Я стоял, она приближалась и когда поравнялась со мной, я быстрым движением схватил ее за руку.
-- О-оп! Постойте, мадам, всего пару слов для прессы!
Она остановилась, она оказалась красива, или мне так спьяну казалось? Она попыталась освободиться, но я не пустил ее.
-- Мне больно,-- она говорила спокойно, словно была сильней меня раз в пять.
-- А мне приятно. Между прочим, тут есть одно местечко...
-- Или вы отпустите мою руку, или...
-- Что "или?" -- я склонил голову и нагло усмехнулся.
В тот момент я не понял ровным счетом ничего. Ни-че-го! Я полетел, при чем прямо по воздуху и довольно высоко. Описывая великолепную траекторию над скамейкой, я еще подумал: "Вот она -- левитация! Мечта человечества",-- но приземление в розы быстро усмирило мою радость. Наверно у меня был вид идиота, решившего окопаться в розах, отчего я искренне стал хохотать, пока не понял, что идиот -- это я. А куда пропала девчонка? Высокие кусты у лавочки не позволяли мне видеть аллею. Тогда я нагнулся и обозрел пространство под скамейкой. Теперь я отлично увидел плиты аллеи, спешащего по своим делам ночного жука и еще увидел ее ноги, в маленьких туфельках с тонкими каблучками. Ноги стояли и ждали меня. И вот тогда мне стало тоскливо, я отчетливо понял, что в моем полете виновата она. Хмель стал быстро и качественно улетучиваться из моей головы, рациональное мышление остервенело занимало освободившееся пространство. Я еще раз посмотрел на туфельки и решился.
-- Знаешь, давай уходи. Я маленько отдохну и тоже тронусь, так что за меня не волнуйся.
-- Вставай.
Черт! Она говорила спокойно и уверено, словно заведомо знала, что такая букашка, как Маэстро, никуда от нее не денется. Ну уж дудки! Я весь напрягся, приподнялся и сорвавшись с места дунул во все лопатки в темноту парковых насаждений, Я не оглядывался, я не знал, гонятся ли за мной или мой рывок совершается в героическом одиночестве, я просто бежал и наслаждался жизнью. Глупо ввязываться в такие ситуации, неизвестно, чем они кончаются и потом я не Армян, я Маэстро. Армян сильный и дурак, я немного слабее, но хитрый, я...
Из глаз брызнул сноп искр, рядом ударили литавры и грянул марш. Марш грянул у меня в голове, литавры стучали где-то рядом, метрах в трех. Вокруг головы по окружности неслись колючие желтые звездочки, из их цепочки иногда выглядывал кукиш. Я понял сразу, что налетел на чугунный забор, окружающий парк, с ускорением минимум 2q. Тем не менее я резво вскочил на ноги и, щупая на лбу здоровенную шишку, огляделся. Вроде все тихо, но смутное чувство, что враг продолжает преследование, не оставляло меня. Чертыхнувшись, я просунул сквозь толстые прутья забора ракетку, вытащил из кармана мячи, кинул их на тротуар и, поплевав на руки, принялся за штурм препятствия. Я довольно успешно преодолел его парковую, часть, залез на гребень и, до слез гордый совершенным, обозрел окрестности. Этот то меня и подвело. Окрестности со звездным небом подпрыгнули, причем сильнее всего старалась луна, я попытался судорожно вцепиться в чугунные прутья, пальцы, естественно, скользнули мимо и я сверзился вниз головой, но не до асфальта.
Когда подошла девчонка, я мирно висел вниз головой, насажанный на остроконечные прутья забора клешами своих фирменных джинсов "Леви Страус". Попытки освободиться ни к чему не привели. Сами джинсы не имели ни малейшего желания рваться и тем самым освобождать меня, полностью оправдывая рисунок фирмы: куча лошадей, растягивающая джинсы в разные стороны. Так вот, она подошла, я дернулся в последней попытке, отчего металлический рубль смачно щелкнул меня по носу, вывалившись из кармана, и покатился по тротуару с издевательским звоном.
-- Ты пойдешь со мной,-- она говорила твердо.-- Попытаешься убежать, пеняй на себя.
-- С тобой? Ха! На кой черт я тебе нужен?!
-- Значит нужен.
-- А почему ты не пошла со мной?
-- Я так хочу.
-- Иди ты... щас, разбежался. Видала дурака, аж два раза; -- я не договорил упругая и уже знакомая мне волна, притиснула меня к прутьям решетки. Аналогичное ощущение я испытал, когда летел через скамейку, но тогда я летел, а теперь эта неведомая сила медленно, но верно втискивала меня в чугунные прутья. Мне стало действительно больно.
-- Перестань!--Я заорал, задыхаясь от страха и раздражения.-- Убери свой дьявольский аппарат.
-- Ты согласен? Или я пропущу тебя сквозь решетку, словно мясо через мясорубку. Хочешь?
-- Мое теперешнее положение...--волна саданула меня снизу и плавно опустила на сухие листья, перетащив обратно на парковую часть. Теперь я находился в полной ее власти. Уличные фонари осветили ее лицо. Оно оказалось действительно красивым, а в руках девчонка держала небольшой брусочек с маленьким раструбом и этот раструб смотрел мне в грудь. Она чуть повела головой и тут... Ее глаза СВЕРКНУЛИ В ТЕМНОТЕ как у кошки!!!
-Боже... ты видишь в темноте?
-Вижу, идем.
-Куда?
-Иди вперед, я покажу.
-Может прихватим?-- я кивнул головой на ракетку, сиротливо лежащую по ту сторону забора и раскатившиеся в стороны мячи.-- Или она мне больше не потребуется?
-- Как знать, бери.-- раструб брусочка повернулся в сторону забора и почти мгновенно с сочным звоном лопнули трехсантиметровые чугунные прутья, лопнули и согнулись параллельно земле, образовав аккуратный четырехугольник, способный свободно пропустить человека!
Я с опасением пролез в образовавшуюся щель, подобрал ракетку, пару мячей и направился за последним, откатившимся довольно далеко.
-- Имей ввиду, эта штука одинаково тянет как туда, так и оттуда.
Меня не особо прельщало, пролетев по воздуху, влипнуть в чугун, я тоскливо посмотрел вдоль тротуара, сверкавшего девственной пустотой и с тяжким вздохом полез обратно.
-- Теперь прямо, вдоль забора, -- мы тронулись, девчонка шла немного сзади и нагло подавала команды.
-- Слушай, -- обратился я к ней. -- Может мне и руки за голову заложить?
-- Заложи, если удобно, -- она явно не понимала шуток. Я со злостью сунул руки в карманы и с видом отдыхающего человека продолжал огибать деревья. Парк заканчивался, являя собой картину все большего запустения. Сухая прошлогодняя трава перемешивалась с молодой в диком исступлении. Колючие кусты шиповника полузасохшими ветками цеплялись за мои джинсы, но я не боялся за них, они отлично зарекомендовали себя на заборе. Стало совсем темно, свет почти не долетал до этих забытых людьми мест. Я пару раз получил по ушам хлесткие удары от низких веток деревьев и рассвирепел окончательно. Вернее рассвирепел я для себя, для девчонки я старался остаться верхом обаятельности и вежливости. Ее идиотский аппаратик словно ощущался всеми мускулами моего тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});