состоянием работать? Ни семьи, ни детей… Был у него родственник — его непосредственный начальник, но он недавно погиб в автомобильной аварии. Хороший был мужик Пал Палыч, справедливый, хотя и бывший феэсбешник. А теперь для кого?»
Дмитрий Викторович, закрыв глаза, откинулся на спинку сиденья.
Его раздражала предстоящая встреча с «дамочкой», а волновать его в данный момент должно было совсем другое: очень престижный мебельный заказ для мэрии на оформление кабинетов и залов заседаний. Но думалось не об этом…
Едва вынырнув из скорбного оцепенения случившейся трагедии с Павлом, он попытался найти виновника аварии, но винить в неосторожной езде никого кроме Павла было нельзя. Дмитрий Викторович немного пометался в поисках объекта своей беспомощной ненависти и очень скоро нашёл такого человека — им оказалась Кира Дмитриевна Чичерина — «наследница». Правда, в смерти Павла обвинить её было нельзя, но вопреки его желанию, она всё же явилась в его кабинет и «приняла наследство». Его раздражало, что она есть, и живет на свете, а Павел, его Павлуша, уже больше не придет к нему в кабинет, не поделиться проблемами, не спросит совета…
Но эту тридцатитрехлетнюю домохозяйку нельзя было сбросить со счетов: у неё было то, чего больше всего на свете жаждал иметь Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков.
«— Не будь её, — мстительно думал он, — всё сложилось бы так замечательно: наследство досталось бы законному наследнику и объединилось бы в моих руках. Хотя, что это я! Она обязательно должна была быть! Вот только умереть она должна была до вчерашнего дня: до вступления в наследство!»
6
6
На лестничной площадке третьего этажа было всего две двери: одна железная, другая коммунальная, обшарпанная со множеством звонков.
Привычно шагнув к первой, Дмитрий Викторович нажал кнопку звонка.
Широкоплечий телохранитель в темном костюме с застывшим лицом и каменными мускулами, потоптавшись на лестничной площадке (вдруг «объект охранения» передумает и пригласит его в квартиру), нехотя удалился.
Услышав звонок, Кира поспешила открыть дверь «гостю».
Войдя в квартиру, Дмитрий Викторович по-хозяйски прошел в гостиную, положил дипломат на инкрустированный столик, и только тут понял, что случилось непоправимое — квартира перестала быть частью его жизни. Настоящим этой квартиры стала другая женщина, беззастенчиво меняющая здесь всё годами сложившееся и привычное.
Заметив сдвинутые брови гостя, Кира не испугалась и оправдываться за свои действия она не стала — пусть думает, что хочет!
Дмитрий Викторович медленно обвел комнату тоскливым взглядом — воспоминания нахлынули с неожиданной силой…
На полу около этого дивана три года назад лежало уже остывшее тело Лизы, зачем-то тогда он прикрыл её покрывалом и только после этого позвонил в «Скорую помощь»; у этого бара они выясняли с Павлом их кровное родство, выясняли так бурно, что потом пришлось менять стёкла в дверцах…
— Прямых наследников у Павла нет, — деловым тоном произнес Дмитрий Викторович. — Есть наследник третьей очереди: родной старший брат отца Павла и его дети, оспорить завещание могут лишь родные дети Павла и, если будет установлена законность претензий такого ребёнка, то наследников имущества семьи Шубиных тогда будет два — по завещанию и по закону. А сейчас… — пожилой мужчина открыл дипломат и стал выкладывать на столик запечатанные пачки долларов. — Здесь сто тысяч — «на шпильки и булавки», как выразился Павел, передавая их мне для вас.
— Разрешите узнать, Дмитрий Викторович, а к какой очереди наследования относитесь вы сами? Уж, конечно, не к последней.
После нескольких секунд звенящей тишины Дмитрий Викторович побледнел, поднял на Киру больные, измученные глаза и… и ничего не ответил.
Сердце Киры дрогнуло от жалости: за надменной внешностью скрывался обыкновенный человек. И сколько бы теперь чопорный, пожилой мужчина не заковывал бы себя в железные доспехи, за прорезью шлема, за сталью серых глаз — она то теперь знает — живут боль и обида, страдание и любовь.
— Давайте говорить откровенно… — Кира откинула со лба русую прядь волнистых волос и продолжила разговор. — Ваше недовольство завещанием Павла очевидно, но моей вины в его решении нет. Я всего лишь случайный человек его выбора — «наследница по кривой», и готова уладить любые претензии по поводу наследства Шубиных мирным путём.
— Лично я не имею к вам имущественных претензий! — голос пожилого юриста был сух и официален.
Можно было на этом закончить разговор, но…
«— Поговори с человеком откровенно, — советовала ей когда-то бабушка, — в большинстве случаев дела обстоят совсем не так, как ты думаешь».
— Эта квартира принадлежала родителям Паши?
— Да, — Дмитрий Викторович поднялся с кресла и принялся расхаживать взад-вперёд по гостиной. — Квартиру вы получили в собственность, а вот охранным агентством Павла должен управлять профессионал — в течении трех лет вы будете получать процент от прибыли агентства, — так и не ответив на вопрос о родстве, он вновь отгородился от «наследницы по кривой» щитом надменности. — Но позвольте узнать, что вы собираетесь делать с этой квартирой?
Ей эта квартира создавала массу проблем!
Узнав о наследстве, даже не смотря, на то, что у них давно существовал договор о поддержании лишь видимости брака (без «супружеских обязательств», романов на стороне и скандалов), «муж» прочно обоснуется в ее доме и будет тратить полученные от продажи этой квартиры деньги. Желание избежать скандалов при детях не позволят Кире отстаивать свою точку зрения, и полученное от Павла наследство утечет сквозь пальцы, так и не доставшись её дочерям. Но если она тайно продаст эту квартиру, то у неё на руках окажутся огромные деньги! И она воплотить в жизнь свои собственные мечты!
7
7
— Я продам эту квартиру.
— Продайте её мне! Я заплачу максимальную стоимость!
Неожиданно для себя, Кира начала вспоминать прошлое…
— Мы встречались с Пашей… в планы студента юрфака не входили романтические свидания и «поцелуйчики при луне» — он водил меня на детективные фильмы, а я упорно читала рыцарские романы и самозабвенно занималась верховой ездой. «- Учись водить машину и стрелять, — поучал Павел, встречая меня у конюшни и забрасывая на плечо мою сумку с формой и сапогами, — в жизни все может пригодиться…» Все мои возражения о том, что я не собираюсь гоняться за преступниками, безжалостно отметались…
На столике тренькнул телефон.
Машинально Дмитрий Викторович протянул руку и ответил:
— Слушаю вас.
Но ответом была тишина. В глубине трубочного нутра жило чьё-то осторожное, хриплое дыхание.
— Слушаю, — повторил он и положил трубку. — Так о чём мы? О верховой езде. Опасный и грубый вид спорта.
Кира снисходительно улыбнулась. Сколько раз приходилось ей слышать досужие