Читать интересную книгу Солженицын и Сахаров - Рой Медведев

Все более жесткое противостояние Солженицына и Сахарова с властями сопровождалось массированной газетной кампанией, в которой имена этих двух людей, как правило, объединялись. При этом А. Д. Сахаров, который был не просто академиком, но и лауреатом всех премий и трижды Героем Социалистического Труда, изображался обычно оторванным от жизни и от политики "простаком", тогда как об А. И. Солженицыне, уже исключенном из Союза писателей, газеты писали как о "предателе". Постепенно имена Сахарова и Солженицына стали объединяться не только в советской, но и в западной печати, а также в передачах западных радиостанций на СССР. "В мрачной обстановке Советского Союза, - говорилось в одной из передач Би-Би-Си, Солженицын и Сахаров бросили свой вызов советским и западным руководителям. Если их заставят замолчать силой - это только докажет, что они говорят правду". В такой обстанов

10

ке Сахаров и Солженицын должны были как-то согласовать свои публичные заявления. В конце 1972 года они снова стали встречаться, как правило, в Жуковке, элитном поселке под Москвой. Александр Солженицын жил и работал здесь с осени в домике садовника при большой даче Мстислава Ростроповича. Но здесь же стоял и удобный загородный дом Сахарова, сложенный из белого кирпича. Два таких дома были подарены Советским правительством Игорю Тамму и Андрею Сахарову за заслуги в создании водородной бомбы. Раньше Сахаров почти не бывал в Жуковке, и его дом стоял закрытым, потом здесь стала жить старшая дочь с семьей, но иногда приезжал и сам Сахаров. Обычно он приходил к Солженицыну со своей второй женой Еленой Георгиевной Боннэр, что вызывало раздражение писателя. Он всегда предпочитал разговоры один на один и при встречах с Сахаровым старался увлечь его одного в лес недалеко от Жуковки. Беседы в лесу Солженицын предпочитал и при встречах с другими людьми, полагая, что здесь в лесу среди деревьев и кустов никакие прослушивающие устройства не будут эффективны. У Солженицына также была теперь новая семья. Его второй женой стала Наталья Дмитриевна Светлова, но она редко появлялась в Жуковке. В конце августа 1973 года Солженицын распространил свою программную статью "Мир и насилие", в которой выдвинул А. Д. Сахарова кандидатом на Нобелевскую премию мира. Нобелевские лауреаты имели право на выдвижение, но должны были делать это в закрытом порядке - как эксперты. Поэтому предложение Солженицына не рассматривалось. Как известно, Сахаров получил Нобелевскую премию мира позже - в 1975 году, и общественная кампания в пользу такого решения, начатая Солженицыным и поддержанная позднее даже в Конгрессе США, вероятно, сыграла здесь немалую роль. Взаимная поддержка Солженицына и Сахарова не означала их полного согласия. Солженицын и Сахаров были слишком разными людьми по своим личным качествам, по убеждениям и мировоззрению. Детство и молодость Солженицына прошли без отца, в бедности и лишениях. Он прошел через войну, через многие годы тюрьмы, лагеря, ссылки, преодолел смертельную болезнь. Теперь он наверстывал упущенное и не хотел тратить время на лишние встречи и разговоры. Солженицын был предельно организованным и очень практичным человеком. О любой встрече с ним нужно было договариваться заранее. Он работал очень интенсивно утром и днем, предпочитая полное одиноче

11

ство. Даже завтрак и обед он готовил себе сам. Из Рязани в середине 60-х годов он уезжал на две-три недели в одну из небольших деревенек, и эти поездки дали ему сюжет для рассказа "Матренин двор". Потом он жил в доме Корнея Чуковского в Переделкино - по приглашению дочери умершего в 1969 году поэта Лидии Корнеевны. В летние месяцы Солженицын жил и работал в небольшом собственном летнем домике на садовом участке близ Нарофоминска и Обнинска. В начале 70-х годов он обосновался в домике садовника у Ростроповича. Постепенно Солженицын стал чувствовать себя человеком, которого избрал Господь, и все действия которого направляет или поправляет "Высшая Рука". "То-то и веселит меня, - писал он в своем литературном дневнике, то-то и утверждает, что не я все задумываю и провожу, что я -только меч, хорошо отточенный на нечистую силу, заговоренный рубить ее и разгонять. О, дай мне, Господи, не переломиться при ударе. Не выпасть из руки Твоей!"9. Это чувство избранности, даже Богоизбранности отражалось на отношениях писателя с другими людьми. Солженицын теперь уже не терпел возражений и окончательно утратил способность к полемике и диалогу. Сахаров был совсем другим человеком и по своей биографии, и по качествам личности. Детство и юность будущего академика прошли в условиях достатка и заботы, а при работе над атомными проектами Сахаров жил на всем готовом. У него были комфортабельные квартиры в Москве и на "объекте", большой загородный дом. Однако большую часть времени он должен был работать в полной изоляции от внешнего мира и, как секретный ученый, находился под постоянной охраной. В его большой квартире в Москве был постоянный беспорядок. Сахаров не умел сам себя обслужить и был в высшей степени непрактичным человеком. После смерти первой жены Сахаров должен был заботиться и о судьбе трех собственных детей, и двух детей Е. Боннэр, и это создавало множество проблем. Сахаров никогда не чувствовал себя человеком избранным, он был предельно скромен. Как ученый, он испытывал сомнения, в нем не было никакой авторитарности, он был подвержен и сторонним влияниям. Ему нравилось видеть вокруг себя множество людей, он не испытывал неудобств в маленькой квартире своей второй жены и был доступен для встреч и бесед почти со всеми, кто об этом просил. В начале 70-х годов заседания Комитета прав человека, который Сахаров основал вместе с Валерием Чалидзе и Андреем Твердохлебовым, затягивались далеко за полночь, и каждый мог

