раз.
Папа вдруг смутился:
— Наверное, следовало сказать тебе раньше, но твоя мать не хотела тебя расстраивать.
Его лоб прорезали глубокие борозды нерассказанных секретов.
— Сказать что?
— Натали, у твоего дедушки был инфаркт.
— Инфаркт? — пропищала она. — Когда?
— На прошлой неделе.
— Что? Как вы могли не сказать мне? Мам, да ладно...
Натали смотрела, как мать теребит крупные кольца на пальцах, и поняла, что она сама по себе.
— Не драматизируй, — проворчал папа. — Мы говорим тебе сейчас.
Натали подавила возражения, все еще держась на воде, пытаясь не уйти вглубь.
— Почему ты не поехал навестить его?
— Он сказал мне не утруждаться. — Отец стиснул челюсти и пронзил ее своим типичным, не допускающим неповиновения взглядом. — Итак. Я хочу, чтобы ты поехала. Посмотрела, как у него дела. — Он сдвинул брови. — И вообще-то, он просил, чтобы ты приехала.
— Я? — Натали постучала своими парусиновыми туфлями друг о друга, глядя, как на ковер упали несколько песчинок. — Я не хочу возвращаться туда, — только и сумела прошептать она.
Но часть ее очень хотела.
Хотела вернуться в место, которое когда-то так любила, снова увидеть дедушку, услышать его смех и согреться улыбкой, которая всегда заставляла ее чувствовать себя самой везучей девочкой на свете. С дедушкой не надо было соревноваться. Не надо было притворяться. Он любил ее такой, какой она была.
Папа сделал еще глоток скотча:
— Я понимаю твои доводы, видит Бог. Но нельзя вечно цепляться за эти воспоминания. Может, если ты вернешься и посмотришь им в лицо, то сможешь отпустить.
Отпустить.
Натали вздрогнула, когда пламя затрещало и зашипело вместе с точными словами.
Каким-то образом он знал. Видел ее насквозь практически без усилий.
— Папа, там умерла моя сестра. Я могла...
Она сжала кулаки и закрыла глаза, отгоняя видение.
— Я знаю. — Он прочистил горло и замолчал на долгое мучительное мгновение. — Но я думаю, что тебе нужно поехать, Натали.
Он так же безжалостен, как ветер, который обрушивается на деревья снаружи.
«Натали, ты должна поехать в школу. Ты завалила все предметы. Пришло время научиться быть серьезной и стоять на собственных ногах».
— Натали. — Безупречное лицо матери казалось странно морщинистым и измученным. — Нам с отцом хотелось бы, чтобы ты поехала.
Они снова стали одной командой. Когда им было выгодно, это работало.
Натали выдергивала из пледа обтрепанные нитки, наблюдая, как распускается вязание.
— Дедушка в больнице?
— Нет. Сейчас он дома. Голос у него довольно бодрый, утверждает, что с ним все хорошо, но кто знает. — В отцовском голосе послышалось несвойственная ему обеспокоенность. — Но он раньше времени сведет себя в могилу с этим проблемным виноградником. Еще одна причина, по которой я хочу, чтобы ты поехала. Посмотреть, что происходит. Возможно, пришло время его закрыть.
— Закрыть?
Не может все быть так плохо.
— Это надо было сделать много лет назад, — снова принялся за свое папа. — В любом случае, тебе полезно уехать, привести мысли в порядок. Билет тебе забронирован. Прилетаешь рано утром в пятницу.
Итак, выбора у нее нет. Как обычно.
— Я не могу просто взять и уехать. Я не могу...
Ее последняя попытка найти выход провалилась. Он прав. На работе она больше помеха, родители выживут и без нее, и если дедушка Хэл хочет ее видеть...
— Натали? Мы договорились?
Что, если это именно та передышка, в которой она нуждается?
— Ладно. Я поеду.
— Хорошо. — Отец устало потер глаза. — Так ты правда в порядке? Потому что если тебе нужен другой доктор или...
Мать подняла голову:
— Билл, ну в самом деле, она же сказала, что в порядке. Не думаю, что...
— Джейн. — Папа поднял руку, велев ей молчать.
Мать вздохнула и снова начала крутить свои кольца.
Натали никогда не знала, о чем думает мама, что она чувствует. И не могла представить, каково жить жизнью, полной незаконченных фраз.
— Что ж. — Мама встала, пригладила волосы и натянуто улыбнулась. — Я иду наверх. Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи, Билл.
Она прошла по ковру и бесшумно закрыла за собой дверь с характерным щелчком. Флоренс Харрис Митчелл никогда не хлопала дверями.
Глядя на заливающую окна пелену дождя, Натали боролась с облегчением и спазмами в животе. Она может отправиться в Калифорнию и там справиться со своим эмоциональным срывом, и это будет самое мудрое.
— Насколько все плохо с виноградником?
— Вот как ты заговорила. — Отец отложил изображения прошлого в сторону и подтолкнул к ней папку. — Взгляни на цифры.
Любопытство победило упрямство: Натали открыла папку и принялась изучать последние финансовые отчеты по «Майлиос».
— Они достигли дна через год после смерти бабушки.
— Да. — Отец откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. — Я подумал, раз твоя бабушка по глупости оставила тебе свою половину собственности, это хоть немного тебя обеспокоит.
В последние несколько лет Натали особо не задумывалась о своей доле винодельни.
— Дядя Джеффри знает об этом? — Она непроизвольно улыбнулась. — Где он сейчас?
Папа прищурился:
— Не слышал от него ничего после похорон твоей бабушки. И он умыл руки от «Майлиос» много лет назад.
— Как дедушка справляется?
— Не знаю. Он отдал управление какому-то мальчишке не намного старше тебя. Понятия не имею, как он оказался во главе, но твой дедушка считает его богом.
Натали засмеялась.
— Ну, если хочешь выйти из дела, продай ему свою долю, кем бы он ни был. Если он действительно бог, ты получишь большую прибыль. — Она повернула папку к отцу и показала на несколько дат. — Это не полный крах. Только последние несколько лет, и даже тогда у них бывали хорошие месяцы. Возможно, новая бизнес-модель, свежий маркетинг. — Натали пожалела, что цифры расплываются перед глазами. Новый препарат, который она начала принимать, уже устроил беспорядок в ее организме. — Ты уверен, что закрытие — это выход?
Отец вздохнул:
— Мои инстинкты говорят, что пришло время закрываться. Хэл не станет слушать. Если кто и может убедить твоего деда избавиться от этой винодельни, то это ты, Натали.
— При условии, что я хочу от нее избавиться.
Откуда это взялось?
— И что ты будешь делать с винодельней?
— Что дедушка станет делать