Дело Савельева мне просто сбагрили, посчитав его гиблым. А я вот взялась.
Ненормальная...
– Может, чайку? – лучезарно улыбается Алёнка, выкладывая плитку шоколада со своей тёзкой на упаковке.
С козырей пошла.
Улыбнувшись в ответ, поднимаюсь со стула и подхожу к подоконнику. Там стоит электрический чайник, чашки, пакетики с заваркой...
Включив чайник и бросив по пакету с чаем в две кружки, разворачиваюсь к Алёне. Тщательно скрываю отголоски дрожи в теле, крепко обняв себя за плечи.
– Ты какая-то бледненькая, Ева, – девушка смотрит на меня с беспокойством. Но потом её губы растягиваются в улыбке, и она с лукавым прищуром заявляет: – Может, Максим Савельев так на тебя подействовал?
Да. Именно он. Только вот я не знаю, почему.
Однако вслух я фыркаю с наигранным возмущением.
– Нет ничего ТАКОГО в этом Савельеве!
– Да прям! – подражая мне, она тоже фыркает. – Ни великолепных серо-голубых глаз, в которых жаждешь утонуть. Ни чувственных губ. Ни ямочки на широком мужественном подбородке. Ни шелковистой шевелюры, в которую хочется зарыться пальцами. Ни божественного тела такого знаменитого бойца муай-тай. Ни запаха... Такого... – она щёлкает пальцами, пытаясь подобрать слова. – Такого, как у настоящего самца! Терпкого, будоражащего, – мечтательно хлопает ресницами. – Ты права, Ев. Каждый второй мужик в нашем городе именно так и выглядит!
Вот теперь я точно знаю, почему общаюсь с Алёнкой. Она за две секунды способна поднять моё настроение, особо не прикладывая усилий. И отвлечь от странной трясучки во всём теле она тоже смогла.
– Ты преувеличиваешь, – отмахиваюсь, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос.
В чайнике мало воды, и он уже успел закипеть. Разливаю кипяток по чашкам. Взяв их в руки, подхожу к столу. Алёнка распечатывает шоколадку.
– Нет, не преувеличиваю, – упрямо качает головой, принимая чашку из моих рук. – Он просто бог! Во всяком случае, внешне!
– Я не смотрю на его внешность, – пожав плечами, обхватываю пальцами горячую чашку и, наконец, расслабляюсь и согреваюсь. – Максим Борисович в первую очередь – клиент нашей фирмы.
Провальный, скорее всего... Но об этом я умалчиваю.
У сборной там всё схвачено. Если решили его подвинуть, значит, всё для этого сделают.
Ещё до его визита я бегло изучила дело Савельева. Свой последний бой он выиграл слишком легко. И судейская комиссия решила провести дополнительные тесты, взять повторно анализы на допинг. И вуаля – Савельев стал наркоманом. Слух об этом, кажется, облетел весь интернет всего за сутки. А юристы сборной, конечно же, от него отказались.
И ему пришлось прийти к нам. Точнее, ко мне.
Надо было тоже отказаться...
– Нее, не верю я тебе, Ев, – хмыкает Алёна. Набивает полный рот шоколадом, запивает чаем, морщась от того, что тот ещё очень горячий. А прожевав, смотрит на меня уже серьёзно, без улыбочек: – Была бы на твоём месте – точно к нему приклеилась бы.
– У него девушка есть, – зачем-то говорю я, вмиг покраснев до кончиков ушей.
– Вот! Видишь, я права! Всё-таки приглянулся тебе Максим Борисович! – девушка практически взвизгивает, поймав меня на оплошности.
И я краснею ещё сильнее.
От возбуждённого состояния Алёнки, от её распахнутых голубых глаз, огромных, словно блюдца... начинаю хохотать.
Чашка дрожит в моей руке, но роняю я её совсем не от смеха...
Внезапно в груди что-то защемляет, перехватывает. Острой болью ударяет в самый центр. Кипяток расплёскивается по столу и плитке шоколада... Я успеваю отпрыгнуть и хватаюсь за сердце...
– Эй, ты в порядке?
Испуганная Алёнка быстро обходит стол. Так как она намного выше меня, ей приходится согнуться в три погибели, чтобы заглянуть мне в глаза.
Колющая боль в сердце прекращается, но сердечный ритм такой бешеный, что это пугает. И я боюсь пошевелиться, опасаясь нового приступа боли.
