И вот тут-то, после мазурки, когда экстравагантный «кавалер» галантно проводил даму к её месту и даже заботливо предложил стакан воды (оказывается, хорошие манеры этому чудищу тоже не были чужды), Лиза, неожиданно для себя, взяла, да и выдала:
– Сударь, а то, что на вас написано: «Не открывайте печку, в ней угар!», означает, что вы на самом деле можете весь вечер плясать как угорелый?
На мгновение ей показалось, что «рыжие усищи» пришли в некоторое замешательство, но уже в следующую секунду она услышала бодрый ответ:
– А вы, сударыня, и сами можете проверить, коль угореть не боитесь!
«Детское озорство. Наивность. Привычка верить старшим на слово. Закружившаяся от мазурки голова», – за полтора века Лиза пришла к твёрдому убеждению, что никаких иных побудительных мотивов не было и быть не могло: ей в тот момент действительно представилось, как внутри «печки» весело потрескивают в огне сосновые дрова! В общем, она подняла крышку…
Представшее её любопытному взору, по силе впечатления Лиза ставила на второе место в своей жизни после визита ко двору Светлейшей Княгини Екатерины Михайловны.
Не то, что дров, внутри «печки» и штанов-то не было! Из предметов туалета там ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Зато она увидела ТАКОЕ…
Точной оценки, за полным отсутствием опыта, Лиза, конечно, дать не могла. Но интуитивно почувствовала, что ЭТОТ ПРЕДМЕТ имеет явно выдающиеся размеры. Она ахнула и, побагровев, наверное, до самых кончиков ушей, бросилась куда-то бежать, закрыв лицо руками в бальных перчатках.
Что потом началось… Разумеется, всё собрание обратилась в их сторону. А поручик Ржевский (как его звали, Лиза узнала уже потом) выбежал на середину залы и, сделав, точно «на бис», подряд несколько прыжков из мазурки с тройным ударом шпор, пропел: «Не открывайте, там угар! Не открыв-а-а-йте, там угар!»
Тут к нему подскочил один из его «трубочистов» и поднял крышку «Затопа», выставив дыру на всеобщее обозрение. Из разных концов залы послышались слабые «ахи» и приглушённые, но довольно-таки отчётливые девичьи хихиканья.
Одни требовали вызвать полицию. Другие (и таковых было немало) заходились в истерическом хохоте. А один из присутствовавших на балу студентов подкрался к поручику сзади и… отворил «отдушку»!
Вниманию девиц, их мамаш и прочих членов благородного собрания предстали заросшие рыжей шерстью (как, впрочем, и остальные части этого тела) мясистые ягодицы поручика.
Потом стали подбегать и открывать крышки все кому не лень. Причём «затоп» пользовался куда большим спросом, чем «отдушка». Кто-то при этом плевался. Кто-то ржал.
Наконец, приехала полиция и стали поручика выводить. Ржевский покидал «поле брани» в окружении свиты с видом триумфатора, распевая во всё горло вполне приличным баритоном, ставшее теперь уже знаменитым: «Не открыв-а-а-а-й-те, там угар!»
После бала…
Клоуны уехали, а «цирк» ещё только начинался… Конфуз на балу, многократно усиленный молвою, лёг несмываемым пятном на Лизину репутацию.
Ханжествующие матроны с их старосветскими подагрическими мужьями, получив удачную возможность излить накопившуюся неприязнь к Лизиному семейству, воспользовались ею сполна. Давно клокотавшая ненависть к «понаехавшим» богатым чужакам, наконец, нашла долгожданный выход.
Шутка ли сказать, семейство Шевелёвых посмело не только заявиться невесть откуда на их затянутое ряской провинциальное болото. Бессовестным пришельцам ещё и хватило наглости вывести в местный свет, без того скудный до женихов, красавицу-дочь – этакую «столичную штучку»!
Конец ознакомительного фрагмента.