свет, не разделяю особой любви к этим твоим особенным. У них нет магии, у них вообще ничего нет. Они ни в каком виде не должны проявлять свои магические способности. Мы с тобой знаем, что этот мир удивительно искажает магию.
– Да. Такие как я – единственные, кто может творить её здесь в том, первозданном виде.
– Твоя самоуверенность меня раздражает, отец.
– Правда? Досадно. Даже не знаю, что больше раздражает меня: моя самоуверенность или то, что ты моё дитя.
Тень скривилась.
– Долго ты будешь меня преследовать? – спросил Сен-Жермен.
– Ты должен вернуться обратно. И я сделаю всё, чтобы ты спал и никогда не просыпался.
Сен-Жермен ловко извернулся и схватил Тень за шею. Глаза волшебника поменяли цвет. Жёлтый и фиолетовый.
– Ты что, думаешь, можешь спокойно угрожать мне?
Тень замигала в его руках, на лице её появилась белая маска.
– Великий Безликий, так ты себя называешь? Глупое нерождённое дитя! Я задушу тебя своими руками.
Тень вцепилась в Сен-Жермена и попыталась поцарапать его когтями. В этот самый момент прогремел выстрел. Сен-Жермен взвыл, схватился за своё лицо и повалился на землю. Несколько людей приближались к Тени, Сен-Жермен кричал и барахтался в луже собственной крови: пуля угодила ему прямиком в левый глаз. Ему нужно было немедленно переместиться отсюда, но рядом не было зеркальных поверхностей. Тень с удовольствием наблюдала за мучениями Сен-Жермена.
Граф из последних сил попытался сконцентрировать взгляд оставшегося глаза на отражении в луже крови, и ему удалось.
Великий Безликий выбрал удачное место для ловушки – без отражающих поверхностей, однако кровь Сен-Жермена сама по себе могла послужить зеркалом, чего Безликий не предусмотрел. Сен-Жермен провалился под землю. Чёрный Человек хмыкнул, после чего отправился вслед за другими людьми прочь с Монмартрского холма. Париж вновь был в огне. Париж вновь пил кровь тех, кто заслужил своё бессмертие.
А что касалось Сен-Жермена, ему нужно было время затаиться.
***
Молодой человек стоял возле витрины магазина и с интересом разглядывал выставленных на ней кукол. Колокольчик над дверью дёрнулся. Из-за двери высунулся мужчина с растрёпанными волосами цвета вороньего крыла, в смешном ночном колпаке и с чёрной повязкой на правом глазу.
– Доброе утро, – приветливо сказал он.
Юноша учтиво поклонился.
– Доброе утро, господин.
– Что привело вас к моей лавке в такую рань?
Юноша почесал затылок и стал переминаться с ноги на ногу.
– По правде говоря, я тут просто мимо проходил… Ваша лавка находится у этой красивой башни, и я заметил её первой. А потом увидел этих удивительных кукол, никогда таких не встречал… По правде сказать, я совсем недавно прибыл в Нюрнберг…
Мужчина смерил гостя взглядом, полным скепсиса.
– Голоден?
– Я. Ну. Это…
– Я дважды не предлагаю, – он махнул рукой, – пойдём, угощу тебя.
– С… спасибо господин.
Кукольная лавка внутри была удивительной. На полках стояло множество игрушек, в основном марионеток, и кукол. Мягких игрушек практически не было. В шкафу рядом с прилавком выстроилось большое количество оловянных солдатиков. Позади прилавка был проход в ещё одну комнату – кухню. Хозяин дома выложил на стол хлеб, сыр и фрукты, после чего заварил чай. Юноша с удивлением посмотрел на него.
– Чай?
– Не люблю кофе. А пить пиво ещё слишком рано.
– Большое спасибо за угощение, господин. Я не ел ничего, кроме ягод, последние пару дней.
– Я знаю.
Молодой человек с подозрением посмотрел на мужчину.
– Откуда?
– Шучу.
– Меня зовут Теодор. А как ваше имя?
– Пожалуй ты, – это слово он выделил особенно, – можешь называть меня Калиостро.
– Очень приятно познакомиться, господин Калиостро. Интересно, а вы в родстве со знаменитым волшебником Алессандро?
– Нет, мы однофамильцы. Но кое-что из волшебства доступно и мне, – он кивнул на игрушки.
– Вы изготавливаете все эти игрушки?
– О, да. Периодически, когда не путешествую.
– Как здорово, господин Калиостро. Ваша лавка напоминает мне рассказы моей бабушки про то, что в моём родном городе было похожее место.
– И в каком же?
– Кёнигсберге.
– О, вполне возможно. Лавка с механическим волком… Да, точно.
– О, да! Но она закрылась много лет назад. Ещё до моего рождения.
– Дела совсем не шли, – отмахнулся мужчина, – и я переехал в Нюрнберг.
Теодор рассмеялся.
– Должно быть, вам около сотни лет, господин Калиостро, если вам верить.
– Больше, – волшебник демонстративно задумался.
– Конечно, господин Калиостро, я тоже очень люблю сказки. Даже пишу их. А сейчас, раз вам больше ста лет, вы превратитесь в крампуса, посадите меня в мешок и съедите?
– В крампуса? Нет. Поверь, Теодор, крампус и маленький мальчик действительно будут жить в этом доме, но лишь сто тридцать девять лет спустя. Да. Вроде, сто тридцать девять…
Теодор хихикнул и надломил ещё хлеба. Мужчина закутался в халат и уселся на край стола.
– Так значит, сказки пишешь. Разве ты не знаешь, что сказками на жизнь не заработать?
– Знаю, господин Калиостро. Но ничего другого я не умею.
– Прискорбно, – едко заметил хозяин лавки. – Не боишься, что однажды вдохновение покинет тебя?
– Боюсь. Но как покинет, так и вернётся.
– Забавный малый ты, Теодор. Возможно, при должном присмотре из тебя выйдет толк.
***
Из всех интересных людей, за кем наблюдал господин Сен-Жермен, Теодор Гофман занимал волшебника больше остальных. Кому-то было суждено править, кому-то, наоборот, свергать правителей, но Теодор выбрал путь сказочника. Он помнил, что управление словами и есть настоящая магия, и не отрёкся от своего пути. Виделись они с господином волшебником не часто. Сен-Жермен в образе Калиостро посещал его в самые тяжёлые моменты, и мало кто помнит, что кот, появившийся однажды в кабинете писателя и натолкнувший его на одно из самых знаменитых произведений, был найден и подарен тем самым таинственным мастером игрушек. Или тот мастер просто достал этого кота из своего чемодана, ссылаясь, что привёз его из своей далекой малой родины.
Так или иначе, после того подарка эти двое больше не виделись.
***
Словно вспомнив о том, что настало время забрать ещё один подарок, который не должен был принадлежать простым смертным, господин Сен-Жермен вновь сменил имя и выдвинулся в Российскую Империю.
Жемчужное ожерелье ходило из рук в руки несколько поколений и в итоге оказалось у какого-то графа, потомка одного из фаворитов Екатерины. Самого Сен-Жермена это мало волновало, он просто приехал в поместье. И в первый раз в этой своей жизни ему стало страшно.
***
Первое, что бросилось в глаза мужчине, – это табличка с надписью «Они вернутся», что висела на воротах. А второе, что он почувствовал сразу, что место это необычное, но дело было не в ожерелье,