12

здесь говорить столько, сколько хотел. Здесь нередко бывал известный математик-алгебраист Игорь Ростиславович Шафаревич, который активно участвовал в 70-е годы и в национальном, и в правозащитном движении. Несколько раз приглашали на заседания Комитета прав человека и Солженицына, но он отказался даже от предложения стать корреспондентом этого Комитета. Идеология прав человека мало волновала Солженицына. Он предпочитал говорить об обязанностях. Главной идеей писателя становилась в 70-е годы "русская идея" и идея возврата к Богу. Это направление мысли и деятельности активно поддерживал Шафаревич, но не Сахаров.

Атомный центр, в котором одним из научных руководителей был А. Д. Сахаров, был создан на месте знаменитой Саровской пустыни, где жил и умер причисленный позднее к лику святых иеромонах Серафим Саровский. Но в конце 40-х годов здесь появились лагеря заключенных и секретные лаборатории, часть из которых была размещена в монастырских строениях. Но Сахарову, который жил и работал на "объекте" с 1950 года, была чужда всякая религиозность, и он не мог не только принять, но и понять призывы Солженицына вернуться к Богу и покаяться перед ним. Сахаров был также достаточно равнодушен и к "русской идее". Коллектив ученых-атомщиков был интернационален, и проблемы национальности этих людей волновали очень мало. В 70-е годы проблема национальных прав интересовала Сахарова лишь в общем контексте прав человека, и положение литовцев, армян или евреев казалось ему много более трудным, чем положение русских. Поэтому Сахаров отклонил предложение Солженицына о создании какого-то совместного сборника статей и очерков. И. Шафаревич это предложение принял.

До начала 1974 года взаимные разногласия Сахарова и Солженицына проявлялись только в беседах писателя и академика. Сахаров не вел никаких повседневных записей. Но Солженицын многие из своих встреч и бесед описывал и комментировал в своем литературном дневнике. Такой дневник ведут обычно все писатели, чтобы использовать позднее свои впечатления и мысли в романах, рассказах или мемуарах. В мемуарах Солженицына, опубликованных позднее, было немало восторженных отзывов о Сахарове, само появление которого в верхах советской научной элиты писатель называл "чудом". "Его дивное явление в России, - писал Солженицын, можно ли было предвидеть? Я думаю: да. По исконному русскому расположению - должны пробирать

13

людей раскаяние и совесть. Да, это - по-нашему! И я, например, при своем оптимизме всегда так ожидал: появятся! Появятся такие люди (я думал их будет .больше), кто презрит блага, вознесенность, богатство - и попутствует к народным страданиям. И какие возможности таились бы в таких переходах!"10. Солженицын сравнивал свои и Сахарова публичные выступления, которые широко освещались в западных СМИ и были направлены против советских лидеров и режима, с "встречным боем двумя колоннами". Но писатель сетовал, имея в виду Сахарова, что "с соседней союзной колонной не налажено было у нас путей совета и совместных действий". Солженицын называл Сахарова в своих заметках "наивным как ребенок", "слишком прозрачным от собственной чистоты". Сахаров, по мнению Солженицына, был слишком внимательным к "добросоветчикам". Весьма двусмысленно звучало и сравнение Сахарова со "странным шаром, без мотора и бензина летящего в высоту". Крайне оскорбительно отзывался Солженицын и о всем том круге ученых и инженеров, в котором жил и работал А. Д., называя их "сонмищем подкупной, продажной, беспринципной, технической интеллигенции". "Ясность его действий, - писал Солженицын о Сахарове, - сильно отемнена расщепленностью жизненных намерений: стоять ли на этой земле до конца или позволить себе покинуть ее". Особенно резко, порой даже грубо высказывался писатель о жене Сахарова Е. Боннэр. "Мы продолжали встречаться с Сахаровым в Жуковке, - писал Солженицын, но не возникали между нами совместные проекты или действия. Во многом это было из-за того, что теперь не оставлено было нам ни одной беседы наедине, и я опасался, что сведения будут растекаться в разлохмаченном клубке вокруг "демократического движения"... Сахаров все более уступал воле близких, чужим замыслам"11. Между Сахаровым и Солженицыным росло отчуждение, и их последняя встреча состоялась 1 декабря 1973 года. Солженицыну казалось, что Сахаров сломлен и хочет добиваться отъезда из СССР за границу.