– Не знаю... – отвечаю слабым голосом. – Как-то странно себя чувствую...
Неосознанно комкаю в руках свитер в районе груди. Он будто душит меня. Хочется содрать его с себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Сердце болит? Может, скорую вызвать? – всерьёз паникует Алёна.
– Нет, не надо, – покачав головой, осторожно расправляю плечи. Делаю глубокий вдох, потом ещё один. – Кажется, отпустило...
– Точно? – она мне не верит. – У тебя со здоровьем проблемы? И ты молчишь?!
– Нет у меня проблем со здоровьем, – отвечаю я с вымученной улыбкой. – Какие могут быть проблемы в двадцать пять лет? Может, из-за перемены погоды защемило?
Обернувшись, смотрю в окно. Последнюю неделю было достаточно тепло и солнечно, но теперь, кажется, октябрь вовсю заявил о своих правах. На улице весь день дождём набухают тучи, и, видимо, мой организм ждёт этих погодных изменений. И странный озноб, а потом и боль в сердце никак не связаны с Максимом Савельевым.
– Ну ты бы поостереглась, Ев, – Алёна ещё раз испытующе заглядывает мне в глаза, – если плохо себя чувствуешь, лучше обратиться к врачу.
Девушка приближается к подоконнику, хватает рулон с бумажными полотенцами, возвращается к столу и начинает быстро вытирать пролитый чай.
– Да не люблю я всех этих медиков, – запоздало отзываюсь, поёжившись. – Сколько раз их халатность приводила к печальным исходам. Нет... Лучше попью травки успокаивающие, и всё пройдёт.
– Травки! – с недовольством фыркает Алёна. – Ну да, и подорожник на коленку в случае ушиба.
– Можно и подорожник, – улыбаюсь я от её странной, но такой приятной заботы.
– А сейчас лучше домой иди, – достаточно строго говорит Алёна. – Всё равно на сегодня у тебя больше встреч нет.
Она права. Лучше закончить на сегодня. К тому же текущими делами можно заняться дома. Закутавшись в тёплый плед, сжать в руках кружку с горячим шоколадом...
От нарисованной в мыслях картинки по телу бегут мурашки удовольствия. Я обожаю одиночество. Может быть, даже кажусь многим ненормальной. Такой... не из мира сего. Но я давно перестала обращать внимание на мнение окружающих. А соседи, скорее всего, очень довольны, что из моей квартиры никогда не доносится ни звука, и смирились с тем, что об её хозяйке они ровным счётом ничего не знают.
Помогаю Алёне убраться на столе. Спохватившись, проверяю папки с важными документами на наличие чайных разводов и с облегчением выдыхаю. Ничего критичного не случилось.
Надев жакет, беру две папки под мышку и смотрю на Алёну.
– Спасибо тебе.
– Да мне-то за что? – отмахивается девушка.
С тоской выкидывает остатки шоколада, и мы вместе выходим из моего кабинета. Я закрываю его на ключ.
– Но вот про Савельева – подумай! – добавляет она с улыбкой, когда мы спускаемся по лестнице на первый этаж.
– У меня сейчас снова сердце выпрыгнет, – отвечаю с притворной угрозой в голосе.
Она отмахивается и начинает показательно загибать пальцы:
– Во-первых, ты ни с кем не встречаешься. Во-вторых – ты очень интересная девушка, и Максим наверняка это оценил. Видела бы ты, с каким лицом он на улицу вышел.
– С каким? – мой голос вдруг снова дрожит.
О, Боже!.. Мне ведь не может быть это интересно! Да и не допустимо вот это вот всё. Алёнка может шутить на эту тему сколько угодно, только вот она забывает о профессианальной этике. Я адвакат, а Савельев мой клиент.
Алёна явно замечает моё волнение и говорит с довольной ухмылкой:
– У него было такое растерянное лицо... Погоди, сейчас объясню, – она задумчиво поднимает глаза к потолку. – Словно он хотел очень тебе понравиться, но заранее решил, что этого не произойдёт.
– Конечно, он хочет понравиться своему адвокату!
– Да не так, Ев, – она укоризненно качает головой. – Понравиться как мужчина женщине. Поверь, я разбираюсь в том, что говорю.
Мне хочется расхохотаться от её важного вида, но я сдерживаюсь.
– Хорошо, я тебе верю, – говорю серьёзным тоном.
– Нет, не веришь, – качает головой Алёна. – Очень жаль, что я не адвокат, а то бы с радостью заняла твоё место...