсем недавно и еще не окончательно освоился…
— Ваша машина вне-до-рож-ник! Господибогмой! — вдруг резко вскинув лицо, по складам жестко отчеканила девушка. — Вне-е! Там, где нет дорог! А вы носитесь на них по улицам и проспектам и давите всех, у кого нет машин! «Шире грязь, навоз ползет!».
Все это девушка выпалила с таким праведным гневом в очах, что Майк опешил. Вот уж не думал, что лично он вызывает такой поток отрицательных эмоций.
«Динь-динь-динь! Динь-динь-динь!
Колокольчик поет…» — старательно выводила рулады бомжиха.
— Простите! Может, это…. Вас подвезти? — спросил Майк.
— Зачем еще!? Нет уж! Как-нибудь сама.
— Но я хочу, типа… компенсировать…
— «Типа-а!», «В натуре-е!» — передразнила девушка, — Пошел вон!
— Извините, простите! Вообще-то, я никуда не спешу. Могу…
— Вы совсем тупой? Господибогмой! Слово «Нет!», означает «Нет!».
— Я не тупой! — обиделся Майк, — Почему вы отказываетесь? Я не маньяк и не насильник. Всего-навсего.… Можем заехать в травмпункт. Кстати, как вас зовут?
— Давайте договоримся сразу!
Этой фразой «Давайте договоримся сразу!» Кристина начинала любое общение с окружающими. Хотя, откровенно говоря, ни с одним субъектом в этом мире ни о чем «договориться» по-настоящему ей не удавалось.
— Мы живем в разных измерениях! — тоном строгой учительницы начальных классов продолжала Кристина, — Каждому свое. Буду чрезвычайно признательна, если вы и вам подобные, хотя бы изредка соблаговолите останавливаться на красный свет. В таком случае я смогу спокойно перейти улицу. И оставьте меня, любезный, в покое!
Все это Кристина выпалила прямо в лицо этому сытому самодовольному типу. И с чувством выполненного долга резко повернулась к нему спиной. Не оборачиваясь, она перешла узкую улочку, ступила на тротуар и направилась в сторону Садового кольца.