Читать интересную книгу Единственная на всю планету - Геннадий Ищенко

— Что ты со мной сделал? — хрипло спросила его Оля на языке королевства Ортан. — Как вообще можно передать кому-то свою жизнь?

— А что ты запомнила? — удивленно спросил он. — Подожди, не говори, я сейчас принесу тебе пить. У тебя, наверное, совсем пересохло в горле: не говоришь, а хрипишь.

— Я сама! — сказала она. — Встань с кровати, мешаешь. И прекрати обо мне такое думать. Мне всего пятнадцать, да и то будет только в… — она запнулась, после чего назвала месяц на своем языке — в сентябре. И я не красавица, а самая обыкновенная. У нас в классе есть девчонки гораздо красивее. Это у вас женщины какие-то… И откуда ты вообще такой взялся? Точно свалился из другого мира, на Земле такой дикости у белых давно нет. И рана у тебя на спине затянулась в тот же вечер, когда тебя нашли. А в ней, между прочим, торчала стрела! Отец говорил, что она только чуть-чуть не достала до сердца. Он… позвонил по мобильнику, но врача в райцентре не оказалось. Да и добираться до нас на ночь глядя…

Нор встал с ее кровати, и Оля спустила с нее ноги на пол, оттянув платье вниз.

— Сейчас попью воды и согрею обед, — сказала она парню. — Я себя чувствую так, как будто неделю не ела. И слабость, и сильно хочется есть. Это сколько же я провалялась без сознания? Хорошо, что отец задержался, ни к чему ему психовать.

— А он у тебя кто? — спросил Нор, идя следом за ней на кухню.

— Он лесной инспектор, — ответила девушка. — Подожди, дай я хоть попью. А почему ты спрашиваешь? Ты же и сам все должен знать. Если я узнала всю твою жизнь, то и ты…

— Как это всю? — уставился он на нее. — Такого просто не бывает!

— Ну, наверное, не всю, — поправилась она. — То, что было раньше трех лет, я помню только урывками. Остальное все вспоминается очень отчетливо. И даже на всех четырех ваших языках могу говорить. А…

— О чем вспомнила сейчас? — спросил он красную и вконец смущенную девушку. — Не о тех двух служанках?

Она не сказала ни слова, только кивнула и отвернулась.

— Наверное, я тоже прочитал твою жизнь, — сказал ей Нор. — Только я пока не могу ее помнить так, как это получается у тебя. — Но ты сказала о сентябре, и я вспомнил, что это за месяц, и обо всем с ним связанном. Когда ты ответила о работе отца, я сразу понял, кто он и чем занимается. Чтобы узнать вашу жизнь и овладеть языком, мне просто нужно много с тобой говорить обо всем. И не на моем языке, а на твоем. А те две девушки… Я еще не знаю вашу жизнь, но уже понял, что она сильно отличается от нашей. Для нас то, что ты вспомнила, это обычное дело, а четырнадцать лет для девушки — это возраст совершеннолетия. Неужели у вас в пятнадцать никто не занимается любовью?

— Может быть, кто-то и занимается! — почему-то разозлилась она. — Только мне это не нужно! Я хочу закончить школу, получить специальность и отсюда уехать, а не подзалететь из-за тебя или кого-то другого! А все остальное… оно у меня еще будет!

— Тебе виднее, — примирительно сказал Нор. — Я к тебе с этим не пристаю.

— Ты думаешь! — опять краснея, сказала она. — И сразу вспоминаешь тех…

— Ты знаешь мои мысли? — поразился он.

— Нет, — мотнула она головой. — Мысли я не слышу, а вот твои чувства доходят. Не всегда, только тогда, когда ты думаешь обо мне. А я ведь тоже все это помню. Тебе хватит или налить еще? Ну раз хватит, давай есть, а поговорим потом.

Они как раз доели борщ, когда пришел отец Ольги.

— Я смотрю, наш больной уже совсем выздоровел, — сказал он, заходя на кухню. — Не скажешь, откуда взялся?

— Сможешь объяснить сама? — спросил Нор Олю. — Я понимаю все, что говорят, но самому пока складывать фразы трудно.

— Иди, я с ним поговорю сама, — ответила девушка на его языке, после чего обратилась к отцу. — Папа, будешь сейчас обедать?

— Я уже пообедал в райцентре, — ответил он, с удивлением глядя на дочь. — Поужинать не откажусь, но позже. А на каком это языке ты сейчас говорила? Я знанием языков не обременен, но это точно не твой английский.

— Сейчас объясню. Только скажи, ты уже разговаривал с кем-нибудь о Норе?

— Врача все еще не было, да он уже и не нужен, — сказал отец. — А наш участковый в отпуске. С другими говорить не стал — не горит. И я сначала хотел кое-что выяснить у него самого, прежде чем с кем-нибудь разговаривать. Сама знаешь, почему.

— Ты у меня молодец! — она встала на цыпочки и чмокнула его в заросшую за день щеку. — Понимаешь… Я как-то смогла узнать всю его жизнь и выучить целых четыре языка.

— Конечно, понимаю, — усмехнулся он. — Что там такого может случиться за пятнадцать лет? Узнать — раз плюнуть. И языки… Ты английский сколько учишь, пять лет? И до сих пор грамотно пары фраз не свяжешь. Слышал я, как ты пыжилась с теми англичанами, когда были в Париже. А сейчас за один день и целых четыре языка! Может ты и меня так научишь?

— Пап, послушай, что я тебе скажу, — Ольга отошла от отца и села на стул. — Садись, разговор будет не на пять минут, а ты за день устал. Только не спеши говорить, что я начиталась фантастики. Ты ее, кстати, покупал для себя и сам читал, а я только кое-что посмотрела. Дело в том, что Нор не из нашего мира. У них там в ходу мечи и копья, и ранили его стрелой из лука. Он там был сыном князя, и на них напали. Отца убили, и часть дружины перешла на сторону нападавших. А своих сестер он убил сам.

— Это он тебе сам рассказал? — спросил отец.

— Он мне еще почти ничего рассказать не успел, — Оля обхватила плечи руками и сгорбилась. — Я, папа, все это видела сама. Даже не так, я их сама убивала. Младшая сестра — ей всего восемь лет — подошла и сама подставила горло, а старшая поцеловала, а до того кричала, что, мол, тряпка ты, а не воин. Убей, а то все равно используют и убьют! А своего главного врага он все-таки убил, но не оружием, а магией. Что так смотришь? Есть у них какая-то магия. Не такая сильная, как в твоих книгах о Конане, но тоже кое-что могут. И все мои знания тоже из-за магии. Нор руками объяснил, что ему нужно, чтобы я немного посидела рядом, а потом… Я тебе не смогу объяснить. Он ведь тоже узнал мою жизнь и русский язык, только почему-то не так хорошо, как я. Я помню сразу все, а он вспоминает по кусочку. Твои слова он понял, но ответить без практики не может.

— Как такое может быть? — растерянно спросил отец.

— Я не знаю, — сказала Оля. — И он не знает, почему так получилось. — Он только хотел выучить язык, а мы полностью слились. В его памяти об этом кое-что есть. Так слиться могут только люди, у которых родственные души. Это очень редко бывает и никогда с женщинами. Но у них женщины какие-то не такие, как наши. И грубые, и вообще… Ты знаешь, что я не красавица, а самая обыкновенная. Фигура хорошая, а сама рыжая, нос кверху торчит, да еще веснушки. А Нор считает писаной красавицей и глаз не сводит. И при этом я почему-то чувствую все то, что чувствует он. Представляешь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});