мировым рынком ускорила капиталистическую трансформацию латифундистского хозяйства. Широкое распространение получили капиталистические формы эксплуатации трудящихся. Но в то же время они сочетались с кабальными формами аренды и найма. В Аргентине в 1914 г. из 970 тыс. человек, занятых в сельском хозяйстве, 620 тыс. были наемными работниками. В Мексике в 1923 г. насчитывалось 3,6 млн. сельскохозяйственных рабочих. Наемный труд преобладал на плантациях кофе в Бразилии, сахарного тростника на Кубе.
Во многих странах от производства одного-двух экспортных продуктов зависела вся экономика, хозяйство приобрело уродливый, монокультурный характер. Например, Аргентина превратилась в крупнейшего поставщика мяса и зерна на внешний рынок, Бразилия и Колумбия – кофе, Куба – сахара, Чили – меди и селитры, Боливия – олова, Уругвай – шерсти и мяса, республики Центральной Америки и Эквадор – тропических культур, Венесуэла – нефти.
Развитие агроэкспортного комплекса привело к созданию обслуживающей его торговой, транспортной и финансовой системы. На этой основе сформировалась крупная, преимущественно торгово-финансовая буржуазия. Она стала частью помещичье-буржуазной олигархии, контролировавшей совместно с иностранным капиталом экономическую, а в большинстве случаев и политическую жизнь в странах региона.
Фактическая монополия латифундистов на землю порождала безземелье основной массы сельского населения, углубляла его нищету, тормозила развитие производства на внутренний рынок. Помещики были мало заинтересованы в интенсификации производства, в эффективном использовании своих угодий, значительная часть которых не вводилась в хозяйственный оборот. В обстановке долговременной благоприятной конъюнктуры внешнего рынка и благодатных природно-климатических условий монополия на землю и без этого обеспечивала крупным земельным собственникам высокие доходы, большая часть которых расходовалась на непроизводительные нужды. Ориентируясь на экспорт, латифундизм способствовал подчинению национальной экономики иностранному капиталу.
Переход латиноамериканских стран к промышленному капитализму совпал со вступлением мирового капитализма в стадию трестов и синдикатов, с империалистической экспансией европейских держав и США. Вторжение иностранных компаний в Латинскую Америку сочеталось здесь с формированием фабрично-заводской промышленности. В данном случае опять произошло совмещение разных фаз развития капитализма (при сохранении и докапиталистических элементов). Это также отличало латиноамериканский вариант капиталистического развития от «классического» западноевропейского и североамериканского образца.
Приток иностранных инвестиций в Латинскую Америку сыграл важную роль в ускоренном развитии капитализма, включая его передовые формы, в создании железнодорожной сети, в развитии сельского хозяйства, добывающей промышленности, торговли, финансовой системы. Результатом явилось утверждение иностранных компаний в этих отраслях. В 1914г. иностранные капиталовложения в Латинской Америке превысили 9 млрд. долл. 5 млрд. из них составили британские инвестиции (60 % последних приходилось на Аргентину и Бразилию). Крупными капиталовложениями в регионе располагали Франция и Германия. Капиталовложения США в Латинской Америке накануне первой мировой войны превысили 1,2 млрд. долл. 86 % американских инвестиций было сосредоточено в Мексике и Центральной Америке, где США уже до войны в ряде стран оттеснили Великобританию на второе место. Иностранный капитал, чрезвычайно ускоряя развитие тех отраслей, куда он направлялся, в то же время способствовал усилению агро- и сырьеэкспортной и монокультурной направленности развития стран региона, в определенной степени препятствуя местному производству, усугубляя диспропорции в экономике. Доминирующие позиции иностранных компаний в решающих звеньях экономики, рост внешнеэкономической зависимости от ведущих капиталистических держав таили угрозу суверенитету латиноамериканских республик. Особенно это проявилось в отношении небольших стран Центральной Америки и Карибского бассейна, ставших с конца XIX в. объектом интервенционистской политики США.
Выйдя на первое место в мире по уровню экономического развития и превратившись в великую мировую державу, Соединенные Штаты претендовали на гегемонию в Западном полушарии. В первую очередь Вашингтон устремил взоры на близлежащие Центральную Америку и Карибский бассейн как зону своих непосредственных геополитических интересов. США стремились не только подчинить страны этого субрегиона экономически, но и распространить на них политическое влияние и обеспечить здесь свое военное присутствие. Территориальная близость, слабость и незащищенность расположенных тут небольших государств .облегчали осуществление подобных планов.
Для обоснования своей экспансии в Латинской Америке Вашингтон использовал доктрину Монро, провозглашенную президентом США Монро еще 2 декабря 1823 г. В ней утверждалось, что США «намерены рассматривать в качестве враждебных акций любые попытки европейских государств осуществить политическое или иное вмешательство в дела стран Американского континента». В свое время доктрина Монро сыграла положительную роль в защите только что возникших государств Латинской Америки от угроз европейских держав. В конце XIX в. она стала истолковываться как право США выражать и защищать интересы стран Латинской Америки в международных отношениях (доктрина Олни – госсекретаря США, 1895 г.).
Интервенционистская экспансия Соединенных Штатов, особенно начиная с испано-американской войны 1898 г., создала угрозу политической независимости центральноамериканских республик. В результате этой войны США захватили остров Пуэрто-Рико и прилегающие мелкие острова из группы Виргинских островов и оккупировали Кубу. США согласились предоставить независимость Кубе в 1902 г., только после того как заставили принять в качестве дополнения к Кубинской конституции 1901 г. «Поправку Платта» (по имени предложившего ее американского сенатора), серьезно ограничившую суверенитет Кубы. Согласно этой «поправке», Кубе запрещалось заключать договоры с другими странами или получать иностранные займы, если с точки зрения США они могли нанести ущерб экономике и независимости Кубы. Узаконивались все акты оккупационных властей и приобретенные по ним Соединенными Штатами и американскими гражданами права. Самое главное ущемление суверенитета новой республики заключалось в пункте, который официально закреплял право интервенции США на острове «для сохранения независимости Кубы и поддержания правительства, способного защитить жизнь, собственность и личную свободу». Определять такой момент должны были сами США. Кроме того, в 1903 г. на побережье Кубы в районе бухты Гуантанамо США отторгли участок кубинской территории для сооружения своей военно-морской базы. Глава американской администрации на Кубе в период оккупации (1899–1902) генерал Вуд признал: «Разумеется, Поправка Платта оставила Кубе немного или никакой независимости». В последующие годы Вашингтон не раз прямо вмешивался в политическую жизнь на Кубе. В 1906 г. США вновь осуществили интервенцию и ввели оккупационный режим на острове (1906–1909).
В 1903 г. США отторгли от панамской территории зону, в которой развернули строительство межокеанского Панамского канала, открытого в августе 1914 г. и ставшего собственностью США. Морская пехота США в начале XX в. не раз вторгалась на территорию государств. Центральной Америки и Карибского бассейна.
Интервенционистская политика Вашингтона в Латинской Америке получила официальное обоснование в период президентства Теодора Рузвельта (1901–1909). В 1904 г. он заявил о праве США в соответствии с доктриной Монро на «выполнение международных полицейских функций» в Западном полушарии. Широкую известность приобрела его фраза: «Нужно" выражаться мягко, но держать в руках большую дубинку». В связи с этим за латиноамериканской политикой Т. Рузвельта закрепилось прозвище «политика большой дубинки». Эту политику продолжали президенты США У. Тафт (1909–1913) и В.Вильсон (1913–1921). Политика «большой дубинки» при Тафте была дополнена «дипломатией доллара», согласно которой США,