Из-за горы колышущейся плоти выступил незамеченый доселе человечек в огромных очках с роговой оправой. Страшно округлив глаза за толстыми линзами и раздув до предела щеки, человечек вдруг засвистел. Пронзительный свист перешёл в странно модулированное гудение, потом сменился неслышной, но осязаемой упругой вибрацией воздуха.
Пока мы оправлялись от этого неожиданного представления, марсианин, внимательно вслушивавшийся в изрыгаемую человечком какофонию, внезапно загудел-засвистел-защёлкал в ответ.
— Дьявол меня раздери, если они не разговаривали только что! — восхищённо выдохнул Лестрейд, когда ненадолго воцарилась относительная тишина, которую снова нарушил человечек в очках.
— Господин посол выражает своё почтение, бла-бла-бла, и хотел бы лично осмотреть место предполагаемого преступления. Простите, я взял на себя смелость опустить официальную часть речи — перевод её на английский займёт не менее четверти часа.
И переводчик с марсианского дерзко улыбнулся. Сразу стало понятно, что это едва ли не мальчишка — веснушчатый, хилый и не слишком воспитанный.
— Брайан жил в марсианской резервации с младенчества. Сирота, дитя Войны. По-марсиански разговаривал лучше, чем по-английски, — невозмутимо пояснил Майкрофт, видя изумление на наших лицах. — Канцелярия Его Величества сочла возможным принять его на государственную службу. Простите ему его манеры. По сути, он единственный человек в Британии, свободно владеющий языком марсиан. Прошу, господин посол!
Холмс-старший сделал приглашающий жест, и марсианин, отдуваясь, вполз в склад.
От вида кровавого разлива он тотчас пришел в сильнейшее возбуждение — свистел и плевался, ухал и выдавал трели щелчков.
— Что он говорит? — спросил Шерлок Холмс у переводчика.
— Чушь какую-то несёт. Что-то о королеве… по матери вон прошелся, гыгы! Волнуется, толком не разобрать. Чувствуете, как развонялся?
И действительно, исходящий от инопланетянина запах заглушил даже тяжёлый медный дух крови.
— Интересно, — задумался Холмс. — А скажите-ка мне, юноша, вот что. Есть ли какая-то причина, по которой марсиане могут по собственной воле лежать вместе большими группами, голова к голове? Вы ведь немало времени провели среди них.
— Почитай что цельную жисть, — ухмыльнулся юный Брайан. — А лежат они так, когда всей семьей спят в гнёздах своих.
— Вот как? А сколько обычно — в среднем — членов в марсианской семье?
— Не обычно, а всегда, — ответил мальчишка. — Тридцать три, не больше и не меньше. И не спрашивайте — почему, достали уже вопросами этими! Не знаю! Просто всегда у них так.
— Три семьи, Ватсон, — сказал негромко Шерлок Холмс. — Итого девяносто девять. Выходит, у нас один лишний марсианин, друг мой. Осталось выяснить, почему.
Тем временем посол прополз весь склад из конца в конец, оставляя за собой широкую полосу относительно чистого пола и перепачкав в крови «смокинг». Холмс внимательно наблюдал за его передвижением. Потом шепнул что-то на ухо Лестрейду, и тот моментально загнал дюжего констебля по приставной лестнице под потолок склада с фотографической камерой. Ослепительно ярко полыхнул магний.
Холмс несколько мгновений разглядывал моментальный снимок. Потом вручил его нам.
— И что? — спросили в один голос Майкрофт Холмс и Лестрейд. Я предпочёл промолчать, хотя тоже не понял ровным счётом ничего.
— Широкие полосы вытертой крови — след нашего друга-посла, — пояснил Холмс. — По краям — многочисленные следы ваших увальней-констеблей, Лестрейд. Отбросьте всё это, как помеху. Видите, там, в самом центре кровавой лужи?
Конопатый Брайан протиснулся мне под локоть, поправил очки и бросил быстрый взгляд на фото. В тот же миг он побледнел так, что веснушки полыхнули огнем на бескровном лице.
— W, — выдохнул он едва слышно. — Рипперы.
После того, как введённый в курс дела посол, ошеломлённый открытием моего друга и трубно ревущий что-то возмущённое, укатил прочь вместе с переводчиком и старшим из братьев, Шерлок Холмс, повернувшись ко мне, широко улыбнулся.
— Ну вот, мой добрый доктор, с одной из терроризировавших Лондон в последнее время угроз наверняка покончено. Пусть даже это и вышло случайно — но ведь важен, в конце концов, результат, верно?
— Вы сейчас говорите о Рипперах, друг мой? — уточнил я. — О секте фанатиков-потрошителей, разделывающих свои жертвы, как скот, и малюющих повсюду человеческой кровью свой знак?
— Ну да, — откликнулся Холмс. — Теперь одной опасностью на ночных улицах меньше.
— Я всё ещё не совсем понимаю, Холмс. Они повинны в этом убийстве, разве нет?
Холмс улыбнулся снова.
— Дорогой Ватсон! Насколько мне известно, Рипперы никогда не обращали свою ярость против собратьев-марсиан. Они расисты, друг мой. Не зафиксировано ни одного случая убийства ими своих сородичей.
— Но, быть может, они наказывают так тех, кто добровольно идёт на сотрудничество с людьми?
— Марсиане вообще не склонны к сотрудничеству с людьми, и на контакты с властями идут лишь при крайней необходимости, — ответил Холмс. — Так что идейных коллаборационистов среди них нет. Наказывать Рипперам некого. Наш сегодняшний визитёр в смокинге — вынужденная и необходимая для выживания чужаков мера. И даже он — не коллаборационист.
— Может, нам просто ничего о них неизвестно как раз потому, что Рипперы добираются до них прежде, чем те успевают каким-то образом проявить свою лояльность приютившему их человечеству? — спросил я.
— Не думаю. Рипперы — фанатики-реваншисты. Поэтому их акции всегда направлены на людей. Убийства, изъятие органов, межвидовое хищничество… Будучи бессильны изменить существующее положение дел, Рипперы используют то единственное оружие, которое только и эффективно в их борьбе: страх. До недавнего времени это срабатывало. Но сегодня кто-то заставил всех думать, что Рипперы переступили черту, убив своих же сограждан. Марсиане не убивают марсиан, Ватсон. Собственные жизни и жизни соплеменников для них священны. Кто-то подставил наших потрошителей, заставив всю резервацию поверить, что они нарушили табу.
— И что будет теперь? — спросил я.
Холмс пожал плечами.
— Никто не знает, что на самом деле происходит внутри стен гетто, когда поблизости нет ни одного полисмена. Но я полагаю, марсиане, озабоченные собственным выживанием во враждебной для них среде, и раньше были весьма нетерпимы к Рипперам, деяния которых бросают тень на всех алиенов. А теперь… Кто бы ни совершил сегодняшнее преступление, он вольно или невольно настроил против Рипперов всё население марсианской колонии Лондона — и всех других алиенских резерваций Британии, Европы, всего мира! Неведомо как, но новости среди инопланетян распространяются на удивление быстро. Думаю, мы не скоро ещё услышим хотя бы что-нибудь о Рипперах, мой друг. Ещё до завтрашнего утра хрящи тех, кого сородичи даже только подозревают в сопричастности к секте, будут глодать бродячие собаки. Это я вам гарантирую. Кто бы ни был наш преступник, своим злодеянием он сослужил человечеству добрую службу — как бы расистски по отношению к марсианам это не звучало.
— Но кто же совершил это чудовищное злодеяние? Это убийство, Холмс? — вскричал я.
— Немного терпения, дорогой Ватсон, — ответил Холмс. — Дело практически раскрыто, и спешить нам больше нет нужды. Кроме того, убийства-то никакого и не было.
— Как — не было? — Я потерял дар речи.
— Друг мой! — проникновенно сказал Шерлок Холмс. — Я вижу, что констебль Питкин, отправленный мною полчаса назад с неким поручением, это поручение выполнил и возвращается сюда. Сейчас подойдёт Лестрейд, и через минуту-другую вы получите ответы на все свои вопросы.
Дюжий констебль приблизился к нам и почтительно откозырял моему другу.
— Вот джентльмен, которого вы хотели видеть, сэр, — сказал он.
Констебля сопровождал невысокий, похожий на мышонка человек в форме Таможенной службы Его Величества.
— Позвольте представить вам мистера Джебедайю Ханта, джентльмены, — сказал Холмс. — Мистер Хант, благодарю вас, что смогли уделить нам немного времени. От имени Скотланд-Ярда в лице шеф-инспектора Лестрейда и от себя лично приношу извинения за то, что пришлось оторвать вас от работы.
— Это мой гражданский долг, сэр, — Хант облизнул узкие губы. Его глубоко утопленные глаза смотрели исподлобья, и во всем облике чувствовалась некоторая напряжённость.
— Господин Хант — инспектор таможенного терминала порта, — продолжал Холмс. — Характеризуется коллегами, как исполнительный и трудолюбивый работник.
— Благодарю, сэр, — Джебедайя Хант несколько расслабился и даже приосанился.
— Кроме того, по счастливому для нас стечению обстоятельств именно мистер Хант является настоящим хозяином интересующего нас склада, — невозмутимо продолжал Холмс. Он не сводил с Ханта спрятанных за тёмными очками глаз. — Он попытался, и весьма изобретательно, скрыть этот факт, но в наш век всеобщей доступности информации сделать это не так-то просто. Ещё сложнее провести мисс Хадсон и её механическую помощницу. Думаю, что озвучу общее мнение, если выскажу надежду на сотрудничество мистера Ханта со следствием.